– Тут ничего особенного уметь не надо. Это любой дурак сможет! Вот так зачерпнула скребком дерьма этого из банки и на стенку его, на стенку!.. Ага, вот так, шлепком да погуще. А потом разгладить, чтобы более-менее ровно было.
Ирина Степановна и хотела сказать, что на банке написано «наносить следует тонкими слоями с просушкой по 24 часа каждый, не менее трёх слоёв». Но как подумала, что её заставят тут три дня на стене висеть, когда дома двое детей, огород, варка обеда, воскресная стирка и прочий «женский досуг», так и промолчала. Поумнела. Размазала, как смогла и как ей подсказывало её личное чувство прекрасного. Профессиональные штукатуры подняли бы на смех такую «работу», но ведь в субботнике главное не результат. Главное – участие. Отучаствовал положенное время, отбыл «от звонка до звонка», отмучился на работе, которую голыми руками, пусть даже вооружёнными «своим инвентарём» в виде ведра и лопаты в принципе невозможно выполнить, да и катись домой, не отсвечивай.
Через год у здания милиции выпал целый угол, аккурат по этим замазкам. Здание сигнализировало, что стены пора крепить каким-нибудь радикальным способом или сносить к чёртовой бабушке за ветхостью. Представляете, чтобы – уж простите за такой пример – в Кремле на каком-нибудь здании облупилась штукатурка. Разве доверили бы там штукатурные работы какому-нибудь прохожему? Идёт, скажем, какой-нибудь кремлёвский политик, который к другому политику по делам заходил, а его комендант Кремля вылавливает и говорит:
– А ну-ка, со своим инвентарём марш на субботник! Вон там кусок стены выпал, так вы замажьте дыру. Как-нибудь. Чем-нибудь. Вы же в этом здании работаете, так что это вам нужно, а не нам. А то, не дай бог, конечно, президент пойдёт или там вице-спикер какой. Осрамимся же по самое не хочу!
И каким бы великим не был тот политик, но никто ему не доверит штукатурить «стены древнего Кремля». Потому что это будет началом какого-то совсем нехорошего безумия. Там соберут «консилиум» профессионалов по архитектуре, строительным работам, которые выяснят отчего и почему кладка «сбросила» штукатурку, да нет ли каких микроскопических трещин или намёка на внутренние разрушения. И всё это признак того, что пока в Кремле есть хорошие хозяева, комендатура, обслуживающий персонал там не напрасно хлеб едят. А там, где бабы на субботниках подпирают то, что давно сносить пора, чтобы оно ещё хотя бы до следующего субботника простояло, хозяев нет, не было и, видимо, уже не будет НИКОГДА. Там всем, кто по должности обязан заботиться о благоустройстве вверенного им города, глубоко безразличен и сам город, и уж тем более его благоустройство. И занимаются они чем угодно, но только не своим городом – они его вообще своим не считают.
Мне иногда говорят: чего ты такие мрачные вещи описываешь? Написала бы, в самом деле, что-нибудь весёлое! Но у меня уже давно утрачено понимание, что в нашей жизни есть весело, а что – мрачно. Например, над произведениями Михаила Зощенко принято смеяться, а мне почему-то грустно. Ведь он ужасные вещи описывает, даже трагические! Самое ужасное, что герои его рассказов никуда не делись и в наши дни, и нисколько не изменились за эти годы: теперь их пошлость и ограниченность с успехом эксплуатируют другие сатирики Михаилы.
