Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
А еще «духи» принялись минировать подходы к аэродрому и дороги вокруг. Причем наши саперы тоже минировали все вокруг, так что, когда я видел на летном поле афганских мальчишек, прибегавших к нашим солдатикам менять всякое барахло, очень удивлялся — как они просачивались? У нас профессиональные саперы зачастую подрывались, а эти пацаны туда-сюда невредимыми бегали, как заговоренные.
А еще нас стали по ночам обстреливать стомиллиметровыми ракетами. Не часто, но регулярно — раз в неделю обязательно что-то прилетит. Стреляли душманы крайне неточно, наугад, но все равно это было неприятно. Однажды все-таки попали в наш жилой модуль — ночью, часа в три. Я спал, разумеется, — и вдруг грохот, стекла разбиваются, а над моей кроватью осколок ракеты торчит. Я, конечно, проснулся, посмотрел в дырку — этот осколок четыре стены модуля прошил, прежде чем ко мне явился.
Все на пол попадали, лежим с пистолетами в руках, смотрим друг на друга, а что делать дальше, неясно. Лежать скучно стало, пополз на карачках к выходу. Там дежурный обозначился, тоже на карачках. Спрашиваю его, как дела. Он говорит, что ракета попала в угол нашего модуля, но пока неясно, что с потерями среди личного состава. Тут еще пара ракет прилетела, но не к нам в модуль, а просто на территории разорвалась.
Встали на ноги, пошли искать дневального. Нашли его в углу — сидит там себе тихонечко и мычит почти неслышно. Осмотрели — вроде цел. Спрашиваю его, как дела, отвечает как живой, только очень сильно заикается. Успокоили его, чайник поставили, чаю попили.
Тут и обстрел прекратился, и мы пошли спать.
А вот в другой раз хорошо прилетело не к нам, а в женский модуль. Летчиков всегда официантки обслуживают, этой традиции больше ста лет. И вот в модуль к работникам столовой прилетела ракета, причем так неудачно, что осколком зацепило повариху — ей буквально челюсть выворотило, очень тяжелое ранение, пришлось в Союз отправлять.
Еще ракета однажды попала в штаб бригады, но никого не задело.
Конечно, толку от таких обстрелов было немного, но в психологическом плане они на людей воздействовали — непросто ежедневно ложиться спать, понимая, что в любой момент к тебе в кровать может ракета прилететь. Но никто особо не жаловался, все понимали, что на войне иначе и быть не может.
От советского информбюро
ПРОВОКАЦИЯ НА ГРАНИЦЕ
Вечером 8 марта афганские душманы обстреляли ракетными снарядами районный центр Пяндж, расположенный близ границы СССР с ДРА на территории Советского Таджикистана. Погиб один человек, двое ранены, в том числе ребенок.
Возмездие последовало неотвратимо. В бой с бандами вступили подразделения афганской армии и подразделения ограниченного контингента советских войск в ДРА. Мы прилетели в пограничную провинцию Кундуз на операцию по разгрому банд.
Склонившись над картой, подполковник В. Боровой очертил район, где развивались события.
— Установлено, что акт терроризма против мирных советских людей совершила специальная группа обстрела, сформированная по прямому указанию Гульбеддина Хекматиара, одного из главарей контрреволюции, окопавшегося в Пакистане. Отряд террористов выдвинулся из зоны, контролируемой бандитами, на местность, прилегающую к центру приграничной афганской волости — кишлаку Имамсахиб. Впереди шла группа обеспечения — около сотни душманов. За ними — столько же «специалистов» с ракетными снарядами и безоткатным орудием. Последней следовала группа прикрытия — человек пятьдесят. С расстояния примерно в два-три километра от советской границы бандиты успели сделать два пуска реактивных снарядов и восемь выстрелов из безоткатного орудия. Тут же их накрыли ответным огнем. Душманы ушли, унося убитых. При отходе из приграничья их обстреляло местное афганское население.
Момент для провокации, заметим, был выбран не случайно. Праздничный вечер 8 Марта в советском пограничном поселке отмечали, как и повсюду в стране. Расчет бандитов был поистине злодейским — превратить праздник в трагедию, продемонстрировать уязвимость советской границы. Акт международного терроризма носил откровенно политический характер. Его инициаторы ставили целью сорвать процесс национального примирения в ДРА.
«Правда» от 2 апреля 1986 г., соб. корр. В. Окулов. Кабул — Кундуз ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Учеба
1. РОЖДЕННЫЕ ПОЛЗАТЬ
Желание стать летчиком — оно есть у многих. Покорять небо, управлять сильной машиной, решать ответственные задачи на благо Родины — это ведь так романтично. Но летчиком, особенно боевым, может стать далеко не каждый человек, даже физически крепкий и здоровый.
Не зря летчики проходят профессиональный психологический отбор. Например, сидишь в барокамере, решаешь математические задачи, а тебя тем временем давление плющит, так что голова раскалывается. Или был еще такой тренажер интересный, мы его называли «синусовый». Я на нем еще школьником отбор проходил. Там в прицеле надо провести по синусоиде цель, а машина все ошибки учитывает и записывает. Но не просто так ведешь — при этом то сирена срабатывает, то вдруг ток низковольтный на ручку управления подают. Из тех, кто от испуга или неожиданности ручку бросил, никого в училище не брали. Мне тоже ток включали. Я, помню, дергался, конечно, но ни одной ручки не бросил. А ведь не знаешь, в какой момент тебя током дернет, и это ожидание здорово изматывает. Потом обратно ведешь прицел, тоже по синусоиде, вдруг такую мощную сирену под тобой врубают, будто паровоз прямо на тебя наезжает, — а маркер надо держать на траектории, да еще вести плавно. Это тоже важный момент — каждого потенциального летчика проверяют еще и на то, способен ли он вести цель плавно.
Очень характерная статистика: вместе со мной поступили в училище 120 человек, а выпустили через четыре года только 67. Половину списали. Причем большая часть ушла по «нелетке» — не допущены были к полетам по разным причинам.
Сами люди все были очень хорошие, но, если летать не могут — все, до свидания. Причем речь шла не о зрении или других физических данных — это все проверяли еще при поступлении, по здоровью за четыре года всего пять-шесть человек списали.
Речь шла о психике, о характере: боишься принимать решения, не готов к стрессу или, скажем, тупой как пробка — все, не летаешь.
В истребительную авиацию вообще брали только с первой графой здоровья. Всего было шесть граф, так вот первая — это годен к космическим полетам. При поступлении требовалось, к примеру, чтоб все зубы были целыми — имплантированные нельзя.
Два года ты проходишь по первой графе, потом с третьего курса дается допуск. В чем допуск, сейчас уже не помню, но по второй графе начинали писать. Послабление по графе означало, что космонавтика тебе уже не светит. Например, зуб удалили — все, ставят минус.
Сейчас летчиком можно стать, только окончив военное училище. Раньше в стране, помимо училищ, были учебно-авиационные центры (УАЦ). После УАЦ будущие летчики попадали в строевые части и там доводились до ума, но это все было в далеких теперь 60–70-х годах.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
