Она посмотрела ему прямо в глаза и взволнованно поздравила по-французски:
— Joyeux Noлl, monsieur.
— С Рождеством, мадам, — ответил он по-английски, и в эту минуту словно все барьеры, разделяющие их, рухнули.
Эдуард привлек ее к себе и впервые за время их знакомства поцеловал. Он прижимал ее все крепче, целовал ее глаза, шею и хрипло повторял:
— Я люблю тебя! Люблю тебя, Терез-Бернадин!..
А она шептала ему в ответ:
— Et moi aussi… Je t'aime, mon prince… [4]
Наконец она сказала заветные слова! Наконец эта женщина, это сокровище из сокровищ, принадлежит ему…
Они вернулись на землю лишь на следующее утро.
— Терез-Бернадин, я больше не могу называть тебя «мадам». И не могу называть тебя таким длинным именем — ведь мне так много еще нужно сказать тебе! Нет ли у тебя какого-нибудь другого имени?
Она ответила ему озорной улыбкой:
— Дав мне такое громоздкое звучное имя, папа сам вскоре столкнулся с этой же проблемой… потому и стал называть меня просто Жюли…
— Как подходит тебе это имя! Жюли! Да, да, моя маленькая, прекрасная Жюли!.. — Принц задумался на мгновение. — Я жалею только об одном, моя драгоценная… что не могу сделать тебя своей законной женой.
— Не переживайте, сэр… Я очень хорошо осознаю невозможность…
— Но я клянусь тебе, моя прелесть, что перед глазами Всевышнего считаю тебя своей истинной супругой… И не только сегодня, на всю жизнь…
— Не искушайте судьбу, сэр… Я рада и тому, что дает мне нынешний день.
— Нет, драгоценная моя… Я вижу нашу жизнь намного вперед. И знаю: мы всегда будем вместе…
Она поцелуем заставила его замолчать, а Эдуард привлек ее к себе и прижал так крепко, словно боялся потерять.
Генерал О'Хара и полковник Саймс были в крайней степени смущены и растерянны. Они были вынуждены принять ультиматум Эдуарда и развлекать француженку, иначе все рождественские торжества в гарнизоне пошли бы насмарку. Конечно, ни для кого не было секретом, что гибралтарское общество славилось своими беспорядочными связями… Но чтобы сам его высочество так открыто пренебрегал условностями! Поразмыслив, они решили дождаться наступления нового года, а уж потом высказать принцу все, что об этом думают, — разумеется, в его же интересах. Возможно, он и сам скоро расстанется с этой женщиной — ведь его роман с мадемуазель Дюбо, например, длился совсем недолго.
Всем было жутко интересно, как пройдет первый торжественный прием в доме Эдуарда, но когда это случилось, и дамы, и джентльмены сошлись в одном — его высочество и в самом деле обладает изысканным вкусом… причем не только в том, что касается угощений и напитков. Жюли показала себя идеальной хозяйкой. С изящным достоинством она встречала гостей, любезно уделяла внимание то одному, то другому весь вечер. Один лишь полковник Саймс, имевший строгое распоряжение подробно докладывать о каждом шаге принца, чувствовал себя неуютно.
Наконец с великой робостью он приблизился к Эдуарду и, поздравив его с успехом, как бы невзначай спросил:
— А леди, сэр?.. Она еще какое-то время пробудет в Гибралтаре?
Эдуард ответил высокомерно:
— Сэр, я не вижу причин, по которым какие бы то ни было передвижения леди могли волновать вас.
— Сэр, прошу вас великодушно простить меня, но я не могу с вами согласиться. Как вам хорошо известно, я обязан доложить его величеству…
— …что я живу не один, а с дамой? Что ж, я не буду перечить вам в этом, сэр.
— Но, ваше высочество… Зачем же создавать почву для лишних осложнений! Рано или поздно ваши пути с этой дамой разминутся… Так почему бы этому не произойти раньше?..
— Сделайте милость, сэр, изъяснитесь определеннее. — В голосе Эдуарда зазвучали нотки негодования.
— Извольте, сэр. Хорошо известно что эти дамы обычно охотно соглашаются принять какой-нибудь презент… так сказать, прощальный дар… в качестве компенсации за вынужденное расставание с беспечной комфортной жизнью… Ну, скажем… сумму в каких-нибудь двести фунтов… а в вашем случае, может быть, и триста…
— Да как вы смеете!.. — На смену негодованию пришла настоящая ярость. — Вы переходите всякие границы, сэр! Дама — не предмет торговли! Отправляйте свои чертовы доносы сколько вам угодно! И можете, если хотите, присочинить что-нибудь от себя… Мне это безразлично!
Полковник Саймс понял бесполезность дальнейшего спора. До этого момента и он, и генерал О'Хара проявляли тактичность в своих докладах, старательно выставляя чрезмерную жесткость Эдуарда как достоинство, якобы приносящее благие результаты, ибо все письма, уходившие из Гибралтара, будь они написаны офицерами или простыми солдатами, так или иначе, содержали жалобы на излишнюю суровость и непозволительно жестокое обращение с личным составом. Возможно, теперь, решил полковник Саймс, на жалобы обратят внимание.
Эдуард недоумевал. Он не в силах был поверить тому, что узнал. Его переводили в Канаду. Вместе с вверенным ему полком. Но почему? Почему не домой, не в Англию, где ему полагалось вступить в герцогские права? Почему он должен плыть через всю Атлантику к ледяным просторам Северной Америки, где цивилизация только зарождается? На это у него имелся всего один ответ — потому, что он отказался расстаться с Жюли. Но она… Будет ли она готова сопровождать его?
Генерал О'Хара и его старшие офицеры, напротив, восприняли новость с облегчением, так как теперь были избавлены от необходимости пребывать в неловкой ситуации. Зато моральный дух солдат окончательно упал. Каково придется им по ту сторону океана, где об их невзгодах и мучениях уж точно никто не узнает. Где его королевское высочество окончательно даст волю кнуту, а крики страдальцев услышат разве что дикие звери, но даже они, вне всякого сомнения, будут не такими дикими в сравнении с их чудовищем полковником… Солдаты, напуганные такой перспективой, всякий раз сплевывали при упоминании имени своего командира. Многим ли из них доведется теперь вновь увидеть Англию?
Жюли быстро поняла причину неприятностей Эдуарда.
— Сэр, а если бы я вернулась во Францию или в Испанию… быть может, это изменило бы ситуацию?.. Тогда, возможно, вам было бы позволено остаться здесь… или вернуться в Англию?..
— Ах, Жюли, Жюли… Как ты не понимаешь?! Я не смогу жить без тебя нигде — ни в Англии, ни здесь, ни еще где-нибудь!.. А ты… Неужели ты хочешь меня оставить?
Она бросилась в объятия принца:
— Да нет же! Ради тебя я готова на все!..
— И ты поедешь со мной в Канаду… даже не зная, какие условия нас там ждут?
— Конечно поеду, Эдуард!.. И буду с тобой до тех пор, пока ты этого желаешь…
