Он встал и крепко встряхнул мне руку. С Быком мы по-приятельски обнялись.
— Ну что, — спросил Ильич, глядя на меня своим цепким холодным взглядом, — разобрались вы там со своей политикой?
— Разбираемся потихоньку, — усмехнулся я. Показывая, что он интересуется нашими делами, Ильич проявлял несвойственную ему вежливость. Обычно он говорил лишь о том, что занимало его самого. Это означало, что он не очень уверен в своих позициях.
— Мы тут тоже кое с чем разобрались, — с мрачным удовлетворением произнес Ильич и взглянул на Быка. Тот весело мне подмигнул. — Поди, слыхал?
— Слыхал, — ответил я, понимая, что он имеет в виду убийство Ломового и Сявы.
— А вот еще кой с чем нам надо вместе разбираться, — продолжил Ильич с нажимом.
Мы переходили к делу, и я приготовился слушать.
— Тут мои коммерсанты рассказывают, что вы азотный комбинат прикрутили, — нахмурился Ильич. — Контрольный пакет или как там у вас называется. Так иль нет?
— Так, — согласился я.
Ильич замолчал, предоставляя слово Быку.
— Мы там тоже свой интерес имеем, — напомнил Бык. Теперь оба смотрели на меня с напряжением. Я не
собирался сразу открывать карты.
— А сколько у вас акций? — небрежно поинтересовался я, хотя, разумеется, отлично знал весь расклад, с точностью до десятой процента.
— А я их считал?! — раздраженно фыркнул Ильич. — При чем тут вообще акции?! Я тебе по сути объясняю.
Он, кажется, начинал сердиться и терять привычное самообладание. Меня это забавляло. Я приготовил им сюрприз, но сперва их следовало помучить.
— Так, все-таки, сколько? — настаивал я.
— Ну, шестнадцать! — не утерпел Бык.
— А ты откуда помнишь? — недовольно уставился на него Ильич. — Я не знаю, а ты знаешь?! Умнее всех, что ли?!
Он явно не одобрял деловую любознательность Быка. Тот, однако, ничуть не смутился.
— Да я вообще в этой фигне волоку маленько, — важно отозвался он, явно гордясь собой. — Не зря же по «стрелкам» пыряю!
— Короче, вы там начали мебель двигать. Нашего директора увольняете. Этого еще, как его, главного инженера! А мы, значит, не при делах?! — в упор спросил Ильич. В его голосе зазвучала скрытая угроза. — Или я как-то не догоняю?
Я примирительно улыбнулся.
— Сколько вы сейчас получаете с комбината? — спросил я терпеливо, не замечая его раздражения.
Ильич перевел свой тяжелый взгляд на Быка. Он не знал, что ответить. Бык заерзал и отвел глаза.
— Нормально получаем, — неохотно отозвался он.
— Я думаю, вы ничего не получаете, — возразил я спокойно. — И никогда не получали. Комбинат практически стоит. Рабочие в вынужденных отпусках. Зарплату не выдавали девять месяцев. Общий долг превышает восемь миллионов долларов.
— Ну и что с того! — уперся Ильич. — Не за это базар! Комбинат — наш, а разруливаете там вы!
Его лицо затвердело. Взгляд исподлобья сделался ледяным.
Я не стал дразнить его дальше. Взяв со стола мятый лист бумаги и обгрызенный карандаш, я разделил лист на три части. Ильич смотрел на мои чертежи подозрительно.
— Существует несколько возможностей, — начал объяснять я. — Первая. Мы выкупаем оставшийся пакет.
— Почем? — живо осведомился Бык.
— В настоящее время он стоит тысяч двести—двести пятьдесят, не больше, — ответил я.
— Бабки сразу отдадите? — встрепенулся Бык.
— Хоть завтра.
— Нормально, — кивнул Бык с уважением. Ильич промолчал. Он был умнее Быка и ждал продолжения.
— Второй вариант, — продолжил я. — Мы выводим экспортное производство в отдельное подразделение и продаем все остальное, что не приносит дохода, включая соцкультбыт. Пионерский лагерь, дом отдыха и так далее. Гасим долги. Вся эта возня займет около года. Потом можно будет продавать комбинат уже как прибыльное предприятие.
— И за сколько вы собрались его толкнуть? — Бык настороженно сощурил глаза.
Я выдержал эффектную паузу. Достав сигареты, я закурил, поискал пепельницу, не нашел и стряхнул пепел на пол.
— Меньше, чем за двенадцать, не отдадим, — уверенно заметил я, выпуская дым. — Это — минимум!
В комнате сразу воцарилось молчание. Ильич почесал подбородок. Я еще подождал и заключил:
— В этом случае, за ваши шестнадцать процентов вы получите один миллион девятьсот двадцать тысяч долларов. Возможно, больше.
Бык присвистнул. Даже Ильич с трудом удержался от восклицания.
— Почти что двушка?! — не верил своим ушам Бык. — В натуре?!
— Это минимум, — повторил я.
— Отвечаешь?!
— Отвечаю, — подтвердил я.
Бык сорвался с места и закружил по комнате.
— А че ж ты нас, братан, за две кати разводил?! — в восторге твердил он. — Я чуть не купился! Два лимона! Ни хрена себе! Сереж, ты понял, за че базар?! Бодать мой лысый череп! А то приехал отморозок и трет нам: две косых и чешитесь колом! А мы, в натуре, уши развесили! Слышь, Андрюх, может, пока ты куришь, мы еще че-нибудь заберем, а ты там порядок наведешь?! Тебе-то какая разница, с чем разбираться? У нас, кстати, еще завод клапанов есть. И трамвайное депо!
— А третий вариант? — подал голос Ильич.
Я восхитился выдержкой этого парня. То, что я предлагал им сейчас, было за пределами всех их надежд. Но своей радости он не выдал, и ни один мускул на его лице не дрогнул, разве что глаза чуть оттаяли.
— Третий вариант — очистить комбинат от пассивов, самим заняться производством и гнать продукцию на экспорт. Это самое заманчивое, но и самое рискованное предложение. Мы над ним пока работаем.
— От чего зависит? — коротко спросил Ильич.
— От конъюнктуры. Но в основном, от цен на нефть, — вздохнул я. — Не буду долго объяснять. Короче, если они останутся, как сейчас, то ваша доля составит от трехсот до четырехсот тысяч в год. Не больше. Если все-таки скакнут вверх, как мы рассчитываем, у вас будет от восьмисот до миллиона с копейками.
— Братан! — засуетился Бык. — Может, кого грохнуть надо, чтобы нефть поднялась? Ты только скажи! Пацаны хоть в Америку рванут! А че? Для бешеной собаки семь верст — не крюк!
— Да упади ты! — оборвал его Ильич. — Не маячь в глазах!
— Я не могу, Сереж! — отозвался Бык почти что жалобно. — Из меня, в натуре, мощь прет! Башку, что ли, кому-нибудь пробить? Лимон в год! Атас, пацаны, я ща сотворю че-нибудь!
— Упади! — прикрикнул Ильич.
Бык послушно опустился на место, с трудом подавляя свое возбуждение. Некоторое время Ильич молчал и думал. Бык пару раз открывал рот, но, столкнувшись со стальным взглядом своего начальника, тут же его захлопывал.
