вот теперь… подумав… Ты хочешь больше знать о трансфигурации или о том, почему у тебя, как у магглорожденной, иные условия? — спросил Гарри осторожно.
— Конечно же я хочу разобраться! — возмутилась Грейнджер.
— Вот и я хочу во многом разобраться. И просто расставляю приоритеты так, что учеба для меня важна, но она не занимает пять первых мест в моем списке важных дел, — отчеканил Поттер. — А если я учу, то учу не ради самого факта, а чтобы уметь применять в обычной жизни. Трансфигурировать себе платок, например, а не утираться рукавом.
Гермиона с открытым ртом таращилась на него. Похоже, до девочки только теперь дошло, что она была не права. И это ей жутко не понравилось. Она даже подскочила, явно собираясь вернуться в Библиотеку и все выяснить, но через миг застонала, сообразив, что до утра книги ей не доступны.
— А ты знаешь о магглорожденных? — требовательно спросила она.
— Завтра сама все выяснишь, — предложил мальчик. — А то еще обвинишь меня потом, что я что-то переврал.
— Ответь! Мне никто ни о чем таком не говорил…
Гарри глянул в глаза девочке, вздохнула, а потом сказал:
— Видишь ли, с точки зрения волшебников обычные люди… слабые, бессильные. Хотя и существуют законы, запрещающие околдовывать магглов, волшебники очень часто используют на них слабые чары, вроде Конфундуса, чтобы… ну скрыть что-то волшебное. Например, отсутствие паспорта в аэропорту. А если магглы все же видели магию, то специальные люди из Отдела по ликвидации без всяких мук совести применяют к ним Обливэйт — заклинание стирания памяти. И то, что это твои родители, не сделает мистера и миссис Грейнджер особенными для волшебников. Они будут просто магглами. Разве что знающими о магии, как твои родственники. Но они никто в мире магии. Их в магической Британии как бы и нет. И ты, Гермиона, согласно законам магической Британии, — сирота. Потому что у тебя нет родственника-мага. А магглы даже не могут попасть в наш мир. В этом мире они не дееспособны. Поэтому и документов они не подписывали.
— Но… — Девочка вытаращила на Гарри глаза. — Но как? Они ведь мои родители!
— Прости, я не говорил, что они не считаются, — тут же спохватился Поттер. — Но если из законов магического мира Британии выкинуть все сложные словесные конструкции, то по итогу окажется именно то, что я сказал. Ты в магическом мире сирота. Твоих родителей можно назвать лишь… твоими опекунами в маггловском. И слово магического опекуна стоит выше маггловского. По закону мира магии, в котором ты находишься и в котором хочешь жить после. Но до семнадцати лет ты не сможешь принимать решения, потому что несовершеннолетние тоже не дееспособны. А у магического опекуна вся полнота власти над тобой. Без его разрешения ты не сможешь покинуть Хогвартс, даже если что-то произойдет с твоими родителями. Ты не сможешь дать показания, чтобы обвинить или защитить кого-то в суде, потому что разрешения допросить тебя будут спрашивать у опекуна. Он даже может заключить магическую помолвку от твоего имени, и ты будешь вынуждена выйти замуж за того, на кого укажут, потому что опекун имеет право, а магическую помолвку можно расторгнуть лишь ценой магических способностей — откат может как сильно повредить дар, так и вовсе его заблокировать, превратив в сквиба. Я не говорю, что твой опекун сделает что-то подобное, но я просто привожу тебе примеры его возможностей.
— У меня есть магический опекун? — вычленила самое важное Грейнджер. — Но мне никто не говорил!
— По закону, принятому Визенгамотом в этом столетии, опекуном всех сирот-чистокровных, магглорожденных, с полнотой власти над ними, и полукровок с отцом-магглом, с ограниченной властью над ними, является директор школы Хогвартс, — пояснил Гарри.
— Директор Дамблдор? — переспросила девочка и нахмурилась. — Но это ведь неплохо. Он самый великий волшебник этого столетия! Лучше он, чем кто-то другой!
— Все возможно, — не стал спорить Поттер. — У тебя впереди семь лет, чтобы узнать так ли это.
— Но почему мне никто ничего не сказал? — обдумав услышанное, возмутилась Гермиона. — Профессор МакГонагалл даже не заикнулась!
— Возможно, она объяснила бы тебе позже, — не стал ни в чем обвинять волшебницу Гарри. — Возможно, она посчитала, что ты еще слишком юна для этого. Но я думаю, что начинать осваиваться в магическом мире нужно с первых дней, а не через несколько лет. И начинать надо не с учебников… Чем лучше ты понимаешь мир, в котором собираешься жить, и свое место в этом мире, тем проще не попасть в неприятную ситуацию, уберечь себя от необдуманных действий. И… это лучшая защита от нелепых обвинений и обид.
— Но мы здесь, чтобы учиться, — напомнила девочка. — Не то чтобы я хотела ошибаться, но в этом ведь нет ничего такого!
— Магический мир значительно меньше обычного, — предупредил Гарри. — Не крошечный, но довольно маленький. И все те, с кем ты сегодня учишься, в будущем так же останутся где-то поблизости. Но именно сейчас формируется мнение о тебе, которое может и не измениться в будущем. Чистокровные и полукровки впитывают знания о мире магии практически с молоком матери, они легко ориентируются здесь, даже если о чем-то не задумываются. И тем ярче чужие промахи. Говорю же, это как с желанием переехать в другую страну. Мало знать даты военных конфликтов прошлого… Эти знания не спасут тебя за обеденным столом, если не знаешь этикета и не умеешь пользоваться столовыми приборами.
— Так вот почему тот слизеринец обозвал нашу Люси с третьего курса грязнокровкой, когда она начала возмущаться по поводу кровной магии! — сообразила Грейнджер. — Люси ходит на древние руны, а им там в общих чертах рассказывали про виды магии, в которых применяли и применяют руны. Люси еще сказала, что кровную магию запретили слишком поздно! И зря Министерство контролирует запрет только на общих территориях. Говорила, что нужно и в домах волшебников установить следящие чары…
— В чужой монастырь со своим уставом, — хмыкнул Гарри. — Так действует только невоспитанный человек. Это как явиться в чужой дом и заявить, что есть можно и нужно не в столовой или хотя бы на кухне, а в
