Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Царь Федор Иванович
Доверие Грозного к своему шурину выказалось и в том, что с 1572 года царь поручил ему заведывание важным делом обороны южной окраины Московского государства132. Здесь проявились административные способности Никиты Романовича. На этой стороне служебной деятельности знаменитого боярина следует остановиться несколько подробнее. Она наиболее известна и имела, как мы предполагаем, некоторые немаловажные последствия.
Чтобы понять важность и трудность возложенных на Никиту Романовича обязанностей, далеко нелишним является ознакомление с той обстановкой, в которой ему приходилось действовать. Южная окраина Московского государства, граничившая с дикой степью и бассейном реки Дона, составляла в те времена предмет усиленных работ и беспокойства царя и правительства. Со стороны дикой степи, или, как говорили тогда, дикого поля, всегда можно было опасаться внезапного появления хищных кочевников, крымских татар. Живя грабежом соседей, крымцы зорко подстерегали удобный момент и, улучив его, являлись «изгоном» или «искрадом» на Русь, разоряли и опустошали ее. Необходимо было бороться с Крымом, причем можно было выбрать один из трех путей: возможно было попытаться покорить крымцев, ограничиться обороной от них или держаться по отношению к ним смешанной, то есть оборонительно-наступательной, политики. Но покорение Крыма, как это ясно сознавал умный и проницательный царь Иван Васильевич, было в XVI веке предприятием, невыполнимым по многим причинам. Во-первых, поход через дикое поле для громоздкого московского ополчения был крайне изнурителен. Далее, доставка через это поле военных и иных припасов и подход подкреплений были делом весьма трудным. Взятие Крыма потребовало бы долговременного присутствия в нем огромного оккупационного корпуса, а, как мы уже отметили ранее, московское служилое ополчение нельзя было очень долго держать на походном положении. Наконец, сувереном крымского хана в XVI веке был могущественнейший турецкий султан, которому, пользуясь удобным путем по Черному морю, легко было бы вытеснить нас из Крыма, если бы мы и овладели им.
Отказавшись поэтому от наступательной борьбы с Крымом, нельзя было в то же время ограничиваться и одной пассивной обороной. Южная окраина была тогда не очень далека от столицы государства, и страшный набег в 1571 году хана Дивлет-Гирея показал, что границу эту надо постепенно отодвигать к югу. Тогда остановились на третьем, единственно верном способе – рано или поздно подчинить себе степь. Границу стали укреплять построением городов-крепостей, в которых ставились сильные военные отряды и из которых в дикое поле высылались многочисленные сторожа и станицы для наблюдения за возможным появлением врагов. Наблюдение облегчалось тем, что в степи было только несколько удобных для движения воинских отрядов дорог, или шляхов. С течением времени, когда пограничные города и их уезды развивались и становились более многочисленными, в степи строились новые укрепления, и уже из них высылались разведочные и сторожевые отряды. Такова была в общих чертах организация обороны южной окраины Московского государства в конце ХVI и начале ХVП века. Для несения нелегких и опасных служб по этой обороне привлекалось местное население, для прироста которого на юге московское правительство принимало свои меры, посылая в южные города сведенцев из других местностей государства. Брало оно на службу и тех переселенцев, которые брели на юг из центральных областей, спасаясь от тяжелых для них условий существования в Московской Руси. Охотно принимались также те люди, которые возвращались в пределы Руси, побывав уже за рубежом, сойдя на Дон «в вольные казаки» и т. д.
Население южной окраины, в большинстве своем служилое, принадлежало к наименее хорошо поставленным в государстве классам общества. Тяжелая служба, постоянные опасности, невысокое положение среди других разрядов московских людей, необходимость обрабатывать землю не только на свой обиход, но и для прокормления тех войск, которые присылались из Москвы для охраны границы, – все это делало жителей южной окраины одним из наиболее недовольных элементов в государстве133. Заведывание таким населением требовало особого умения и способностей. И в этом отношении выбор Никиты Романовича Юрьева нельзя не признать удачным. Впрочем, не он был первым организатором или, вернее, реорганизатором станичной и сторожевой службы. Его предшественником был знаменитый воевода и боярин князь Михаил Иванович Воротынский, назначенный первого января 1571 года «ведати станицы и сторожи и всякие… государевы польския службы». Ему-то и принадлежат первые распоряжения относительно посылки станиц и сторожей из разных южных городов Московского государства134. Однако уже в следующем году мы видим во главе этого дела боярина Никиту Романовича Юрьева, который и заведывал им, по-видимому, непрерывно – почти до самой смерти. По крайней мере, мы имеем распоряжения его по делу обороны южной окраины в 1572, 1576, 1577, 1578, 1580 и 1586 годах. В то же время, как видно из предыдущего изложения, в эти годы на Никиту Романовича возлагались и другие поручения. Например, в 1575 году он стоял во главе войск, осаждавших Пернау. Распоряжения Никиты Романовича касаются разных сторон его деятельности как начальника разведочной службы на южной окраине. Так, он с дьяком Василием Щелкаловым изучал новую дорогу в степи, дорогу, которой стали пользоваться татары. Затем один или с другими боярами Никита Романович определял способ несения сторожевой службы, время, когда надо начинать ее, расстояния, которые надо обслуживать разведчикам, сроки, на которые они посылались в степь, и тому подобные подробности135. Наряду с этим царскому шурину приходилось озаботиться лучшим обеспечением служилых людей, поставить их существование в более сносные и справедливые условия. Станичники и сторожа, которые несли тяжелую разведочную службу, дети боярские, поместные и беспоместные, атаманы, сторожевые казаки беспрестанно подавали на государево имя челобитные с просьбой об удовлетворении их многообразных нужд. Челобитья эти шли на рассмотрение Никиты Романовича. В решениях по поводу этих прошений сказывались справедливость и гуманность царского шурина, соединявшияся с его радением государеву делу, то есть интересам службы.
Благодаря заботливости и вниканию в нужды подчиненных Никитой Романовичем были произведены в положении служилых людей на южной окраине следующие перемены. Было отменено обыкновение отправлять в «польския» (т. е. полевые) посылки и сторожа по спискам полковых воевод, которые обыкновенно из своих полков отправляли самых негодных детей боярских, а было постановлено составлять нужные списки в центральном ведомстве, заведывавшем служилыми по отечеству людьми, «в Розряде». При этом урегулирована была и служба этих детей боярских. Состоялось постановление, по которому «дважды бы одних детей боярских вряд на польскую службу не посылати, для великия нужи будет переменить их некем, или по их охоте». Для беспоместных детей боярских по приговору Никиты Романовича была постановлена ежегодная выдача денежного жалованья. Улучшено было также положение сторожевых казаков: им был увеличен поместный оклад в 2 У раза (с 20 четей до 50). Кроме того, им приговорили давать денежное жалованье «в третей год по три рубли человеку для сторожевые службы, чтоб им безконным не быти»136.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
