напарники переглянулись, и Хлое это не понравилось.
– Что? – напряглась она. Неужели, на записи не было понятно, что Аманда им угрожала? Не было видно того, что она схватила её за горло? Неужели, кого-то из них осудят за её убийство? – Что не так? Записей нет?
– Нет, – тут же качнул головой Гонзалес, – всё на месте.
– Тогда что? – Харрис чувствовала, что-то было не так, и не могла понять, что именно.
– Эмма просмотрела записи. Тебя оправдают, – попытался сменить тему Джек. Хлоя нахмурилась, и он умолк. – Слушай, то, что мы… Это не касается твоего дела, ясно?
– Скажи, – потребовала Харрис. Гонзалес вздохнул.
– Записи были доступны с пункта охраны, – нехотя начал говорить он, – но мы решили проверить, кто ещё имел к ним доступ. И обнаружили большое хранилище, он практически ничего не удалял. Всё за последний месяц хранилось не только у охраны, но и у самого Годфри.
– Зачем?
– Вот и мы так подумали. А потом – сверили записи.
– И что?
– Оказывается, у охраны был доступ не ко всем камерам. Некоторые были подключены напрямую к компьютеру Годфри. Они работали не постоянно, а только когда помещение использовалось по назначению. Например, подвал, – Хлоя вздрогнула, услышав это слово. Неужели, Эосфор-старший видел, как она спустилась туда и нашла там Лукаса? Но почему он тогда не выгнал её? – Запись, сделанную в твой выходной, не просматривали до этого, – тут же ответил на её немой вопрос Джек.
– Когда Аманда…
– Когда они издевались над Лукасом, да. Камера была отключена в тот момент, когда Аманда и её прихвостни покинули подвал, и больше её не включали. Он делал записи только непосредственного процесса пытки. У него есть папка, где он хранил видео, которым уже несколько лет – остальные записи хранились, максимум, месяц. Там целая коллекция, – девушка почувствовала, как по коже пробегает холодок, когда она представила эту «коллекцию». Зачем он хранил эти записи? Чтобы запугивать своих жертв? Врагов?
Детей?..
– Я тоже спускалась в подвал, – неуверенно сказала Харрис, стараясь отбросить страшные мысли. Гонзалес мотнул головой.
– Тебя на записи не видно. Говорю же, они записывали только процесс пытки. Психологи поработают со младшими детьми, в коллекции был не только Лукас, хоть парню доставалось намного больше других. Их наказывали мягче, без этой больной… средневековости. Думаю, по их показаниям и этим записям можно будет составить психологический портрет Аманды. Легко будет доказать, что твои действия являлись самообороной, – Джек бережно, как и вчера, коснулся её плеча. – Когда тебя отпустят с больницы, загляни к нам в участок.
– Вам надо меня арестовать? – немедленно сообразила Хлоя.
– Нет, лейтенант борется за то, чтобы этого не произошло официально, – впервые за весь разговор подал голос напарник Джека. – Но ты должна написать несколько заявлений, чтобы обозначить свою позицию в этом деле.
– Обвинить Годфри?
– Как лечащий врач Лукаса, да, – подтвердил Гонзалес. – Ты можешь этого не делать, но, если у них ещё есть связи, дело могут повернуть не в твою пользу. Тебе нужно выступить против них, у тебя есть поддержка прессы, полиции, медики здесь наверняка тоже зафиксировали наличие отравы в крови у Лукаса, его общее состояние… Будет лучше, если ты это сделаешь.
– Я сделаю, – кивнула Харрис. – Думаю, я могу поехать с вами прямо сейчас, и… Только зайду к нему, хорошо? – она взглянула на полицейских. – Скажу, что уезжаю по делу его семьи.
Мужчины возражать не стали. Хлоя взглянула на своего друга – Джек, вспомнив о её просьбе, наклонился и вытащил из-под своего стула слегка помятую коробку. Девушка благодарно кивнула, взяла её, поднялась со скамейки, где они вели беседу, и направилась обратно – в палату к Лукасу. Когда она уже приближалась к ней, мимо кто-то вихрем промчался, толкнул дверь, ворвался в палату раньше, чем Харрис успела что-то сообразить. Девушка поспешила войти вслед за незваным гостем – но когда открыла дверь и увидела, что происходит, то не смогла ничего сказать.
Возле высокой больничной койки, где лежал Эосфор, почти на коленях стояла какая-то девушка. Она держала его за руку, невероятно бережно, а на глазах у неё блеснули слёзы, когда она подняла голову. Хлоя узнала её почти сразу, как увидела лицо – это была Мойра Доу, та девушка с фотографии, которую Эмма называла телохранителем Лукаса. Это ей достался его клуб, когда Годфри запер сына сначала дома, а потом и в психбольнице.
Она так нежно сжимала руку Лукаса – хоть и выглядела, будто была в клубе, когда узнала о произошедшем: такая чужеродная здесь с этой проколотой бровью, смуглой кожей, странным открытым нарядом… Но, что важнее – верным сердцем. Это Хлоя поняла, когда девушка заговорила. Она услышала историю не целиком, но и этого хватило: Мойра говорила, что не знала, кому могла бы довериться, и больше всего на свете боялась навредить – вынудить Годфри убить его. Так что ей пришлось стиснуть зубы и сделать всё, чтобы сохранить хотя бы его клуб – да, клуб, он всё ещё работал, и даже квартиру над ним Доу всё ещё содержала в чистоте и порядке. Она ненавидела себя за своё решение, но просто не могла ничего сделать, понимая, что, если допустит ошибку и не сможет спасти его – возможно, этой попыткой побега подпишет ему смертный приговор. И в общем-то, Мойра была права, если подумать – подтверждением тому были чуть дрожащие, бессильные руки Эосфора, над которыми несколько часов трудились хирурги.
Когда поток её слов иссяк, Харрис сделала шаг вперёд. Доу вздрогнула, подняла глаза, увидела, наконец, Хлою. Поднялась на ноги.
– Ты спасла его, – полувопросительно сказала она. Девушка, помедлив, кивнула. Как бы ей ни помогали другие люди, на которых она до прошлого дня и не рассчитывала, она тоже внесла свой вклад. Мойра подошла ближе и крепко её обняла – Хлое не оставалось больше ничего, кроме как отложить коробку в сторону и обнять Доу в ответ. У Лукаса, благодаря этой девушке, всё ещё был дом. Даже ценнее – у него всё ещё были люди, которым он был нужен.
– Мне нужно в полицейский участок, – без формальностей, вот так сразу, как подруге, сообщила Харрис. Мойра кивнула, отстранилась, вытирая слёзы.
– Я останусь с ним, – пообещала она. Хлоя кивнула, переводя взгляд на Эосфора – вряд ли он был в состоянии запомнить всё происходящее. Потом им придётся рассказать ему, откуда они друг друга знают.
– Я только оставлю кое-что, – сказала Харрис, наклоняясь за коробкой. Мойра, шмыгнув носом, отступила на шаг, собираясь вернуться к кровати Лукаса.
Хлоя оторвала до конца скотч,
