Уже более ста лет Англия строила суда и корабли для всех стран мира. Немалая их доля приходилась и на Россию. Паровые машины и целые пароходы для всех ее флотов строились здесь еще до Крымской войны, а для черноморских броненосцев машины строили до конца XIX в. Лучшие пароходы главных российских судоходных компаний (не говоря об отдельных частных владельцах) — РОПиТ и Добровольный флот — также были "англичанами". Здесь строился первый в мире линейный ледокол "Ермак", отсюда доставлялась в Порт-Артур значительная часть его землечерпательного флота, включая и оказавшиеся там удобными в роли тральщиков самоходные грунтоотвозные шаланды. Под их проводкой "Цесаревич" выходил в бой 28 июля 1904 г. Строили здесь и флот для Японии.
Особое содействие в знакомстве с Англией оказал отряду знаменитый сэр Базиль (Василий Васильевич) Захаров. А.Н. Крылов характеризовал его как "величайшего в Европе богача, миллиардера и фактического владельца знаменитой фирмы Виккерса", а затем владельца казино и рулетки в Монако и "бесчисленного множества разных предприятий во всем мире". Редкий гений мирового предпринимательства, выходец из России, он был рад продемонстрировать внимание к соотечественникам. Фирма "Виккерс-Максим" владела тогда на Клайде бывшим заводом Нэпира, а в Барроу-ин-Фернесс на одной из своих 12 верфей начала строить для России крейсер "Рюрик".
Благодаря вниманию сэра Базиля Захарова пребывание гардемаринов в Гриноке (с 14 по 21 октября) и Барроу (с 22 по 26 октября) стало для них без преувеличения пиром техники. С особой обстоятельностью им был показан "Рюрик". Англия покорила не только гардемаринов. В день ухода из Барроу на "Цесаревиче" не досчитались четырех матросов. Они, надо понимать, решили поближе и навечно приобщиться к западной цивилизации.
Следующим пунктом захода стал (28 октября) Брест. Визит в эту базу французского флота был интересен обстоятельным знакомством гардемаринов (чего не было в Англии) с военным портом и действовавшими боевыми кораблями. Порт и крепость Брест располагался на крутых склонах гор, а своим преимущественно военным населением напоминал Кронштадт. В бухте "Цесаревич" обменялся салютом со стоящим под вице-адмиральским флагом броненосцем "Жоригиберри", который, как мы уже знаем, был прототипом "Цесаревича". Вошедшая за ним на рейд "Слава" была последней модификацией русской серии этих кораблей. Весьма кстати на рейде оказался французский броненосец "Республика", его проект был развитием, но уже для французского флота, типа "Цесаревича".
Так получилась великолепная иллюстрация проектной преемственности одной конструктивной идеи, воплощенной в нескольких сериях кораблей двух флотов. Такой наглядности гардемаринам-судостроителям вряд ли приходилось еще видеть. О такой же преемственности в типах крейсеров (дававших, правда, немалые поводы для критики) напоминал и находившийся на рейде серийный французский крейсер "Адмирал Аубе". В нем также можно было увидеть сходство — в одноорудийных башнях — с построенным во Франции в 1900 г. и потопленным в Порт-Артуре в 1904 г. крейсером "Баян". Нельзя было не заметить на французском крейсере экстравагантности конструкции его одноорудийных башен. Это было решение вчерашнего дня, но оно вскоре должно было появиться на заказанном во Франции по образцу "Баяна" крейсере "Адмирал Макаров".
Говорили, что министерство с этим заказом очень и совсем неоправданно поспешило. И здесь офицерам и гардемаринам было над чем подумать. Ведь еще два таких же крейсера вчерашнего дня по проекту "Адмирала Макарова" собирались в те дни строить и в Петербурге.
