— Если что-то говоришь, касайся кулона, — подсказала она тут же, — я тебя не слышу.
У меня почему-то после её сладостного голоска появились серьёзные сомнения на этот счёт, но проверить их, к сожалению, я не мог. Приложив два пальца к артефакту, холодно переспросил:
— В каком смысле?
— У-у-у, какие мы злые! — Откровенно издеваясь, хмыкнула она, даже не пытаясь убрать улыбку из голоса. — В том простом, что, если уж ты говоришь «Вернусь утром», то утром возвращаться и надо. А если бы я к этому моменту улететь не успела?
Да ты вообще улетать не должна была! Зло покосившись на брешь в окне, я как можно более безразлично поинтересовался:
— Давно улетела?
— Да маэ двадцать назад, — отмахнулась она беззаботно, — не напрягайся, дорогой, на мне глушилка от поисковых чар. Месяц под эоров настраивала, между прочим.
И столько гордости в самодовольном голосе. Так и захотелось сказать, что к эорам я, чистокровный демон, не имею вообще никакого отношения. Но я лишь беззвучно хмыкнул и не стал ничего говорить. Это будет мой маленький секрет и козырь в рукаве, как говорится.
— А что, были причины настраивать?
Понимаю, что следовало бы просто сказать, что помолвка расторгнута, и снять этот артефакт, выкинув и его, и его хозяйку из своей жизни и памяти. Но почему-то я всё равно продолжал задавать эти бессмысленные, казалось бы, вопросы. Мне не должно быть никакого дела до Давины и её жизни.
— Вот спросил бы ты у меня об этом раньше, я бы тебе с радостью рассказала, — вздохнула она уже не так радостно, пустив в голос грустные нотки.
Я невольно подхватил камень на шее и поднёс его ближе к губам. Не знаю, сможет ли Давина лучше меня слышать, но лично мне хотелось, чтобы её голос звучал громче и…ближе, что ли?
— Что мешает тебе сейчас? — Спросил я у неё совершенно не то, что следовало бы.
И напрягся, даже дыхание машинально задержал, напрягая слух в ожидании её ответа, с которым она по непонятным мне причинам медлила.
У меня появилось такое ощущение, что сейчас она скажет что- то очень важное. Она и сказала. Шумно выдохнула и сказала:
— Данное самой себе обещание выкинуть тебя из головы.
Ещё мгновение я продолжал не дышать, обдумывая услышанное, а выдохнул в итоге короткий, совершенно безрадостный смешок.
Забавно, не правда ли? Я пытаюсь выкинуть из жизни её, а она — меня. Наверно, у нас всё же больше общего, чем мне казалось.
— Ты решил свою проблему? — Никак не высказавшись на мою реакцию на её слова, которую она, без сомнений, слышала, безразлично поинтересовалась Давина.
Это «свою» яркой вспышкой пронеслось в голове. Она уже сложила руки и перестала принимать участие в творящимся безобразии.
И нужно отдать ей должное: она умные вопросы задавать начала раньше меня.
А вот себя мне захотелось задушить, потому что в голове за какие-то мгновения выстроился целый план того, как вернуть ведьму обратно. И главной его составляющей был мой ответ «нет». Я даже успел придумать какого-то бреда о том, что мы с его отцом перезаключили помолвку и теперь именно она, Давина, была моей невестой…
И хорошо, что я вовремя опомнился. Дёрнул головой, отгоняя это наваждение, и сжал свободную руку в кулак. Проследил за тем, как натягивается тёмная кожа, надуваются вены, очерчиваются контуры костяшек и проявляются сухожилия, и только после этого спокойно ответил:
— Да.
— Поздравляю. — Тут же произнесла она где-то там, далеко отсюда.
Вот только радости в её голосе не было. И ответила она слишком уж поспешно. Или же мне просто показалось?
— Скажешь Мире. — Попросил я непонятно зачем. И добавил: — И не говори ей, с кем именно хотел поженить её отец.
Глупая айрина от меня в коридорах шарахаться будет. А то и академию бросит, чего доброго.
— Не скажу, — глухо отозвалась Давина, — это разумная просьба.
И она замолчала. Может быть, отпустила артефакт и ушла, но я был практически уверен, что это не так. И все те долго тянущиеся маэ, пока висела напряжённая тишина, я был уверен в том, что она, как и я, прислушивается в ожидании каких-либо слов.
Чуть поведя затёкшим от напряженного оцепенения плечом, я рискнул нарушить молчание первым:
— Тогда пока, Давина.
И вновь замер, чувствуя себя круглым дураком. А затем с трудом сдержал облегченный выдох, когда услышал в ответ её тихое:
— Пока, Акар. Береги себя.
— И ты себя. — Отозвался тихо.
Отпуская артефакт, почувствовав, что сейчас это действительно всё. Вот только вместо облегчения от того, что избавился от этого недоразумения, я чувствовал странную, тянущую грусть и сожаление.
А потом сделал ещё одну глупость: коснулся артефакта на шее и вместо того, чтобы снять его и выкинуть, отодвинул ворот рубашки и спрятал камень под тканью.
Тёпленький.
А я идиот.
Девять
Давина
Я изготовила эти артефакты очень давно, лет двадцать пять назад. И всё это время они валялись у меня в сумке, я их так ни разу и не использовала. Просто незачем было. Двадцать пять лет артефакты связи не были мне нужны.
А сейчас я не хочу его снимать. Запрятала под ткань платья, чувствуя его тепло, лёгкими покалываниями расходящееся по телу, и не хотела снимать. Была согласна с тем, что я совершенно неразумное создание, даже понимала всю глупость своего детского поступка, но всё равно упрямо не снимала.
Эх. А Акар его уже, наверно, выкинул. Или сжёг. Да, точно, вместе с моей запиской. И выкинул меня из своей жизни, как глупый кошмарный сон.
Наверняка сделал то, на что у меня не хватает силы воли.
Я просто не хочу его забывать.
Знаю, что веду себя глупо, как ребёнок, и что тут совершенно не на что надеяться, но…
Ненавижу это «но»!
И ненавижу это сосущее под сердцем сожаление.
Мне вообще не должно быть до него дела. Он просто ректор моей сестры. Мы с ним знакомы всего день, а на завтра он даже не вспомнит обо мне.
Вот и мне нужно о нём забыть.
Так я и постаралась сделать.
— Дав, я нашла его! В этот раз это действительно он!
На последнем слове любимая мамочка прижала кулачки к груди и мечтательно закатила глаза. Вопрос «Кто он?» утратил свою актуальность.
— Мама, мне не нужен жених. — Вздохнув, устало напомнила я ей уже не знаю, в какой раз.
Был у моей мамы такой изъян: наученная горьким опытом, она всеми силами пыталась добиться того, чтобы единственная дочь не повторяла её ошибок и нашла себе того самого. Тёмного, эора, да хоть демона — важно было не это, а то, что найти его могла только мама. Сама я не могла, нет-нет. Вы что, я же ещё слишком маленькая, а, значит, глупая и неопытная. А вот у мамы опыт есть, и в мужчинах она понимает больше.
