поместью не может продолжаться вечно. Либо ты исправляешь ситуацию — либо за это берусь я!
Джек нахмурился.
— Ты мыкаешься не менее скорбно, мам.
За эти недели Сибил даже не заглядывала на кухню, и он несколько раз заставал ее сидящей и глядящей точно так же — в пространство.
— Я еще не так плоха, как ты! Тебе не кажется, что пора действовать? Сидя здесь и изображая брошенного щенка, ты ничего не добьешься.
Джек выглядел смущенным.
— Мам, я дважды был в Мартиндейл-Холле. Оба раза мне говорили, что она не хочет меня видеть. Больше я ничего сделать не могу.
— Значит, я туда поеду и добьюсь встречи!
Сибил собиралась сделать это уже давно, но Джек каждый раз отговаривал ее, настаивая, что Эбби надо побыть одной.
— Мама, Эбби знает, где нас найти. Если она захочет увидеться, она приедет.
С этим было трудно спорить. Сибил тихо застонала от бессилия и вернулась в дом. Вообще-то Джек был прав. Если Эбби захочет увидеть их, она приедет сама. Сибил, честно говоря, очень задевало, что девушка до сих пор этого не сделала. Джек все рассказал матери о наследстве, и Сибил понимала, что утратила компаньонку, но просто навестить-то можно? Наверное, она уже пришла в себя после всех потрясений — так почему не приехать?
В полдень воскресенья Эбби немного нервничала. Экипаж свернул к поместью Бангари. У Эбби было такое чувство, словно она возвращается после долгой разлуки, а не после нескольких недель отсутствия.
Алфи спрыгнул с козел и распахнул перед ней дверцу. Он увез ее отсюда на ужас и испытания, но теперь, по прошествии этих недель, искренне полюбил молодую хозяйку и зауважал ее за силу духа.
На вторую неделю пребывания в Мартиндейл-Холле Эбби вышла прогуляться и забрела к конюшням. Она первый раз вышла так надолго, и солнце приятно ласкало побледневшую кожу девушки.
Эбби вдруг подумала, что горечь и тоска понемногу отступают.
Алфи возился в конюшне, когда увидел молодую хозяйку, стоящую возле денника Горацио. Накануне Алфи вместе со всеми остальными работниками и слугами был вызван в господский дом, где им объявили, что поместье продается и их услуги больше не нужны. Это было паршиво — Алфи проработал здесь много лет. Но еще тяжелее было думать о судьбе лошадей. Особенно о судьбе Горацио. Алфи подозревал, что Эбби принесла дурные вести.
— Любите ездить верхом, мисс? — спросил он девушку.
— Люблю, но с таким громадным конем не справлюсь. Ты же видел.
Эбби с восхищением коснулась атласной шкуры великолепного жеребца.
— Горацио просто очень нервный — и очень сильный. Кроме меня, только старый хозяин мог на нем ездить.
Алфи не сердился на Эбби за продажу дома. Он — как и вся прислуга — знал, что девушке пришлось пережить из-за Эбенезера Мэйсона.
— Сколько ему лет, Алфи?
— Восемь лет, мисс. Он здесь вырос. Совсем махоньким жеребенком хозяин его взял.
Эбби уловила печаль в голосе Алфи и поняла, что это отнюдь не тоска по Эбенезеру.
Конюх беспокоился о судьбе коня… и о своей, наверное, тоже.
— У Хита были какие-то планы насчет Горацио?
Алфи на секунду отвел взгляд, и Эбби заметила болезненную гримасу, исказившую его лицо.
Хит пытался оседлать Горацио всего однажды — и был сброшен в пыль прямо на глазах у некой молодой леди, которую Хит обхаживал. С тех пор он коня терпеть не мог.
— Он хотел его на аукцион выставить, мисс. — Алфи грустно потрепал нос коня, и Горацио положил голову ему на плечо.
Эбби не понравилась эта идея.
— Алфи, а ты бы хотел забрать Горацио себе?
Конюх изумленно уставился на нее.
— Очень хотел бы, мисс, да только я никогда не смогу купить такого породистого коня. Он же кучу денег стоит. Породистый — родом из конюшни чемпионов.
— Алфи, я ломовую лошадь от осла не отличу! — Эбби оценила честность конюха. Он мог бы занизить ценность коня. — Но поскольку я хозяйка Горацио, я могу отдать его тебе.
Алфи глядел на нее в изумлении.
— Нет, вы можете, конечно, мисс, но…
— Тогда он твой, Алфи. Ты отлично за ним ухаживаешь, да и он, как я вижу, тебя любит.
Алфи обрел голос.
— Я не могу этого позволить, мисс!
Он очень хотел этого коня, но чувствовал, что это как-то неправильно.
Эбби показалось, что глаза конюха увлажнились, когда он посмотрел на громадного вороного жеребца.
— Ты меня не остановишь, Алфи. Конь твой, и никаких возражений я не принимаю.
— Спасибо, мисс Скоттсдейл! — хрипло сказал Алфи. — Вы даже не представляете, что это для меня значит.
— Думаю, что представляю, Алфи, — сказала Эбби, задумчиво гладя бархатные ноздри жеребца.
— А что с остальными лошадьми?
— Хочешь — всех забирай, — поддразнила его Эбби.
Алфи вспыхнул.
— Нет, мисс! Я просто беспокоюсь о них. Простите, я не должен был спрашивать.
— Не извиняйся. Думаю, тебя не только их будущее волнует, но и твое собственное. Я еще пока ничего в точности не решила, но пока поместье в состоянии лошадей прокормить, жить они будут здесь, а ухаживать за ними будешь ты.
— Отличные новости, мисс! — воскликнул Алфи, потом помолчал и добавил: — Я знаю, у вас нелегкие были времена, но теперь у вас все будет хорошо, мисс Эбби. Я просто уверен!
Алфи верил, что вселенная платит сторицей тем, кто добр, а значит, у мисс Эбби в этом мире проблем быть больше не должно.
Джек сидел в комнате, когда по дорожке перед домом зацокали копыта и перед самым крыльцом остановился экипаж. Джек распахнул дверь — и увидел Эбби. Дыхание у него перехватило — она была прекрасна.
— Эбби? — Джек старался, чтобы голос его звучал ровно.
— Привет, Джек! — Эбби думала только о том, как же она рада его видеть. — Я не вовремя?
— Нет, я был… — он едва не выпалил, что он совершенно один и очень без нее скучает. — Входи же!
Эбби вошла в дом и прошла в гостиную.
— Ты выглядишь… здорово, Эбби!
Она и вправду похорошела. Краски вернулись, лицо посвежело — Джек с облегчением увидел, что физически Эбби полностью восстановилась. Пожалуй, психически тоже, хотя ей и пришлось пережить не одну страшную душевную драму.
— Я стала лучше выглядеть, пожив в Мартиндейле.
Эти слова уже вырвались, когда Эбби о них пожалела. Прозвучало это так, словно в Бангари о ней не заботились и выглядела он здесь не так хорошо.
— Я не к тому, что здесь…
Не договорив, она покраснела, и Джек ощутил неловкость.
— Я очень рад, Эбби. Я… интересовался, как
