– Ну а теперь рассказывай, что пригнало тебя на Ламму в столь поздний вечер.
Торопливый, срывающийся шепот. Пол никогда не был хорошим актером.
– Я получила письмо от брата.
Она вытащила послание. Луч фонарика скользнул по бумаге. Пол глубоко вдохнул и положил перед ней пустой конверт. Теперь оставалось ждать его реакции.
Но Пол продолжал молчать, только взял ее за руку. В первый момент Кристина возмутилась. Она ведь хотела с ним поговорить, услышать его мнение. Ждала освобождения от мучавших ее мыслей, и оно пришло. Голова Кристины соскользнула с его плеча. Упершись виском в его колено, она почувствовала, как расслабляется тело, сбрасывая напряжение. В ее глазах стояли слезы. Горькие, невыплаканные, как гной из застарелой раны. Тогда – это тогда, а теперь – это теперь… Каких усилий ей стоило развести по сторонам это «тогда» и «теперь». Два потока, они стремились друг к другу и все норовили смешаться. И только это магическое заклинание было способно их остановить.
Тогда – это теперь, а теперь – это тогда…
Она чувствовала его руку в своих волосах, слышала его шепот, хотя слов не разбирала. Да это и было не важно. Непрожитая жизнь – вот что привело ее сюда. Мама и мэй‑мэй. Невыплаканные слезы. Неизжитое горе.
Она поудобнее устроилась у него на коленях. Вот так бы лежать и не вставать. Пусть отнесет ее, спящую, в дом, положит в постель, как маленького ребенка, накроет одеялом и погасит свет.
Старые слезы сменились новыми. У этих был другой вкус – свежей соленой воды. И боли они причиняли меньше. Но вскоре иссякли и они. Кристина дремала, вслушиваясь в дыхание Пола. Он склонился над ней и на мгновение включил фонарик:
– Я думал, ты спишь.
– Я почти уснула, – ответила она, поднимаясь.
– Ты уже звонила его дочери?
Кристина покачала головой:
– Еще не знаю, что мне делать.
– Ну почему ты никогда не можешь ни на что решиться? Неужели до сих пор не взвесила все «за» и «против»?
Насмешливый тон его голоса выдавал то, что скрывала темнота.
– Не так быстро, – ответила Кристина и легонько ущипнула его за живот, чтобы показать, что намек понят.
Они часто спорили о том, кому тяжелее дается принятие решений. Кристина считала, что Полу. Уж очень основательно подходил он к любому вопросу, старался рассмотреть проблему со всех сторон. Да и сам Пол нередко называл себя страстным перфекционистом. «Мы не более чем сумма решений, которые принимаем», – говорил он. Поэтому его всегда настораживали люди, которые в любой ситуации знают, чего хотят, и на любой вопрос имеют готовый ответ.
Ее тоже. Но решимость в ее глазах не имела никакого отношения к силе характера.
Однажды они с Полом зашли в один большой супермаркет в Гонконге, у Кристины чуть голова не закружилась при виде такого изобилия продуктов. Йогурты из Японии, Австралии, Новой Зеландии, Гонконга и Германии. Шесть сортов камамбера из трех стран. Минеральная вода с четырех континентов. Какие муки выбора для Пола! В результате ушли из магазина с пустыми руками и позже купили все необходимое на Ламме. Там все оказалось проще: йогурты только из Гонконга, два вкуса, одна степень жирности.
Кристина много раз пыталась убедить Пола, что большинство принимаемых нами решений касаются незначительных бытовых мелочей, на которые не стоит тратить время и силы. И только в более‑менее серьезных случаях она брала лист бумаги и делила его на две колонки: в одной записывала «плюсы», в другой – «минусы». Перечислив все по пунктам, Кристина подводила черту. Решение принималось не раньше, чем становился ясен ответ на главный вопрос: чего мне это будет стоить?
Пол считал этот метод несусветной глупостью. Самые главные вещи в жизни нельзя однозначно записать в «плюс» или «минус». Выгода чревата убытком, а убыток не бывает без выгоды. Кристина возражала. Разумеется, это не так. Любое событие в жизни несет нам либо пользу, либо вред. Чтобы определиться, нужно всего лишь додумать мысль до конца. Человека можно либо любить, либо нет. Аналогично с процентами по ипотеке. Можно либо иметь возможность их выплатить, либо нет. Жизнь или смерть – третьего не дано. На это Пол отвечал, что он завидует Кристине, но она его не понимала.
И вот на этот раз речь зашла о ее родном брате.
– Нет, – снова устало выдохнула Кристина. – Я еще не решила.
– В таком случае я тебе помогу, – оживился Пол. – Итак, «плюсы»…
– Я увижу брата, которого потеряла много лет тому назад…
– Опять же, прибавление семейства за счет его жены и детей… Мы, правда, не знаем, что это за люди, ну да ладно, в случае чего переведем их в другую колонку… – Пол задумался. – Пока все, иных «плюсов» я не вижу. Перейдем к «минусам». Итак, это будет стоить нам, во‑первых, денег. Во‑вторых, времени. В‑третьих, сил. Четвертое – неопределенность, поскольку ты не знаешь, сколько сил, времени и денег это будет тебе стоить. Наконец, главная неопределенность: ты не знаешь, чего он от тебя хочет.
– Короче, – перебила Пола Кристина.
– Не надо быть математиком, чтобы предсказать результат: ты не едешь.
– Ты и правда так считаешь?
Кристина подняла удивленные глаза. Пол любил водить ее за нос. Вот и на этот раз она не понимала, насколько он серьезен.
– Я всего лишь воспользовался твоим методом, – усмехнулся он. – Действительно впечатляет.
– Но я не могу проигнорировать его просьбу. Как ты себе это представляешь?
– Почему не можешь? Я что‑то упустил? Может, пересчитаем заново?
– Нет, но…
– Именно это я и пытаюсь донести до тебя вот уже столько лет, – перебил ее Пол. – Сердце ничего не знает ни об издержках, ни о выгоде. Во всяком случае, оно судит не по этим критериям. Они у него свои.
«К сожалению, сердце – плохой советчик», – мысленно возразила ему Кристина. Об этом говорил опыт всей ее жизни. Слишком часто ее сердце колебалось, давало себя обмануть. Это оно убеждало Кристину не доверять методу подсчетов. И только в случае с Полом оно не ошиблось. Не давало ей обмануться даже в первые месяцы их знакомства, когда рассудок твердил, что от этого отшельника не будет проку, что он обязательно предаст, обманет ее, ибо давно уже разучился любить. Но сердце ничего не хотело слышать и оказалось право.
Голос Пола вырвал Кристину из размышлений:
– Разумеется, ты поедешь в Шанхай. Я согласен даже сопровождать тебя.
– Ты же знаешь, я не допущу этого.
– А если мне удастся убедить тебя, что это абсолютно для меня безопасно?
– Пол, давай не будем об этом.
Он вздохнул. В сумерках вырисовывался его силуэт. Грудь вздымалась и опускалась, как будто Полу было трудно дышать. У Кристины возникло чувство, что между ними двумя тоже осталось много невысказанного.
