Таким образом, Раймунд заключил с церковью весьма унизительный договор. 18 июня 1209 года он предстал перед легатом Мило и двенадцатью архиепископами раздетый до пояса, как кающийся грешник, и у мощей св. Эгидия поклялся во всем повиноваться церкви; во время шествия его били прутьями по спине и плечам. Пред алтарем ему было дано прощение. Раймунда заставили спуститься в склеп, где покоилось тело Петра де Кастельно, и с окровавленной спиной обвели вокруг гробницы. Но ценой этого унижения Раймунд получил только разрешение принять участие в крестовом походе и присутствовать при покорении своей страны. Через четыре дня после отпущения грехов он торжественно получил из рук легата Мило крест и дал следующую клятву: «Во имя Всемогущего Бога! Я, Раймунд, герцог Нарбоннский, граф Тулузский и маркиз Прованский, клянусь пред святым Евангелием, что, когда прибудут в мои владения вожди крестоносцев, я буду во всем послушен им; не только в том, что касается их личной безопасности, но и во всем, что прикажут они в разумении своего блага и нужд их армий». В июле 1209 года двуличный Иннокентий поздравил Раймунда с изъявлением покорности и пообещал за это ему небесные и земные блага, но его посланец, привезший эту грамоту, доставил и письмо, адресованное Мило, в котором папа призывал легата не ослаблять давления на Раймунда. «Что касается графа Тулузского, — писал легат в ответном послании, — то это враг всякой правды и справедливости… Не внимайте его речам, ловким только в злословии, но сделайте так, чтобы он, как он этого заслуживает, с каждым днем все сильнее чувствовал на себе тяжелую руку церкви». И этого человека Раймунд считал своим преданным другом и покровителем!
Вскоре Мило в тайном донесении папе обвинил Раймунда в клятвопреступлении и нарушении обетов. Разрешение от грехов после этого было взято обратно, и графа вновь отлучили от церкви, а на его владения наложили интердикт под тем предлогом, что он в течение шестидесяти дней, когда принимал участие в крестовом походе, не изгнал всех еретиков. Особой анафеме подверглась Тулуза за то, что не выдала крестоносцам всех своих граждан, обвиняемых в ереси.
Между тем крестоносцы собрались 24 июня в Лионе. Арнольд Ситосский утверждал без особого преувеличения, что их было до двадцати тысяч всадников и до двухсот тысяч пеших, считая крестьян и простолюдинов. К ним обратился папа со словами: «Вперед, храбрые воины Христа! Спешите навстречу предтечам Антихриста и низвергните служителей ветхозаветного змия. Доселе вы, возможно, сражались из-за преходящей славы, сразитесь теперь за славу вечную. Вы сражались прежде за мир, сразитесь теперь за Бога. Мы не обещаем вам награды здесь, на земле, за вашу службу Богу с оружием в руках; нет, вы войдете в Царствие Небесное, и мы уверенно обещаем вам это!» В Лион явился и Раймунд: словно завершая свой позор, он повел крестоносцев против своего племянника, виконта Безье. Виконт выразил свою покорность легату, но последний отверг ее; тогда виконт стал спешно укреплять свои крепости и собирать войско.
Эта война, объявленная ее зачинщиками религиозной, принимала характер войны национальной. Покорность Раймунда и готовность покориться виконта Безье лишили церковь благовидного предлога для враждебных действий; но жители севера горели нетерпением закончить завоевание, начатое еще за семь веков перед этим Хлодвигом, а население юга — и католики, и еретики — единодушно решило сопротивляться.
Когда крестоносцы подошли к стенам Безье, Арнольд Ситосский поручил объявить горожанам, что пощадит их, если они согласятся изгнать или выдать еретиков, поименованных в списке. Но жители Безье ответили, что будут защищаться до последней капли крови. Этот ответ так рассердил легата, что он поклялся уничтожить город, не щадя ни женщин, ни детей, и не оставить там камня на камне. Легат сдержал свое слово: произошла беспримерная резня. Семь тысяч человек было перебито в церкви Марии Магдалины, где они пытались найти убежище. Сами легаты определяли общее число убитых приблизительно в 20 000, а достойные меньшего доверия летописцы дают цифру в четыре и пять раз большую. Один современник, ярый цистерцианец, сообщает нам, что к Арнольду обратились с вопросом, следует ли щадить католиков. Представитель папы, боясь, чтобы не ускользнули еретики, выдающие себя за католиков, ответил: «Убивайте всех, Бог уж их разберет!»
Тем временем успех сопутствовал и небольшим отрядам крестоносцев, шедшим на соединение с главной армией. Один из отрядов, которым предводительствовали виконт Тюренский и Ги Овернский, после недолгой осады взял приступом почти неприступный замок Шаснейль. Гарнизон заключил с крестоносцами договор, и ему была дана свобода, а жителям предложили выбор между обращением в католичество и костром, и так как все они отказались отречься от своих заблуждений, то их сожгли. После этого такой страх объял юг Франции, что, когда в замок Вильмюр явился гонец с известием, что приближаются крестоносцы, жители сами подожгли свои жилища и бежали. Бесчисленное множество крепостей сдалось без всякого сопротивления или были покинуты защитниками, несмотря на то что были хорошо укреплены и имели большие запасы провизии. Гористая страна, вся усеянная крепкими замками, была покорена в течение двух месяцев, хотя она могла легко защищаться целые годы.
Не останавливаясь на развалинах Безье, крестоносцы, ведомые Раймундом Тулузским, двинулись к считавшейся неприступной крепости Каркассон, где засел виконт Безье Раймунд Роже. Первый пригород, защищенный весьма плохо, был взят и сожжен после безнадежного сопротивления; второй пригород, хорошо укрепленный, оказал упорное сопротивление, но и его в конце концов взяли крестоносцы. Сам город, однако, стоял непоколебимо. По преданию, Карл Великий в свое время семь лет безуспешно осаждал его и одолел только благодаря чуду. Осаждавшие вступили в переговоры с виконтом; ему предложили свободно выйти из города в сопровождении одиннадцати лиц по его выбору, а город и все жители должны были остаться на волю крестоносцев. Раймунд Роже с негодованием отверг это предложение. Но положение его становилось невыносимым: город был набит беглецами, пришедшими со всех окрестностей; лето было сухое, и не хватало воды; открылась эпидемия уносившая ежедневно множество людей. Кончилось все тем, что Раймунд Роже, желая заключить почетный мир, явился во вражеский лагерь, где его изменнически пленили; через несколько дней он умер, по официальным сведениям, от дизентерии. Лишившись своего вождя, жители потеряли мужество и сдали город, согласившись отдать все свое имущество. Победители разрешили горожанам выйти только с одними их грехами — мужчинам в штанах, а женщинам в рубашках. Им еще повезло, поскольку никто из них не был сожжен.
После взятия Каркассона крестоносцы, по-видимому, решили, что их миссия была уже окончена; они уже отслужили сорок дней — срок, достаточный для получения отпущения грехов, и с нетерпением стремились домой. Легат же, естественно, полагал, что покоренная страна должна быть занята и устроена таким образом, чтобы в ней не могла более свить себе гнездо ересь. Была избрана комиссия из двух епископов и четырех рыцарей под председательством Арнольда, чтобы решить, кому должны принадлежать завоеванные земли; единогласно члены комиссии остановились на графе Монфоре, который весьма отличился при взятии Каркассона. Легат приказал ему от имени Святого престола взять завоеванные земли. Монфор согласился на это при условии, что ему будет оказана поддержка во всех затруднениях.
