В Нортумбрии все это обеспечило условия для формирования культуры более глубокой и многогранной, нежели в расположенных южнее королевствах саксов, даже в тех, которые тем временем обратил в христианство посланный Римом святой Августин. Искусство Нортумбрии было роскошным. До нас дошли металлические изделия, резьба по камню (особенно кресты) и богато украшенные рукописи. В искусстве Нортумбрии мотивы англов сочетаются с кельтскими и, возможно, еще какими-то другими. Искусство как кельтов, так и англов началось с традиций изысканной обработки металла, с изделий, украшенных фигурами животных или абстрактным орнаментом, которые служили украшениями для вождей. Что до пиктов, то их камнерезы создавали сложные, чтобы не сказать излишне замысловатые, монументальные образцы резьбы. В Аберкорне, приграничном религиозном центре, эти три ветви материальной культуры объединились. Сохранившаяся там до наших дней средневековая церковь (построенная в XII веке) хранит фрагменты высоких стоячих крестов, ранее украшавших эту местность. Насколько можно судить по этим, надо сказать, весьма фрагментарным остаткам, они сочетали различные стили, характерные для этого края, с тем, чтобы покрыть все доступные поверхности камня сложным орнаментом и изображениями — варварскими и фантастическими, но в то же время смешанными с христианскими мотивами. Короли или аббаты, покровительствовавшие мастерам, которые занимались этим кропотливым трудом, желали видеть в итоге произведения, исполненные с потрясающей виртуозностью, которая вселила бы благоговение в членов общества, неискушенного в прочих изобразительных искусствах. Наследие этих мастеров состоит не столько в специфических чертах стиля, сколько в принципиальном уходе от всего, что можно назвать классическим. С трудом поддающийся традиционной классификации, этот северный стиль, смешивающий изобразительное и орнаментальное, впоследствии станет отличительной чертой искусства позднего средневековья, в особенности готики. В Лотиане от всего этого богатства сохранились лишь жалкие осколки, но на другой, далекой границе Нортумбрии в неприкосновенности уцелел по крайней мере один его образец, крест из Ратуэлла.
Теперь крест из Ратуэлла хранится в местной церкви в Дамфрисшире, отделенном от Эдинбурга холмами Пограничья. Датирующийся VIII веком, восемнадцати футов в высоту, он представляет собой лучшее в своем роде произведение искусства скоттов среди тех, что дошли до нас. В 1664 году пресвитерианские иконоборцы раздробили этот крест на куски, но в 1818 году преподобный Генри Дункан, филантроп разносторонних интересов, который также основал Доверительный сберегательный банк, его отреставрировал. Когда крест был восстановлен, стало видно, что резчики, кроме распятия и других священных символов, высекли на нем надпись рунами — несколько строк из «Видения о Кресте» на нортумбрийском диалекте. Для того, чтобы появиться в таком контексте, это анонимное стихотворение должно было быть широко известно германским народам Британии. Его полный текст (сохранившийся в других местах; например, в Верчелльском кодексе) позволяет нам заглянуть в мир культуры, создавшей крест из Ратуэлла. Лексика роднит это стихотворение с героическим текстами: ealdgewyrhtum — «старые добрые времена»; aergewin — «родовая вражда», middangeard — «Серединный мир» или реальность на настоящий момент; wyrd — «Судьба». И все же в нем старые языческие слова приобретают новое духовное значение. Кроме того, эти слова (что необычно) произносит неодушевленный объект, сам крест; и при этом нельзя не заметить того, что, в пятнадцати милях от Ратуэлла, в Эллисланде, Бернс спустя тысячелетие создаст стихотворения «Диалог двух мостов через реку Эйр» и «Жалоба реки Бруар», которые также позволяют неодушевленным объектам присоединить свой голос к общему хору. Надпись на кресте из Ратуэлла гласит:
Krist wæs on rodi. Hwepræ per fusæ fearran kwomu Æppilæ til anum.
Христос был на этом кресте. И все же Отважные пришли издалека К своему Господу.
Если это стихотворения трогало сердца простых пилигримов здесь, на далекой нортумбрийской заставе, нам нет нужды сомневаться в том, что оно также приводило в волнение великих мужей в Эдинбурге, на Замковой скале. Отправной точкой для культуры будущего города послужил союз кельтского и германского.[26]
* * *
Религия Нортумбрии оставила после себя и другие весьма живучие воспоминания и традиции. Одно из них — предание о любимом национальном герое, святом Кутберте. Он родился в 635 году в бедной семье, жившей рядом с Мелроузом (который также стоял на границе поселения англов, если судить по кельтскому названию, maol ros, «пустынное болото»). Без сомнения, там наблюдалось смешение двух культур, обогатившее внутренний мир человека, которому было суждено обрести статус святого. Однажды, когда он, еще шестнадцатилетним юношей, выпасал овец, ему было видение души святого Эйдана, уносимой на небеса ангелами, хотя это не сразу сподвигло его обратиться к религии. Несколько лет он был воином короля Осви и участвовал в английских походах. Только после этого Кутберт вступил в братство монастыря того места, где родился. Вскоре он обратил на себя внимание вышестоящих. Когда монахи Мелроуза были посланы с тем, чтобы основать новый монастырь в Рипоне, в Йоркшире, он стал их предводителем.
К тому времени кельтское христианство, выпестованное королями Нортумбрии, переживало кризис. Супруга Осви, королева Этельбурга, следовала римским правилам, установленным святым Августином в Кентербери. Без сомнения, ради общего спокойствия Осви собрался разрешить эти противоречия. Вероятно, прежде всего он начал оказывать давление на новые религиозные организации. В 661 году Рипон подчинился линии, проводимой Римом. Кутберт, вместе с некоторыми другими, предпочел вернуться в Мелроуз, где в 664 году занял должность настоятеля. В том же году был созван синод Уитби, с целью урегулирования разногласий между римским и кельтским христианством. Святой Уилфрид Йоркский взял курс на Рим. Он убеждал синод принять не только другой календарь и способ выстрижения тонзуры, но и централизованную структуру епархии. Кельты потерпели поражение. Предводительствуемые епископом Колманом из Линдисфарна, они направились обратно на Айону. Однако на этот раз Кутберт решил соблюсти обет послушания и принял новые порядки. Благодаря его святости и доказанным на деле руководящим способностям он был послан настоятелем в Линдисфарн с тем, чтобы сгладить болезненный процесс перехода к новому уставу. Тем не менее старых обычаев он не забыл; в 676 году он удалился отшельником на остров Фарн. Там он и оставался, за небольшими исключениями, до самой смерти в 687 году.
Кутберт пользовался непреходящей любовью как кельтов, так и англов. В конце концов он даже стал святым покровителем Эдинбурга. Ему посвящена церковь, имеющая самую древнюю среди всех церквей Эдинбурга историю. Она стоит в западном конце Принс-стрит. Это живописное здание, которое совершенно не вяжется со своим парадным георгианским окружением, сейчас располагается ниже уровня современной проезжей части и являет собой тихое убежище в мире коммерции и суеты, где растущие вокруг деревья отбрасывают тень на могилы целых поколений спящих вечным сном предков. Местоположение церкви выбрано не случайно; она занимает место средневековой предшественницы, первое упоминание о которой относится к 1127 году (возможно, она была основана веком раньше). В то время кладбище и двор при церкви были берегом Нор-Лох, уже тогда представлявшим собой мирную гавань по контрасту с суровой громадой Замковой скалы.