Мне тут один случай рассказывали, прямо-таки «задорновский». Приходит некая старушка в Правление какого-то безымянного совхозика в пять улочек, чтобы получить там справку, что у неё в этом совхозике никогда не было частного огорода. Это её из районного управления регистрации «отфутболили», когда она решилась приватизировать свой домишко на шести сотках в соседней деревне, где она, собственно, и проживала всю жизнь. Спокойная такая старушонка, за всю жизнь ни разу не чудила, хотя жизнь у неё очень непростая была. И вот приходит она в это трёхэтажное Правление, а там таблички на дверях: «Ведущий специалист по благоустройству», «Второй заместитель старшего ответственного по архитектуре и градостроительству». На улицах не видно ни одного здания, к которому можно было бы употребить термин «архитектура». Что тут посреди ухабов и рытвин называют «благоустройством» – вообще не ясно. Неужели вот эти покосившиеся хрущёвки с отваливающимися балконами? А специалисты сидят. И хорошо сидят, доложу я вам. И не просто специалисты, а даже ведущие! То есть подразумевается, что есть ещё и не ведущие, а просто специалисты. Есть второй заместитель какого-то «старшего ответственного». Значит, имеется и первый заместитель, и младший или просто ответственный за весь этот бардак с гнилыми сараями и редкими кусками ломаного асфальта на дорогах. У Правления, правда, отутюжена асфальтовая площадка для великолепных авто этих самых «специалистов по благоустройству и градостроительству».
В известном монологе Аркадия Райкина упоминаются завсклад, директор магазин, товаровед, с которыми надо было дружить в советское время, чтобы раздобыть дефицит. Теперь на смену этим всесильным завкомам, домкомам и парткомам пришли «более понятные» развёрнутые названия типа «Отдел по обеспечению населения социально-экономической помощью и постановкой на учёт по инвалидности» или «Комитет по поддержанию городского хозяйства для улучшения дорожного строительства и ремонта». Заучить эти названия человеку со средними способностями невозможно.
Старушка пока в очереди сто сорок восьмым номером сидела, так всё эти таблички на дверях разглядывала, очёчки одевала и снимала, всё думала: не зрительный ли это обман. Потом, когда убедилась, что не обман, начался у неё приступ то ли смеха, то ли рыданий. Как прыснула, так и не смогла остановиться. Только пальцем тычет на эти таблички и на окно, где красуются результаты деятельности «специалистов», чтобы окружающим объяснить причину истерики. Вслед за ней точно так же начали сотрясаться от смеха и другие граждане в очереди за справками типа «предъявитель сего никогда не был верблюдом в совхозе таком-то (за все другие совхозы не ручаимси)». Повыскакивали специалисты, как ведущие, так и их заместители (младшие и старшие), испугались, тоже то ли рыдать, то ли хохотать принялись. Начался классический массовый психоз. Вызвали три машины Скорой помощи – все, какие в районе были. Врачи кому успокоительный укол сделали, кому и пары оплеух хватило. Но закончилось всё довольно-таки мирно. Старушка, правда, померла. От смеха – и такое бывает. То есть домишко свой так и не успела приватизировать, поэтому отошёл он государству. Точнее, специалистам этим. По благоустройству и прочему расстройству городов наших.
И вот что это: комедия или трагедия? Для меня это – трагедия. Хотя многие посчитают комедией и даже скажут, что на основе такого материала можно было бы залудить очень приличный фельетон, а то и сценарий. Для комедии. А то ведь людям в нашей стране совсем уж не над чем смеяться. Да, жалко бабушку, что и говорить, зато от души повеселилась перед смертью. Другие-то куда как скучнее помирают.
Таких ситуаций из разряда «смешно, да не до смеха» сейчас можно сколь угодно в нашей жизни насобирать. Особенно на субботниках. Вот у нас тут мимо станции какой-то министр проезжал, так за пару дней до этого «знаменательного события» созвали внеплановый субботник. Начальник вокзала орал, что надо бы обновить белую полосу по периметру главного перрона чётного пути. А от перрона этого при спуске вообще мало что осталось. Когда-то там был асфальт, но за годы постперестроечной разрухи никто его ни разу не обновлял, поэтому местами проглядывают проплешины голой земли. И вот муравьиная суета субботника после уборки основной массы грязи начинает рисовать эту самую «полосу по периметру». Кто-то где-то нашёл малярную кисть, которая, должно быть, ещё с прошлых субботников провалялась в подвале вокзала, и никто её не додумался от прежней краски отмыть. В банку с водой воткнули, согласно «Книги полезных советов для тех, кому всё время некогда». Да только вода за прошедшее время испарилась, а кисть со слипшейся и перекошенной щетиной осталась. Начальник вокзала выносит вердикт: сойдёть!
