даже для такого благочестивого человека, как ты.
– Твои заключения меня не слишком интересуют.
– Ах, как жаль, – ответила я. – У меня их так много.
Игнорируя меня, он окинул взглядом святилище, словно что-то искал. За решетчатым ограждением, кажется, наконец перестали прибывать и суетиться солдаты, правда, ярких одеяний мелькать меньше не стало. Шелк и гомон означали знать и старейшин города, разодетых богатых ублюдков – от солдат хоть знаешь, чего ожидать, хотя тоже мало хорошего.
– Вот, – сказал Дуос, указывая на ничем не примечательное место на полу. – Держите его здесь.
Унуса потащили вперед, и он едва не споткнулся о свои цепи.
– Что ты делаешь? – сказала я, хотя это страх Кайсы заставил слова сорваться с моих губ.
– Заканчиваю начатое, – ответил Дуос, и солдат ударил Унуса по ногам сзади, так что тот с хрустом колен рухнул на пол.
Кайса прорвалась вперед и заставила нас вскочить на ноги.
– Ты пока не можешь приносить его в жертву!
– Не могу? А я думал, ты лучше знаешь Пророчество, Кайса.
Текст и смысл предания она изучила куда глубже, чем я, но теперь с трудом извлекала фрагменты из памяти. Супруга с двумя голосами, принести себя в жертву и убить лжесвященника… кажется, все должно быть сделано в таком порядке?
Дуос щелкнул языком.
– В данном случае – не обязательно, хотя безопаснее было бы соблюсти тот порядок, в котором все перечислено. Но теперь, когда Дишива удрала, будет правильнее выполнить то, что уже в моей власти, пока не случилось что-то еще. Поэтому…
Он извлек из-под одежды короткий нож и поднял его к свету. Блеснуло острие и, как в драме на театральных подмостках, солдат сдернул мешок с головы Унуса.
Волосы у него поднялись копной на макушку, а потом постепенно опали и повисли вокруг раскрасневшегося лица, рот исказила болезненная гримаса. Наклонившись к нему, Дуос что-то зашептал, слишком тихо, чтобы расслышать, хотя Унуса корежило от его слов.
– Каким облегчением будет наконец избавиться от тебя, – выпрямляясь, произнес Дуос. – Этакая заноза в боку, но необходимая до самого конца.
Во дворе собиралось все больше кисианцев в дорогих одеяниях, гомон их болтовни нарастал, но Яконо пока не появился.
«Вот дерьмо!» – прошипела я, когда Кайса зашагала к двум Лео, отчего охранникам пришлось преградить нам дорогу.
– Ты совершаешь ошибку, делая это сейчас, – дрожащим голосом произнесла она. – Ошибку, которая, подобно утрате Септума, разрушит все.
– Я знаю, что делаю, – отрезал Дуос. – Я Вельд Возрожденный. Я построю святую империю, которая распространится за пределы Чилтея, заявит права на наши прежние земли и вернет то, что принадлежит Богу. Держите крепче, – добавил он солдатам, сжимавшим Унуса.
Оружия у меня не было, и между нами и Дуосом стояли охранники, но если Яконо не появится прямо сейчас, то выбора не осталось. Я в последний раз оглянулась и поняла, что по-прежнему одна.
«Ты не одна, – сказала Кайса. – Совсем не одна».
Я вспомнила, как умирала в теле Ханы, и к горлу подступил ком. Да, со мной был Яконо, но в душе я никогда не чувствовала себя более одинокой, чем в тот момент. Что ж, по крайней мере, в этот раз мы с Кайсой умрем вместе.
Прошмыгнув мимо стражи, я бросилась к Дуосу. Как я и ожидала, в последний момент он отскочил, а его клинок для жертвоприношения прочертил алую полосу у меня на руке. Я опять метнулась к нему, и он рассмеялся.
– Что, Кассандра, хочешь поиграть? Поглядим, ошибался ли мой отец насчет твоего мастерства.
Ухмыляясь, он сделал выпад, блеснул клинок. Видя, как он доволен своей игрой, солдаты держались от нас в стороне, однако нож глубоко вонзился мне в руку. Извернувшись, я выдернула его у Дуоса и метнула через святилище. Из моей раны хлынула кровь, но остановиться и унять ее означало позволить Дуосу подобрать клинок. Позволить ему убить Унуса. Победить.
Я опять попробовала перейти в атаку, но, читая мысли, он предвидел каждый выпад и каждый удар. Скорость не имела значения, как и навыки. Я с таким же успехом могла бросаться на стену. Стену с твердыми кулаками и умеющую работать ногами, стену, знающую наши уязвимые места и раны. Пока мы удар за ударом метались по полу святилища, Унус неподвижно стоял на коленях. Вероятно, он чувствовал каждый миг наслаждения, которое испытывал его брат, медленно убивая нас.
– Даже если убьешь меня, думаешь, это что-то изменит, Кассандра? – засмеялся Дуос. – Твоя драгоценная Мико уже мертва. И тебе ее никак не спасти.
Я в десятый раз поднялась с камней, ноги и руки уже отказывались подчиняться, а во рту ощущался железный и горячий вкус крови.
– Люди постоянно твердят, что она мертва, – пробормотала я, с трудом выговаривая слова. – Люди болтают, а она продолжает разочаровывать их.
Я вложила все силы, весь порыв в безумный, хоть уже и бессильный удар, даже не надеясь сразить Дуоса.
Он ударил меня ногой в живот, отчего мы, обдирая кожу, проехались по камням.
– Может быть и так, но даже если она доберется сюда, ей не жить, твоя жертва будет напрасной. Лучше ей умереть в бою, чем, проделав долгий путь, быть казненной здесь за измену.
– Нет! – Слово вырвалось из горла как рык. Я отказывалась смириться, отказывалась сдаваться. – Я не дам ему это сделать. И тебе не дам.
Я с трудом встала и опять поплелась к нему, ослабевшая, на подкашивающихся ногах, но теперь это уже не имело значения. Боль – ничто в сравнении с пустотой в моем сердце и в жизни. Может быть, и стоит умереть в муках, когда есть за что или за кого умирать.
И я снова пошла в атаку, ощущая себя скорее куском мяса, чем человеком. Дуос знал, куда я ударю, был готов встретить нас, и мы с ним сцепились.
Я мельком увидела одного из солдат Дуоса, он шатался, прикрыв глаза и сжимая руками голову. Зазвенели цепи, и послышались шаркающие шаги. И от резкого удара Дуоса ногой по колену я с криком рухнула.
– Не давайте ему влезать к вам в головы, идиоты! – взревел Дуос. – Верните его сейчас же, или сами окажетесь на этом жертвеннике!
Стражники бросились вслед за Унусом, и пол под нашей щекой затрясся от топота бегущих ног. Несмотря на монотонную боль, я почувствовала слабое удовлетворение от того, что Унус сбежал, хотя и понимала: это ненадолго. Ему некуда идти, он безоружен, а дворец теперь превратился в гнездо всевозможных врагов.
Ухватив за волосы так, что ожгло кожу, Дуос приподнял с камней нашу
