А вы пока проходите, — пригласила Евгения Семеновна остальных.
Я вас немножко обманул по телефону, — сказал Александр Федорович, войдя в комнату. — Дело в том, что мы с тетей поссорились, и она уехала, даже не сказав куда. Наверное, к каким-нибудь своим старым друзьям. Я теперь пытаюсь вычислить, у кого бы она могла быть, чтобы найти ее и помириться. Вот, узнаете? — Он протянул ей старый снимок.
Ой» а у меня такой фотографии нет, — всплеснула руками Евгения Семеновна. — Была, но при переезде пропал целый фотоальбом, и она вместе с ним. А жалко.
А вы всех помните, кто здесь сфотографирован? — нетерпеливо спросил племянник.
— В лицо-то почти всех, а вот по фамилиям… Вот этот» светленький, из армян пришел, старше нас был намного, и учился с нами всего год, не больше. А это Паша Семенов, он сейчас известный ученый. А Машенька умерла. И Леночки уже нет. Лиза с Володей не в Москве. Они поженились и уехали, представьте себе, в Магадан. Перебрались сейчас сюда или нет — не знаю. Тонечка В Киеве живет, Аня — в Воронеже. Вот еще, кажется, Люда и Светлана. Но я не знаю, где они и что с ними. Они тоже куда-то уезжали. А больше никого и не помню.
Старушка подняла бесцветные глаза и, окинув грустным взглядом своих гостей, задержала его на Ромке, который, По всей видимости, уже справился со своими обувными проблемами и теперь стоял посреди комнаты в одних носках.
— Да, невесело, — вздохнул Александр Федорович.
Внезапно раздался звонок в дверь. Евгения Семеновна пошла открывать, и у Лешки сразу упало сердце. В коридоре раздался пронзительного голос Илоны.
— А что это вы тут делаете? — расширила она глаза от удивления, увидев всю знакомую компанию. — Ой, бабушка, а что это у тебя? Дай посмотреть!
Илона выхватила из рук Евгении Семеновны старый фотоснимок. — «Это моя институтская группа, — пояснила старушка.
— Ой, бабуль, какая ты здесь смешная. А как! все одеты интересно! Некоторые, между прочим, даже неплохо. Тетя Рита, например. А вот и тетя Даша. А она ничего была, да? И изменилась не очень сильно.
Какая тетя Даша? — встрепенулся Ромка.
Да с ней бабуля постоянно по телефону болтает и в гости к ней часто ездит. Ведь так, ба?
Александр Федорович вопросительно посмотрел на старуху.
Действительно, про Дашу я даже и не подумала. Я предполагала, что уж ее-то вы знаете. Привыкла к ней, наверное, поэтому, — вдруг почему-то покраснела Евгения Семеновна. — К тому же Рита у нее никак не может быть. Мы с ней недавно как раз всех вспоминали, и Риточку тоже. Даша ее давным-давно не видела.
А ее координаты нам на всякий случай вы можете дать? Может быть, она еще кого-нибудь на этом снимке узнает, — попросил Александр Федорович.
Старуха помялась.
— Могу, конечно. Вот ее номер телефона. — Евгения Семеновна помнила его наизусть. — А живет она на «Бабушкинской», в большой квартире. Уже давно туда из центра перебралась. У нее там просторно, не то что у меня. Тоже пенсионерка, но на жизнь ей хватает. И пенсия большая, и подрабатывает еще, и дети помогают, с какой-то затаенной завистью сказала она.
— Ой «Бабушкинская» — это же по нашей линии метро — воскликнула Лешка.
А как ее зовут по имени-отчеству вашу Дашу.
— Дарья Кирилловна. Дарья Кирилловна Гридина.
— Красиво звучит, — сказала Лешка.
А как так получилось, что вас ограбили? — задал давно интересующий его вопрос Ромка.
Сама не знаю, — покачала головой старуха. — Может быть, бог за что-то наказал.
За что тебя наказывать, ты у меня бабка хорошая. — Илона наклонилась и чмокнула ее в щеку.
Евгения Семеновна с обожанием взглянула на внучку, а Та не сводила глаз с Артема.
И много взяли? — не унимался Ромка.
Всю пенсию, шестьсот восемьдесят девять рублей. Я ее всего за день до этого получила, а из сумки вынуть забыла. — На глазах у старушки выступили слезы. — Ни копеечки из нее не потратила, хотела сэкономить немножко.
Неужели вы совсем не разглядели грабителя? Какой он был? Высокий, низкий, молодой, старый?
Мужчина. Невысокий, — ответила Евгения Семеновна и задумалась. — Больше ничего не могу сказать. Он был какой-то… никакой.
Лешка перевела взгляд с Илоны на Александра Федоровича и увидела, как тот, достав из кармана свой бумажник и отсчитав семь сторублевок неловко протянул их старухе.
— Позвольте, я вам компенсирую убытки. Не обижайтесь, возьмите, пожалуйста.
Да что вы, не надо, — заохала Евгения Семеновна. — Я не могу принять от вас деньги. Вы же меня первый раз в жизни видите.
Вы — тетина подруга, и этого для меня достаточно.
А друзья познаются в беде, — вставил Ромка.
Лешка невольно улыбнулась: «Вот, уже начал цицеронить. Я так и думала».
Артем коснулся ее руки и незаметно подмигнул. Видимо, он тоже ожидал подобных высказываний от своего друга.
Старушка продолжала отрицательно качать головой.
Да бросьте вы церемониться, — от смущения несколько грубовато сказал Александр Федорович. — Отдадите, когда будут.
Дайте я вас хоть чем-нибудь угощу, — засуетилась Евгения Семеновна. — Илоночка, поставь чайник.
Однако племянник поднялся с места.
Нет, спасибо. Я тороплюсь, у меня совещание.
А вы ему лучше газету дайте, «Новости-Плюс», — сказал Ромка, внимательно наблюдая за старухой; Он не успел купить на — этой неделе, а она ему очень нужна.
А… Вы… У меня ее нет. Я не покупаю эту газету. Я же пенсионерка, я вообще газет не покупаю, все новости по телевизору узнаю.
Евгению Семеновну Ромкины слова явно застигли врасплох, и;, если у нее и не было дома этой газеты, было видно, что она имеет представление о печатном органе с таким названием. И о помещенном в нем объявлении она скорее всего осведомлена. Недаром она вдруг резко побледнела. И вообще Ромка заметил, что она чего-то боится.
«Я ее еще достану, — подумал он, вставая с места. — Бабка что-то знает, но молчит».
Она знает, но молчит, — повторил он теперь уже вслух ту же фразу, когда, распрощавшись с бабушкой и внучкой, они сели в машину.
Что именно она знает? — спросила Лешка, довольная тем, что разочарованная Илона осталась ни с чем.
Ну, об объявлении-то уж точно. Иначе зачем бы ей бледнеть при упоминании о газете? Вы разве не заметили?
Это-то мы заметили. А как ты думаешь, о Маргарите Павловне она знает? О том, где она может быть?
Не знаю, что и думать. Но вряд ли. — Ромка с сомнение покачал головой.
А о перстне?
Тоже не знаю. Я у нее в прихожей всю обувь пересмотрел, пока делал вид, что шнурки на кроссовках развязываю. Там таких туфель нет. Все какие-то старые, или совсем без каблуков, или с толстенными. Но почему она не захотела узнавать свою подругу на снимке? Если бы внучка ее не заложила, мы бы так и ушли от нее в неведении. Может быть как раз здесь собака зарыта?
