сюда, Хельга. (Обнимает ее.) Не вешай носа, девочка! Знай иди своей дорогой. Остальное — приложится.
Р и х а р д Л и б е р и Х и р х е уходят.
Ш е ф. И вы еще улыбаетесь?
Л а д е в с к а я. Порадоваться всегда найдется повод.
Ш е ф. Наконец-то в доме тишина.
Л а д е в с к а я. Они ждут.
Ш е ф. Пусть подождут. У вас идет кровь, коллега Лахнер? Хочу услышать, что, в сущности, произошло.
Л а х н е р. Это Рунна взбунтовал всю группу.
Ш е ф. Вы убеждены?
Л а х н е р. Да. В комнате группы — гора обломков. Я не счел нужным обсуждать, кто прав, кто виноват.
Ш е ф. По существу, прошу вас. Ребенок уснул?
Л а д е в с к а я. Да!
Л а х н е р. Когда речь идет о восьми тысячах марок, что тут обсуждать?
Ш е ф. А если бы речь шла о четверти миллиона, как вы тогда поступили бы? Вы били Михаэля?
Л а х н е р. Да.
Ш е ф. Почему? Почему, коллега Лахнер? Он защищался, да? Я вынужден вас отстранить от работы.
Л а д е в с к а я. Все это дело рук Александра. Он науськивал парней. Это было страшно. Он орал как бешеный, изрыгал черт знает что!
Ш е ф. И вы не потребовали, чтобы он замолчал?
Л а д е в с к а я. А что я могла сделать?
Ш е ф. Верните в кассу свое жалованье, если у вас не хватает находчивости. Я не разбудил ребенка?
Л а д е в с к а я. Пока нет.
Ш е ф. Неужели вам не приходило в голову, что нечто подобное может случиться?
Л а д е в с к а я. Приходило. Но это произошло так внезапно и с такой яростью… Я просто оцепенела.
Ш е ф. Виноваты мы все. Кто из нас обращал внимание на мелкие сигналы? Желаемое мы принимали за действительность. А вы, коллега Лахнер, не разобравшись ни в чем, бросаетесь на невиновного. На того, с кем вам проще справиться… Так?
Л а х н е р. Все беспокойства всегда от него.
Ш е ф. Вы хоть раз поинтересовались, о чем он думает? Кто немедленно не повинуется, тот для вас что красная тряпка для быка. Вы уволены. Ключи, прошу.
Лахнер отдает ключи.
Спасибо. Что будем делать дальше?
Л а д е в с к а я. Пусть поживут без мебели. Выдавать одеяла только на ночь. И держать их так, пока не возьмутся за ум.
Ш е ф. Спать все же они должны на своих кроватях. Помощь нужна, Хельга?
Л а д е в с к а я. Нет! Не надо!
Ш е ф. Но помни, никаких отступлений. Ни малейшей несправедливости. За тобой стоим все мы. Вся наша власть. Нелепо было бы отступать. Ну как, милая Хельга? Справимся?
Л а д е в с к а я. В лепешку расшибусь!
Ш е ф. Да, Лахнер, здесь все мы ученики. (Уходя.) Значит, жду тебя в своем кабинете.
Л а д е в с к а я. Чего ты еще хочешь?
Л а х н е р. Это же арест! Вы с ума сошли. Такое дело требует санкции сверху.
Л а д е в с к а я. Обошлись бы без крайних мер, если бы кое в чем не дали маху. Впрочем, сейчас не время рассуждать! Потом!
Л а х н е р. Но есть ведь третий путь!
Л а д е в с к а я. Правильный путь один. И этим путем я пойду. Доложишь министру?
Л а х н е р. Меня уже своим не считаете? Вся моя работа здесь коту под хвост? Так? (Уходит.)
Л а д е в с к а я. Спи, доченька! Спи! Мне еще кое-что надо сделать сегодня. Молодые не ждут. Они перешагнут через нас, если будем сидеть сложа руки. (Идет в комнату своей группы.)
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Группа. Одни п а р н и окружили М и х а э л я, другие Б о с с а. Остальные заняты кто чем.
Входят Р и х а р д Л и б е р, Л а д е в с к а я и мастер Х и р х е.
