Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
Наши данные указывали на то, что восьмиклассники, столкнувшиеся с насилием такого уровня, были более агрессивными, чем не испытавшие подобного ученики, и что программа не оказала особого влияния на их поведение.
Сотрудники Центра травмы решили попробовать изменить данную ситуацию с помощью более продолжительной и интенсивной программы с упором на упражнения, призванные помочь с развитием навыков коллективной работы и эмоциональной регуляции. Было решено использовать сценарии, в которых описывались те самые случаи насилия, с которыми сталкивались эти дети. На протяжении месяца наши сотрудники под руководством Джозефа Спинаццола еженедельно встречались с актерами из UI для помощи им в разработке сценариев. Актеры обучали наших психологов методам импровизации, зеркального повторения и точных физических подстроек, чтобы они могли в точности изобразить, как человек раскисает, дает отпор, испытывает трусость или смятение. Мы, в свою очередь, рассказывали актерам про триггеры травмы, а также учили их распознавать случаи воспроизведения травмы и разбираться с ними (12).
В течение зимы и весны 2005 года мы опробовали получившуюся в итоге программу в специализированной школе, ученики которой были завсегдатаями детских исправительных учреждений. Все они были родом из районов, где процветала преступность, и навидались всякого ужасного насилия. Я никогда не видел столь агрессивных и угрюмых подростков. Мы смогли своими глазами увидеть, каково приходится бесчисленным школьным учителям, изо дня в день имеющим дело с учениками, которые при любой трудности срываются или закрываются в себе.
Мы были шокированы тем, что в сценках, героям которых угрожала физическая опасность, эти ученики неизбежно вставали на сторону агрессора. Так как они не позволяли себе ни малейшего проявления слабости, они не принимали ее и в других. Они выражали полное презрение к потенциальным жертвам, выкрикивая фразы вроде «Убей эту суку, она это заслужила» во время сценки на тему насилия в отношениях.
Поначалу некоторые из профессиональных актеров хотели опустить руки – было уж слишком неприятно наблюдать за этими озлобленными детьми, – однако они выстояли, и постепенно, к моему величайшему изумлению, им удалось уговорить учеников экспериментировать, пускай и неохотно, с новыми ролями. Ближе к завершению программы некоторые ученики даже вызывались изображать персонажей, которые должны были продемонстрировать свою беззащитность или страх. Когда они получили свои сертификаты о прохождении курса, несколько учеников застенчиво вручили актерам рисунки, чтобы выразить свою признательность. Я заметил пару слез, возможно, даже у себя самого.
Наша попытка включить курс «Trauma Drama» в школьную программу для восьмиклассников в бостонских школах, к сожалению, уперлась в стену непреодолимой бюрократии. Тем не менее он продолжает существовать в рамках программ реабилитации в Justice Resource Institute, в то время как музыка, театр, искусство и спорт – неподвластные времени способы развития различных способностей и навыков коллективной работы – все продолжают исчезать из наших школ.
Проект «Возможность»
В проекте Пола Гриффина «Возможность», реализованном в Нью-Йорке, участникам не предоставляют готовые сценарии. Вместо этого они встречаются на протяжении девяти месяцев по три часа в неделю, пишут свой собственный мюзикл и показывают его нескольким сотням людей. За свою двадцатилетнюю историю проект «Возможность» обзавелся постоянными участниками и стойкими традициями. Каждая постановочная группа составляется из недавних выпускников, которые при помощи профессиональных актеров, танцоров и музыкантов разрабатывают сценарий, эскизы декораций, ставят хореографию и проводят репетиции для нового класса. Эти недавние выпускники служат примером для подражания. Как сказал мне Пол: «Вступая в нашу программу, ученики думают, что от них ничего не зависит, однако эта программа меняет их взгляды на свое будущее».
В 2010 году Пол начал новую программу специально для подростков из семейных приютов. Это особенно проблемная группа молодежи: через пять лет после достижения совершеннолетия примерно 60 процентов попадают под уголовную ответственность, 75 процентов живут на пособие и лишь 6 процентам удается закончить колледж.
В Центре травмы проходят лечение многие дети из семейных приютов, однако Гриффин дал мне возможность по-новому взглянуть на их жизнь:
«Семейный приют – это как другая страна. Понять, каково там жить, так же сложно. Если ты не оттуда, то не знаешь местного языка. Для подростков из семейных приютов жизнь перевернута с ног на голову».
Чувство защищенности и любовь, которые другие дети воспринимают как должное, им приходится создавать для себя самостоятельно. Говоря, что «жизнь перевернута с ног на голову», Гриффин имеет в виду, что дети из семейных приютов не знают, как реагировать на проявления любви и отзывчивости. Им больше знакомы грубость и цинизм.
Как говорит Гриффин, «брошенным детям сложно кому-то доверять, а достучаться до них невозможно, пока у них не появится доверие». Детям в семейных приютах зачастую приходится отчитываться перед многими людьми. Чтобы, к примеру, сменить школу, им нужно разобраться со своими временными приемными родителями, руководством школы, агентством по опеке, а иногда еще и с судьей. Это делает их расчетливыми, и они слишком хорошо учатся манипулировать людьми.
В мире семейной опеки слово «постоянство» является большой пустышкой. Девиз чиновников: «Все что вам нужно – это один заботящийся о вас взрослый», однако для подростков совершенно естественно отдаляться от взрослых, и Гриффин замечает, что лучшей формой постоянства для подростков является устойчивая группа друзей – которую и призвана обеспечить им программа. Другим словом-пустышкой в мире семейной опеки является «независимость», которому Пол противопоставляет «взаимозависимость». «Мы все взаимозависимы, – отмечает он. – То, что мы отправляем молодых людей в одиночку во взрослый мир, призывая их называть себя независимыми, является сумасшествием. Нам нужно научить их быть взаимозависимыми, научить строить отношения с окружающими».
Пол считает, что дети из семейных приютов – прирожденные актеры. Чтобы играть трагических персонажей, нужно изображать соответствующие эмоции, создавая вокруг себя реальность, наполненную болью и скорбью. Что ж, дети из семейных приютов другого мира и не знают. Им каждый день приходится выживать.
Со временем коллективная работа сближает этих детей, и они становятся важной частью жизни друг друга. Собирается группа, и на первой репетиции устанавливаются основные правила: нужно быть ответственным и проявлять друг к другу уважение; проявления симпатии приветствуются, сексуальные контакты в группе запрещены. Затем они начинают вместе двигаться и петь, тем самым подстраиваясь друг под друга.
Когда они начинают говорить, когда открывают свой собственный голос, они создают свое собственное шоу. Пол сразу дает понять, что они тоже должны вносить свой вклад в постановку: «Если бы вам выпала возможность написать мюзикл или пьесу, о чем бы она была? Наказание? Месть? Предательство? Утрата? Вам решать, о чем писать». Все, что они говорят, записывается, и некоторые из них сами начинают переносить свои слова на бумагу. По мере создания сценария постановочная команда использует слова учеников для диалогов и песен. Группа понимает, что если они достаточно хорошо выразят свои переживания, то будут услышаны. Они учатся принимать свои чувства и мысли.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
