Эля покровительственно ткнула пальцем в пол, будто смерть Ники была предрешена и более не вызывала сомнений. На лице ее даже отразилось некое животное удовлетворение, Эля продолжила еще более воодушевленно:
– И вот, когда я добилась таких успехов! Когда ты наконец стал пристойно учиться и у тебя появились шансы на достойное будущее. Именно теперь ты решил все испортить?
– Ну что ты, я этого и в мыслях не имел! – оправдывался Женька, на всякий случай обходя стороной то место, где покоилась воображаемая Николь. – Я хочу лишь быть собой…
Эля остановилась, вперив в Женьку колючий, как репей, взор. И как Женька ни вертелся, пытаясь сбросить с себя эту обузу, взгляд залип крепко, не отпуская и на миг.
– Вот и будь собой. Только в женском платье. – Окончательно пригвоздила Эля. – Как только ты снова почувствуешь себя в брюках – нашему делу настанет конец. Я знаю.
– Да, с чего ты это взяла? – Женька впервые повысил голос.
Ему уже порядком надоело чувствовать себя виноватым без всякого повода. Эля даже не дрогнула, продолжая буравить Женьку своими железными глазками.
– Между вами начнутся все эти противные шуры-муры, – кисло сказала она, – ты и думать забудешь об уроках…
– Считаешь, между нами может что-то начаться? – невольно размечтался Женька, лицо его поплыло, щеки бесстыдно ползли к ушам.
И это было огромной ошибкой. Узрев счастливую гримасу, Эля совершенно осатанела:
– Ты даже сейчас смотришь на меня в упор, а видишь свою Нику!
– Да что ты, – спохватился Женька, однако с оттенком недовольства. – Я весь внимание.
– Что ты врешь? Ты же никогда! Никогда не видишь меня! – Лицо Эли как-то скуксилось, она еще больше подурнела. – Раньше я не задумывалась об этом. Ты всегда витал где-то в иных мирах, казалось, ничего не замечаешь вокруг. Но теперь я вижу, все иначе… Ты все делаешь ради нее… А я, я… Я что неинтересный для тебя человек, да?
Женька был совершенно раздосадован, более всего его злило то, что он не желал сейчас сочувствовать Эле, входить в ее положение, да и вообще – говорить о ней. Впервые дружба готова была дать серьезную трещину, Эля перетягивала внимание на себя, когда Женька оказался в таком неприятном, даже ущемленном положении. Когда ему нужны были поддержка и понимание. И вместо этого его встретили упреки. Ему зачем-то захотелось съязвить.
– Ты очень интересный человек! – сказал он. – Так же как энциклопедия – интересная книга. Но ты видела, чтобы хоть кто-нибудь читал ее ночами взахлеб, с фонариком под одеялом?
Где-то хлопнула дверь, но ребята не услышали ее в пылу спора.
– Ах так! – сказала Эля. – Раз так! – еще громче повторила она…
И тут в комнату вплыла, легко покачивая плетеным пояском, сама Николь.
– У вас здесь отброски? – спросила она, и бровки ее удивленно заплясали над глазами.
– Разборки, – машинально поправил Женька, залюбовавшись Никой, как и в первый день.
– Женька говорит, что я скучная и толстая! – выкрикнула Эля, будто в поисках защиты.
– Я такого не говорил…
– Он без шуток назвал меня Энциклопедией!
Женька смотрел на Элю и не узнавал ее. Вроде все было тем же: широкое лицо, такой же широкий, даже приплюснутый утиный нос. Его она взяла от отца, теперь Женька знал это. Зато пух волнистых волос она унаследовала от мамы, как и тяжелую, немного раздающуюся книзу фигуру. Но Женька видел теперь все это будто бы в ином свете – что-то загорелось у Эли внутри, меняя прежние очертания, перемалывая их во что-то новое, пока непонятное. Женька даже зажмурился, как щурятся люди, выходя из темноты к яркому свету. Ника же стояла спокойно, широко распахнув небесный взор, ничто не мешало ей как следует разглядывать Элю.
– Значит, так, сегодня никакой теории! – Она вывалила из сумки учебники прямо на пол, и они стыдливо уткнули обложки в пол. – Объявляю практические занятия!
И не успела Эля опомниться, как Ника схватила ее за руку и крутанула, как неповоротливую юлу.
– Не обижайся, но Женя права, ты скучно выглядишь, – беспощадно сказала она. – Тебе нужно срочно поменять style! Подправим имидж, ты сама себя не узнаешь…
– Не хотелось бы так радикально, – совершенно стушевалась Эля.
Не слушая отговорок, Ника уже тянула ее в коридор. Женька еле поспевал за девочками. Он и соображать не успевал, как быстро менялись декорации. Вот только что была ключевая, можно сказать кульминационная сцена, а теперь героев неожиданно выбросило в морозный подъезд, и они направились неизвестно куда, неизвестно зачем. Но противиться Нике почему-то никто не мог. Она была до остатка охвачена идеей помочь Эле, и та вдруг стала мягче горячего воска – вся прямо расплавилась после недавней вспышки. Женька отчего-то вспомнил, с каким вожделением Эля засовывала нос в пакет с отказными нарядами его матери. Неужели магазины ей были интереснее учебников? Кто бы мог подумать! Лифт приехал раньше, чем кто-нибудь успел его вызвать, навстречу ребятам вывалился пожилой мужчина, навьюченный фирменными пакетами.
– Вы заказывали продукты из «Утконоса»? – спросил он сквозь зубы, выволакивая тяжесть из кабины.
– Это туда, – Эля указала на соседнюю квартиру. – А вы что, новенький?
Мужчина на всякий случай кивнул, хотя, судя по виду, чувствовал себя порядком поизносившимся. Кое-как он приковылял к указанной двери и втиснул звонок в стену. Заорала знакомая Женьке птица.
– Ну все, пошли. – Эля заскочила в лифт. – Ему не откроют, пока на лестнице кто-то есть.
Лифт слопал ребят и поволок через этажи все ниже и ниже.
– А кто там живет? – спросила Ника, махнув головой вверх.
– Этого никто толком не знает, – отчего-то шепотом сказала Эля. – С тех пор как мы сюда переехали, ни разу соседа не видели. Папа говорит, там какого-то преступника охраняют по программе свидетелей. И курьер из «Утконоса» на самом деле – полицейский. Но он просто любит детективы. А мама думает, что там живет больной, которому совершенно нельзя появляться на свету. Ну, вроде Брэда Питта из «Темной стороны солнца». Просто, от скуки она пересмотрела слишком много мелодрам…
Ребята вышли из дома, холодный ветер пахнул им в лицо, неся с собою что-то мокрое и колючее, оседающее на одежде прозрачной капелью.
– А что думаешь ты сама? – спросила Ника, по всему было видно, что ее так и распирает от любопытства.
Эля сделала несколько шагов от подъезда, на всякий случай уйдя из-под окон, и сказала уже громче, не замедляя шага:
– Я как-то заговорила с прежним курьером. Он был совсем молодой и дико веселый, все шутил со мной, если встречались в подъезде. Ну, я и решилась спросить про загадочного соседа. Так он сказал, будто там живет непомерный толстяк, который не в силах даже вставать с кровати…
– Ха! – хохотнула Ника. – Забавно, а почему же ты шептала там, в доме?