Об ушедшей парусной эпохе и вековой силе традиций прошлого напомнили в Бресте корпуса кораблей — современников Крымской войны. Их являли бывший 120-пушечный линейный корабли "Борда" и бывший винтовой 90-пушечный "Бретань". На них с давних пор располагались морское училище и школа юнгов. Организовал училище и командовал им известный адмирал Жеэн. В становлении морского образования во Франции он сыграл такую же видную роль, как и преобразователь Морского корпуса в России в 1860 г. контр-адмирал В.А. Римский-Корсаков (1822–1871). Теперь русских моряков принимал начальник училища контр-адмирал Буи.
О несказанности морских судеб и неожиданности встреч зашла речь, когда участник плавания отряда Е.А. Беренс встретился в 1924 г. в Бизерте с сыном адмирала Жеэна, занимавшим должность командира порта, и с представителем флота адмиралом Буи. Об этом вспоминал участвовавший в этой встрече академик А.Н. Крылов. Прошлое знакомство и общие воспоминания о системах морского образования в русском и французском флотах помогли наладить тогда особо доверительные отношения сторон при решении судьбы кораблей бизертской эскадры. (А.Н. Крылов. Воспоминания и очерки, М., 1956, с. 292).
Днем 6 ноября, осмотрев порт и побывав на французских кораблях, гардемарины прощались с Брестом. Начинался завершающий этап их плавания, с возобновившимся маневрами, отработкой строя фронта, поверками боевых расписаний и более интенсивными занятиями для гардемаринов. В полную силу развернулись они на рейде испанского порта Виго. Закрытый с моря высоким островом, он имел вид просторной, длиной до 7 миль гавани, где любили останавливаться для рейдовых учений корабли всех стран мира. Англичане же и вовсе считали этот порт "как бы своим" и даже не утруждали себя оплатой пошлин за уголь, доставлявшийся на рейд для их эскадры на пароходах из Англии. К таким выводам в числе других наблюдений за встретившейся в Виго английской эскадрой еще 1897 г. пришел командир также занимавшегося на этом рейде учениями русского крейсера "Россия" (P.M. Мельников. "Рюрик" был первым. Л… 1989, с. 116).
Совсем недавно — 13–19 октября 1904 г. после остающегося и сегодня загадочным Гулльского инцидента в ожидании международного расследования стояла здесь и эскадра З.П. Рожественского. И вот теперь, словно пытаясь исправить ошибки людей, судьба привела на этот же рейд те два недостающих броненосца, которых (головного и завершающего) не было в составе 2-й эскадры. Размышления о том, почему этого не произошло, должны были бы составить для гардемаринов еще один исполненный величайшего значения исторический урок.
Но главное внимание уделялось, конечно же, усвоению конкретных разделов учебного плана и овладению навыками практического управления кораблем, его техникой и оружием. Здесь также многого еще не хватало. Слишком велики были пробелы в системе доцусимского образования и обучения. В числе новшеств для уверенного контроля правильности прицеливания из орудий применили заимствованный у англичан прибор под названием "доттер". Развитую у англичан состязательность в стрельбе (у них каждый комендор имел, сообразно его успехам, собственный порядковый номер) нам еще предстояло развивать (в Порт-Артуре, как мы помним, идея состязательности общими усилиями сумели похоронить два начальника штабов — А.А. Эбергард и В.К. Витгефт).
Постоянным — еще по опыту 2-й эскадры — оставался дух состязательности при погрузке угля. Однотипность кораблей этому помогала, и два броненосца соперничали в этом с переменным успехом. Обычно скорость доходила до 60–80 т/час при погрузке с парохода и до 80-140 т/час — с барж. Ниже 40–50 т/час скорость при самых неблагоприятных условиях не опускалась. В особо ударной обстановке за один час, случалось, принимали и 180–200 т. На броненосцах типа "Бородино" во 2-й эскадре рекорды скорости (с пароходов) доходили до 60–80 т. Но то было, как правило, в изнуряющих условиях тропиков.
