Не решаясь стрелять из карабина (вдруг потолок обвалится), вытащил меч и рубанул по капсуле. Удачно попал – на пол вместе с куском капсулы и гелем выкатилась отрубленная голова Создательницы. Порубив трубки и шланги, с чувством выполненного долга выкатился из чертога смерти. В большом зале захотелось помародерничать. Жаба не давила, нет, а вот маленький хомячок присутствовал. Злата-серебра не обнаружил, зато нашел два кофра из неизвестного металла, наполненные драгоценными камнями. Размеры камней впечатляли – от грецкого ореха и до теннисного мяча. В каждом кофре ведра по два.
– Не зря мотались, – повеселел Чернота, – с паршивой овцы хоть чего-нибудь.
При помощи антигравитации легкие, что пушинки, кофры поплыли впереди него по направленному проходу. Отправив бойцов тащить сундуки с камнями в лагерь, Пашка приготовил связку гранат и взорвал их недалеко от входа. Внутри ахнуло, дрогнула земля, и последнее прибежище Светлой Матери перестало существовать. В пещере случился обвал, запечатавший ее навечно.
* * *
На летней террасе Пашка с Альвхейд пили какую-то местную бурду под названием чай, изредка поглядывая на плац, там амазонки упражнялись с мечами. Довольно примитивно, по мнению опера. Нарисовалась Дата с надоевшей просьбой показать новые приемы, словом, провести мастер-класс. До этой поры Пашка отбрехивался, не хотел учить девчонок. Занятие зряшное и бесперспективное. Его твердая позиция: армия – дело мужское, неча в ней бабам делать. Но тут на него насели с двух сторон, запели в уши, и через некоторое время Великий Отец сдался.
– Мне деревянный меч, амазонки со своим оружием. Супротив меня выступают все воительницы, кроме часовых и охраны.
Глянуть на небывалое зрелище собрался весь народ, обитающий в замке, – развлечений-то мало.
– Девушки, – обратился он к рядам амазонок, – у меня одно условие. Воительнице, коснувшейся меня мечом, – золотой, а если я кого приложу деревяшкой, выходить из боя немедля.
Среди девушек пронесся азартный шепоток – ишь, как глазенки загорелись. Четыреста воительниц, не соблюдая строя и порядка, неорганизованной толпой ринулись на Великого Отца, подбадривая себя криками.
– Ну держитесь, девочки-припевочки!
Чернота буквально размазался в воздухе, послышались шлепки. Опер с невероятной скоростью обрабатывал деревяшкой филейные части амазонок. Вскоре половина из них оказалась за границами плаца с багровыми полосами на попах. Злились, конечно, неимоверно, а куда деваться – уговор есть уговор. Оставшимся тоже не повезло, через пять минут признали поражение. Альвхейд, впервые видевшую работу опера с мечом против такой массы бойцов, настолько поразило зрелище, что она долго не могла закрыть рот от удивления. Подумав, пришла она к выводу, что потому Паша и Великий Отец, превосходящий обычного человека во всем, а его чудеса… Одни полеты в воздухе чего стоят.
За ужином царица была необычно молчалива и печальна. Пашка, решивший сегодня объявить о скором уходе, осекся и поинтересовался, в чем причина плохого настроения.
– Ах, дорогой, у меня камень на душе, через неделю возле Драконьей горы опять придется отдать пятьдесят младенцев крылатому чудовищу.
– Какие чудовища, какие младенцы? – вскричал Чернота.
Царица поведала:
– Вот уже без малого вторую тысячу лет альвы платят дань младенцами дракону.
– Да вы, девочки, совсем ох… обалдели, давно бы уничтожили людоеда!
– Пробовали, от прежнего Ханара один пепел остался. Дракона не берут мечи и стрелы, шкура непробиваемая.
– Все-то у вас не слава богу, придется мне задержаться с отъездом, – пробурчал Пашка, увлекая Альвхейд в спальню.
