— Лин! — изумленно проговорила Анжела. Мне не было надобности смотреть на Генри, чтобы понять, как он разгневан.
— Почему вы это сказали? — резко спросил сэр Филипп.
Я почувствовала, что напряжение спало, и залилась краской.
— Не знаю, — запинаясь, призналась я. Не проронив ни единого слова, сэр Филипп развернулся и пошел по коридору.
— Лин! — опять повторила Анжела. Но ее перебил Генри.
— Действительно, Лин, — сердито сказал он, — зачем надо было грубить сэру Филиппу?
— Я не хотела, — с несчастным видом стала оправдываться я.
— Твои слова звучали как самая настоящая грубость, — продолжал Генри. — Разве ты не понимаешь, что он очень важный человек. И вообще нельзя так разговаривать с людьми.
— Послушай, Генри! — медленно проговорила Анжела. — Я думаю, что это маленькое происшествие не стоит того, чтобы поднимать такой шум.
Я поняла, что Анжела решила подставить себя под удар, изначально предназначенный мне, лишь для того, чтобы проявить свое несогласие с Генри. Однако я чувствовала, что и она считает мое поведение непозволительным.
— Как бы то ни было, высказывание Лин звучало несколько странно, — заметил Генри.
— Теперь мне кажется, — задумчиво проговорила Анжела, — что он на самом деле так выглядит.
— И все равно не надо было грубить, — гнул свое Генри.
— А ему не надо было вот так молча уходить, — отпарировала Анжела.
Мы уже успели пройти коридор и теперь спускались по лестнице, которая вела в» Террасу «.
— Простите меня, — робко проговорила я. Мне больше нечего было сказать. Я сама себе удивлялась: казалось, слова срывались с моих губ совершенно независимо от моей воли.
В ресторане мы отыскали свободный столик и сели. Все были расстроены. Генри заказал обещанную клубнику со сливками.
— Зря ты никого не пригласил пообедать с нами, — нарушила напряженное молчание Анжела.
— Я не смог припомнить никого, кто представлял бы для тебя интерес, — ответил Генри. — Ты ругаешь всех моих знакомых.
— Признаю, что их отсутствие доставляет мне гораздо большее удовольствие, чем присутствие, — сказала Анжела. — Не понимаю, почему тебе, Генри, нравятся самые страшные во всей Европе зануды.
— Раз у тебя сложилось такое мнение о них, — ответил Генри, — значит, я поступил правильно, никого не пригласив.
— Неужели среди депутатов нет ни одного приятного человека? — спросила Анжела. — Вот, к примеру, кто этот молодой человек — вон тот лощеный красавец?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Генри. — Он посетитель, а не депутат.
— Этого-то я и боялась, — вздохнула Анжела.
— Можно мне еще чаю? — попросила я. Анжела наполнила мою чашку. Внезапно позади меня раздался голос, услышав который я чуть не выронила чашку.
— Вы позволите присоединиться к вам? Мы все посмотрели на сэра Филиппа.
— Конечно! — ответила Анжела. — Генри, попроси принести еще одну чашку.
— Прошу прощения за то, что так стремительно сбежал от вас, — сказал сэр Филипп. — Меня ждал один человек. А сейчас, когда с делами покончено, мне хочется немного расслабиться в приятном обществе.
Анжела вся засияла, гнев Генри прошел так же быстро, как летняя гроза. Только я продолжала молчать, не смея поднять глаза на сэра Филиппа. Все мое внимание поглотила клубника со сливками. Анжела завела с ним оживленную беседу, они принялись обсуждать общих знакомых. Через некоторое время сэр Филипп сказал:
— Ну и как, весело ли проходит сезон у вашей сестры? Он взглянул на меня.
— Мы делаем все возможное, чтобы она как можно больше развлекалась, — ответила Анжела. — Я чувствую себя мамашей, которая вывозит свою дочку в свет — ведь я каждый вечер сижу на подиуме, правда, Лин?
— Я очень весело провожу время, — только и смогла проговорить я.
При этих словах я подняла глаза. В его взгляде было нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание точно так же, как в тот момент, когда мы познакомились.» Что же в нем такого необычного? — спрашивала я себя. — Почему его имя, его облик кажутся мне такими знакомыми? Где я могла слышать о нем?«
— Вы любите музыку? — обратился ко мне сэр Филипп.
— Да, — выдавила я, чувствуя, что мой односложный ответ звучит глупо, однако мне было больше нечего сказать — ведь я говорила чистую правду.
— Тогда вы должны прийти на концерт, который я устраиваю во вторник, — заявил сэр Филипп, поворачиваясь к Анжеле. — Концерт состоится в Чедлей-Хаусе. Нет надобности предупреждать вас, что это благотворительный вечер — в наше время почти все мероприятия устраиваются в благотворительных целях. Надеюсь, вы не откажетесь поужинать со мной перед концертом?
— С удовольствием, — ответила Анжела. — Вы очень любезны.
— Прекрасно, — заключил сэр Филипп. — Я скажу секретарю, чтобы он отправил вам приглашения, жду вас к половине десятого.
— Большое спасибо, Чедлей, — поблагодарил Генри. — Хотя, боюсь, концерты мне не по душе.
— Ну, этот вам понравится, — заверил его сэр Филипп. — Специально для участия в концерте из Парижа приезжает Дезия. Мы пригласили еще некоторых звезд из Ковент-Гардена.
— Я так давно не была в Чедлей-Хаусе, — проговорила Анжела. — Скажите, существует ли еще тот бальный зал, отделанный фресками?
— Зал существует, — ответил сэр Филипп, — а фрески — нет. Они все поблекли. Француз, который писал их, использовал краску, которая не выдерживает сырости. Я пригласил одного австрийского художника заново расписать зал. Надеюсь, новые фрески вам понравятся. Я очень доволен его работой. А вы видели фрески в Петерборо-Хаусе? — обратился он непосредственно ко мне. Я покачала головой.
— Я никогда не видела фресок, — призналась я, — по крайней мере, современных.
— Лин всю свою жизнь провела в деревне, — объяснила Анжела. — В наши дни это может показаться невероятным, но мои родители ужасно старомодны. Лин впервые в Лондоне.
— Да, совсем не в духе нашего времени! — с улыбкой заметил сэр Филипп.
— Я самая настоящая провинциальная кузина, — сказала я, потихоньку освобождаясь от охватывавшего меня смущения.
— Позволю себе заметить, что вы вовсе так не выглядите, — проговорил сэр Филипп.
— Думаю, у вас есть право делать замечания по поводу моей внешности, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко, однако я почувствовала, как мои щеки начинают гореть.
— Когда-нибудь, — сказал он, — я спрошу у вас, почему я вызвал у вас такую ассоциацию. — Он был очень серьезен и говорил тихо, как бы обращаясь только ко мне. — Прошу прощения, но мне пора идти. До свидания, леди Анжела, — добавил он, посмотрев на часы.
