Выудив из кармана телефон, она позвонила матери.
— Круглосуточная столовая Донни, чем могу служить?
— Для начала большую бутылку банановой газировки, — отозвалась Ава.
Мама рассмеялась:
— Ава, моя сладкая! Как тренировка?
— Как «Пираты Карибского моря». Меня взяли на абордаж и сожгли.
— Слишком раскрываться на первой тренировке — не лучший способ завести друзей.
Мать говорила легко, но Ава понимала, что это шпилька в ее адрес.
Фехтование всегда было для нее самым главным, и времени на друзей просто не оставалось. Впрочем, она в них не нуждалась. Хотя мать думала иначе. Ава вздохнула, чтобы успокоиться.
— Когда ты сможешь подъехать за мной?
Мать помолчала. Она работала полный день, а вечером училась в колледже, но, чтобы заплатить за тренировки дочери в Академии, сократила учебную нагрузку и взяла дополнительную работу — менеджера в столовой Донни. Олимпийский пьедестал требует жертв!
— Ты могла бы приехать в перерыв, — подсказала Ава.
— Ава, я не могу. У меня всего тридцать минут на перекус. Может, тебя кто-нибудь подвезет? Хороший повод с кем-нибудь подружиться.
Пальцы стиснули трубку. Мать никак не угомонится! Может, если выдумать себе подружку, она отстанет.
— Я уже завязала дружбу, — сказала Ава.
— Уже? — В голосе матери слышалось сомнение.
— Угу. Ее зовут Тэмми, и она живет в Копперстауне. Ее родители — хозяева «Медного чайника».
— О! Это где подают разные необычные чаи?
— Ага. Они сами заядлые чаевники. Слушай, мам, мне надо идти. Я поеду с ней. Пока.
Ава закрыла телефон и взглянула на часы. До следующего автобуса оставалось десять минут.
Она вышла из раздевалки и чуть не столкнулась с группой тренеров, среди которых был Мистер Блокнот. Он разговаривал с каратистом. Все отскочили, увидев Аву, и разговор прервался.
— Извините. Я не нарочно, — сказала она.
Никто не ответил. Ава прошла мимо, их взгляды обжигали ей спину.
Жутковато… Если этот болван-каратист не любит, когда к нему заглядывают в окна, пусть купит шторы. На автобусной остановке она с облегчением опустила тяжелую сумку на тротуар.
— Ты солгала матери, — сказал мужской голос у нее за спиной.
Она развернулась как ужаленная. Каратист стоял в трех шагах и смотрел на нее с явным отвращением:
— В Академии нет никакой Тэмми.
Она разозлилась:
— Извращенец! С какой стати вы болтаетесь у женской раздевалки?
— Ты напрасно пришла сюда одна. — Его пристальный взгляд пронзал насквозь, как острие шпаги. — Ваши всегда слишком самоуверенны.
— Наши? Фехтовальщики?
В животе похолодело от страха. Может, как раз о таких случаях предупреждала мать?
— Можешь не прикидываться. Я знаю, что ты такое.
Да он опасный псих. Завизжать? Позвать полицию?
Каратист опустил руку в карман черной кожаной куртки. Ава схватила телефон и огляделась в надежде на помощь. На улице никого. Вдруг он выхватил из кармана бутылку, одним плавным движением сорвал крышку и плеснул ей в лицо. Она вскрикнула и схватилась за щеки. Кислота? В панике протирая глаза, поймала несколько капель губами. Вода!
Самодовольная усмешка исчезла с лица каратиста.
— Какого черта? — возмутилась Ава, вытираясь рукавом и убирая с лица намокшие волосы.
— Ты не… Я думал… — вырвалось у него. Вид у него был ошарашенный. — Но ты такая бледная…
Ава увидела автобус.
— Не подходи ко мне, псих поганый! В следующий раз я вызову полицию.
Автобус со скрипом остановился и, шипя, открыл дверь. Она подхватила сумку, добежала до ступенек и бросила сумку у кабины. И не сводила с каратиста злобного взгляда, пока дверь не закрылась. Автобус тронулся.
Ава боялась возвращаться в Академию из-за чокнутого каратиста. Но даже страх ее не остановил. Она любила фехтование и надеялась, что однажды ее имя окажется в Книге рекордов рядом с именем золотой медалистки Мариэл Загунис. Мариэл была ее богиней! Она первая за столетие американская женщина, которой удалось завоевать олимпийское золото в сабельных боях. Ава мечтала повторить ее успех с рапирой.
Она выступала на соревнованиях со всеми тремя видами оружия, но схватки на рапирах с их финтами, рывками и внезапными атаками нравились ей больше, чем бои на шпагах и саблях. Спорт утолял ее страсть к состязаниям. Ритм и гармония движений позволяли чувствовать себя изящной и ловкой. Ава с удовольствием изучала и долгую историю фехтования, удивляя мать, привыкшую, что ее дочь можно лишь насильно заставить взять в руки что-нибудь, кроме рапиры.
Держа в одной руке телефон с заранее набранным 911, а в другой — сумку, Ава вышла из автобуса. Оглядела улицу, готовая в любой момент нажать кнопку вызова. Несколько родителей, провожающих детей в школу карате, и двое студентов Академии на подходе. Ава быстрым рывком догнала фехтовальщиков и потащилась следом за ними, не обращая внимания на их досадливые взгляды. Увидев, что чокнутый каратист ведет занятие, она снова спокойно задышала. Стоит войти в Академию, и она будет в безопасности. Мистер Блокнот, кажется, удивился, увидев ее. Ава спорила сама с собой: «Спрашивать его о вчерашнем вечере или не надо?» Он был одним из тех, кто разговаривал с каратистом. Когда Ава подошла, он постучал пальцем по наручным часам. Не до расспросов!
К концу тренировки Аве было уже не до чокнутого каратиста. Хотелось заползти в шкафчик и спрятаться там. Сальватори не произнес ни одного из выученных ею итальянских слов. Скоро он вовсе перестал говорить и общался с ней жестами, а стойку поправлял прикосновением. Ему не нравилось все, чему учил тренер Филлипс. Стоило подумать, что движение получается, как он доказывая обратное. Обиженная и униженная, Ава снова чувствовала себя новичком. Тренер Филлипс обращался с ней как с профессионалом, а Сальватори вел себя так, словно имеет дело с любительницей. Может, стоит попроситься к другому тренеру?
В конце занятия Сальватори отпустил ее коротким взмахом руки. Измученная Ава повернулась к раздевалке и застыла: чокнутый каратист разглядывал ее, прислонившись к стене. Как видно, его присутствие никого не беспокоило, а у Авы просто не осталось сил бояться. Она быстро переоделась, надеясь уйти прежде, чем Академия опустеет. Опять вооружилась телефоном с набранным «номером спасения». Однако на полпути к дверям каратист ее перехватил. К счастью, на этот раз рядом были люди.
— Уходи, — велела она, взмахнув телефоном.
— Послушай, Ава! Я извиняюсь за вчерашнее, — сказал он.
Он знал, как ее зовут! Она отступила. Погодите-ка. Он извиняется? Если верить матери, особи мужского пола не способны извиняться.
