Царь тем временем все чаще страдал усугубившимися приступами эпилепсии. После очередного изматывающего припадка он с трудом открыл помутневшие глаза. Екатерина привычно сидела, держа его голову у себя на коленях, и что-то ласково напевала.
– Любимая, – прошептал Петр пересохшими губами и потянулся вялой ладонью к руке жены. – Прости меня, грешника… ты же знаешь, только тебя одну люблю… ни одна из этих шлюх с тобой, душа моя, не сравнится…
– Не волнуйся, майн херц, – Екатерина погладила царя по влажному лбу и бережно смочила ему губы прохладным отваром. – Твоя душа все равно принадлежит только мне.
Петр нашел в себе силы слабо улыбнуться. Его страстная натура требовала новых покорений, завоеваний, подчинений, взятий новых бастионов – но ни с одной из павших под его натиском женщин ему не бывало так тепло и уютно, как рядом с Екатериной.
Вдохновившись любовью к ней, выздоровевший царь дозволил молодым людям вступать в брак не по принуждению родни, а по доброй воле. Петр издал три указа, которые отменили насильственную выдачу девушки за нелюбимого жениха, а также разделили во времени обряды обручения и венчания. Благодаря этому, жених и невеста отныне могли ближе узнать друг друга – а если один из них решал отказаться от помолвки в силу каких-либо причин, то родственники не могли ничего сделать. Свобода действий стала неотъемлемым правом молодых людей, и Петр был крайне доволен этим своим решением, памятуя собственный брак с Евдокией Лопухиной.
Впрочем, на браках царь не остановился. Ему надоело политическое могущество церкви, вмешивающейся во все государственные дела – поэтому он решил ослабить его с помощью церковной реформы. Все его предшественники уже пытались противостоять власти духовенства, однако их робкие попытки получали жесткий отпор церковников. Посоветовавшись с Екатериной и получив ее горячую поддержку, Петр велел духовенству подчиняться законам наряду с остальными сословиями – теперь в монастырях должны были проживать исключительно монахи, а богадельни обязаны были принимать только больных: все иные лица, проживающие там, подлежали немедленному выселению.
Помимо этого, Петр разрешил свободно исповедовать свою веру всем иностранцам, проживающим в России, а христиане разных концессий могли сочетаться браком без всякого официального осуждения со стороны своих церквей.
– Богом царю дана власть над народами, над совестью же народной властен лишь Иисус Христос, – с этими словами Петр издал указ о взимании штрафа с тех, кто ходил на исповедь реже одного раза в год или недостойно вел себя во время церковной службы.
Таким образом, ему удалось привить людям некую почтительность к религии и уважение к священникам, служащим в храме. Архиереям же Петр повелел относиться к противникам Церкви разумно и кротко, поскольку именно кротость должна быть присуща церковнослужителям, но никак не гонения мнений, отличных от мнения духовенства.
Петр очень уважал человеческое достоинство и презирал унижения – это и стало причиной его указа, где отменялось снятие шапки при прохождении мимо дворца, а также уничижительная подпись в челобитных:
– Ну, какой еще Гришка? – негодовал Петр, читая очередное послание от какого-нибудь крестьянина. – Отныне все будут подписываться своим полным именем! – решил он. – И чтоб на колени пред царем более не падали! – продиктовал Петр ошеломленным боярам, которым, впрочем, деваться было некуда. Народ же за такие реформы царя уважал и относился с большим почтением.
Радовали перемены и Екатерину, которая хорошо знала, что значит быть из низшего слоя общества, когда каждый, кто хоть на ступеньку выше, норовит обидеть и унизить беззащитного холопа. Несмотря на вольное поведение Петра в отношении адюльтера, она все отчетливее понимала, что вышла замуж не просто за царя, но и за великого реформатора – и Екатерина втайне возгордилась этим, поклявшись себе нести свой крест до конца с молчаливым достоинством, что бы ни случилось. Да и был ли у нее другой выбор?…
Глава 11 Ревность царицы
Спустя некоторое время, Петр поехал «поправить здоровье» в доме своего давнего друга по турецкой кампании – Дмитрия Кантемира. Там его ожидал приятный сюрприз: царя со свитой встретила двадцатилетняя дочь Дмитрия, Мария, которая за последние годы расцвела и распустилась, как бутон розы. Петр с первого взгляда пленился красотой девушки и, пообещав ее отцу вознаграждение за поддержку в войне, велел Кантемирам переехать в Петербург.
– Мари, красавица моя, – после переезда Марии в петербургский особняк, принадлежавший Петру, царь никак не мог налюбоваться на девушку. – Как же я рад, что ты принадлежишь мне, майн херц… – с этими словами Петр надел на запястье девушки роскошный драгоценный браслет.
– Кушать подано, государь, – в комнату вошел отец Марии, Дмитрий, который широко улыбнулся при виде смущенной дочери и сияющего монарха. Он прекрасно понимал, какое будущее ожидает Марию, стань она как минимум любимой фавориткой Петра. Сам Дмитрий также ожидал получить от этого союза максимальное количество выгод – в свое время он удачно поддержал царя в войне против турков, однако, утратив практически все свое состояние, долгое время находился на грани разорения. Симпатия, которую Петр внезапно начал оказывать его дочери, пришлась Дмитрию очень кстати.
– Позвольте нам еще побыть наедине, отец, – Мария не хотела в этот момент делить любимого с кем-либо еще. Обаяние царя, его пылкость и страстность, а также властность и могущество покорили сердце девушки, которая постепенно начала надеяться на то, что Петр действительно разведется с некрасивой полной императрицей и возведет на престол Марию – как законную жену и мать своего ребенка. Дождавшись, пока отец покинет комнату, Мария подняла на Петра сияющие глаза и тихо промолвила:
– Я беременна…
– Машенька, девочка моя! – воскликнул Петр, обрадованный и смущенный. Иметь ребенка от благородной красавицы Кантемир, которая досталась ему девственницей, льстило мужскому самолюбию царя, однако он переживал, как воспримет эту новость его супруга. Раньше его не связывало с любовницами ничего, кроме физической близости, Мария же стала первой фавориткой, зачавшей в своем чистом чреве плоть от царской плоти.
– Вы рады, государь? – еле слышно прошептала Мария. Петр, решив не тратить время на объяснения, покрыл девушку жаркими поцелуями, жадно вдыхая ее свежий молодой запах. Он непременно успокоит Екатерину, уговорит ее взять Марию во дворец. А если жена воспротивится…
Впрочем, такого поворота царь не мог себе представить. Екатерина же, поначалу старавшаяся игнорировать все увеличивающийся штат любовниц государя, была сильно обеспокоена. Лекарь семьи Кантемиров и придворных дам, пользовавшийся благосклонностью царицы, поведал ей по секрету, что Мария беременна от Петра.
– Я волнуюсь, матушка Екатерина, – качал головой лекарь, сочувственно держа Екатерину за руку. – Как бы Его Величество не развелся с вами и не взял в жены Марию…
Царица, несмотря на свою уверенность в любви Петра, очень переживала. Юность и красота девушки, ее образование и благородная кровь вполне могли соперничать с простодушной любовью Екатерины. К тому же то, как вел себя Петр, который закатил грандиозное веселье, узнав о будущем ребенке любовницы, окончательно переполнило чашу ее терпения. Именно тогда женщина впервые растерялась и попросила помощи.