Л а д е в с к а я. Посетители!
Хирхе молча проходит по разгромленной комнате. Натыкается на сломанный стул. Шпилька отодвигает его. Под ноги мастеру попадает разбитый проигрыватель. Леший убирает его. Еще шаг, и Хирхе видит на полу портрет Макаренко в разбитой раже. Босс хочет поднять портрет.
Х и р х е. Руки прочь! (Опускается на колени, — он очень грузен, — и осторожно извлекает портрет из расколотой рамы. Поднимается.) Чья работа?
Б о с с. Моя, мастер Хирхе!
Хирхе бережно свертывает портрет.
Х и р х е. Рихард и я только что вернулись с завода. Тут, у меня в кармане, лежит документ. Наша ремонтная мастерская перестраивается. Ученики мотористы едут в Айзенах. Если обучение там оправдает себя, в чем у нас не было никаких сомнений, то такие поездки на завод будут проводиться ежегодно. Но передо мной куча обломков! На подобное я не рассчитывал. Все наши планы, видно, лопнули как мыльный пузырь. Пошли, Рихард.
Л и б е р. Я хочу кое-что добавить. В Западной Германии вас бы за это угостили резиновыми дубинками по башке. Я стар и сед, но ничего подобного никогда не встречал. Чего вам не хватает? Работы? Не поят, не кормят, не одевают вас?
Х и р х е. Пошли, Рихард. Не стоит распинаться перед этими…
Л и б е р. Погоди! Я хочу рассказать им одну историю. Когда вас еще в помине не было, мы у Гитлера Адольфа на танковом заводе устроили саботаж.
Б о с с. Не желаем мы слушать ваших историй!
Л и б е р. Что?! Что ты сказал?
Продолжительная пауза.
Х и р х е. С ними говорить что воду в ступе толочь. Пошли, Рихард, хватит!
Л и б е р. Нет уж. Я требую, пусть повторит, что сказал.
Б о с с. Ну что ж, могу.
Л а д е в с к а я. Молчи!
Л и б е р. Нет-нет. Пусть повторит!
Х и р х е. Мы этого не потерпим. Извинись, Александр!
Л и б е р. Не нужны мне извинения. О господи! Я всю жизнь работал как проклятый. А этот парень смеет мне говорить такое. (Кричит.) Я из тебя котлету сделаю! (Шепотом.) О господи, что я сказал. Господи боже мой, прости меня! (Падает ничком.)
Х и р х е. Помогите! На воздух! Откройте дверь!
М и х а э л ь, Л а д е в с к а я, Б о с с и мастер Х и р х е уносят Л и б е р а. Через некоторое время М и х а э л ь и Б о с с возвращаются.
М и х а э л ь. Рихард Либер скончался.
П е т у х. Мы не люди!
Б о с с. Заткнись!
М и х а э л ь. Почему? Ну почему все это?
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Спальня. Б о с с мечется в своей кровати. Он мотает головой и что-то кричит в подушку.
М и х а э л ь. Дай наконец спать!
Пауза.
У меня осталось несколько сигарет. Возьми одну.
Молчание.
Позвать Ладевскую?
Кровать под Боссом сотрясается. М и х а э л ь выходит из спальни. Вскоре возвращается и ложится на свою постель. Входит Ш е ф. Присаживается на кровать Босса.
М и х а э л ь. Шеф!
Ш е ф (Боссу). Что тебя мучает?
Б о с с. Я убил его. Не человек я!
Ш е ф. Спи! Ну спи же!
Б о с с. Сначала я все у него взял. А теперь убил его.
Ш е ф. Никто не ищет виновных. То, что тебя мучает совесть, делает тебе честь, но не больше. Мог ты помешать Рихарду Либеру поступать так, как он считал нужным? Я, твой начальник, сказал ему — оставайся у нас еще на год. Думаешь, я не знал того, что знал врач? Что ж, по-твоему, я виноват? Представить себе Рихарда без нас попросту невозможно. Поэтому я платил ему зарплату, не имея штатной единицы. И он был счастлив. Если бы Рихард по моей вине хотя бы час болтался без дела, я