Через день Великий Отец с Датой на лошадках исчезли в межпространственном переходе. В этот раз портал сработал некачественно, и они очутились за четыре дневных перехода от города Ханар. Благо предусмотрительная царица приказала служанкам набить торока провизией. Подгоняя конный транспорт насколько возможно, к исходу четвертого дня очутились у ворот города. Успели вовремя. Старшина уже приказал готовить малышей на заклание. Великий Отец имел с ней короткую беседу, после чего дали отбой по невинным малюткам, а сам Паша отдыхал с Датой до следующего утра в доме городского начальства. Девушка, донельзя довольная бурной ночью, приготовив завтрак, долго любовалась мужественным лицом спящего Великого Отца. Городские власти во главе со старейшиной пытались отговорить Пашку от рискованного дела. Дескать, дракон настолько огромен и так далеко плюется огнем, что победить его практически нет возможности.
– Ну это мы поглядим, кто кого, – резюмировал опер. – Дайте нам проводника, дабы не плутать у горы.
Вскоре трое всадников выехали из города. Каменистая дорога сначала вилась вдоль полей, затем пошли перелески. Вдали виднелась синева настоящего леса. К месту добрались часа через три. Перед деревьями раскинулся пестрый от цветов эдакий альпийский луг. Ближе к деревьям виднелось возвышение из десятка грубо отесанных гранитных плит.
– Вот сюда мы и ложим ребеночков, – севшим голосом доложила горожанка. – Обычно дракон прилетает в обед.
– Угу, спасибо, милая, за информацию. А теперь, девочки, отъезжайте на километр и ждите на краю луга. И не возражать, – бросил он Дате.
– Как скажешь, Великий Отец. – Амазонка развернула лошадь и устремилась за проводницей.
Пашка удалился от плит метров за двадцать, спрыгнул с коня и принялся за инвентаризацию арсенала. Появилась у него одна мысль, как уничтожить злодея крылатого без применения Силы, но сначала нужно увидеть противника, так сказать, в натуре, потому как словесное описание полной картины не давало. Пашка посмотрел по сторонам и, приметив вдали одиноко стоящее дерево, удовлетворенно хмыкнул. Подъехав, вогнал бронзовый костыль в землю, затем привязал длинный повод к верхнему кольцу. Лошадка в тени кроны оказалась малозаметна. Со стороны горы послышалось мощное хлопанье.
– Ага, летающая тварь пожаловала, ну пойдем встретим. – И опер не спеша двинулся вперед.
Над плитами завис дракон, махнув пару раз крыльями, приземлился, царапая камень когтями.
– Здоровенная зверюга, мать его ети, – восхитился Чернота. – Навскидку поболее двадцати пяти метров в длину вместе с хвостом.
Темно-бурая туша опиралась на две мощные короткие лапы с весьма внушительными когтями, голову украшал костяной гребень. Сама башка размером с мини-грузовичок сидела на толстой недлинной шее, зеленые глаза с вертикальным зрачком зло осматривали местность.
Чернота, дойдя до определенной отметки, встал и выдал супостату пару матерных фраз. Затем отстегнул от пояса гранату, выдернул чеку и, мысленно произнеся цифру двадцать один, с криком: «Лови подарок, гость незваный!» – швырнул ее, метясь в нос дракону. Как и рассчитывал опер, тот рефлекторно открыл пасть, усеянную нехилыми зубами, и сцапал гостинец, звучно захлопнув челюсти. Спустя секунду граната рванула, один глаз дракона вылетел напрочь, из глазницы потекла голубая кровь. Туша зашаталась, а затем с громким гулом ухнула в траву. Пашка, издав клич команчей, заспешил к поверженному врагу за трофеями. Отрубив несколько когтей с лап, принялся за клыки. Тут-то его и накрыло чувство опасности, он поднял голову и увидел, что со стороны гор пикирует второй дракон. Эта зараза еще в воздухе стала плеваться факелами огня.
