Облачишка отпрянул, изумленно вытаращив глаза.
- Но ты тут ни при чем! - с жаром воскликнул он. - Это ты извини меня за то, что я ушел в патруль без твоего разрешения! Мне так стыдно, что я слишком поздно почуял запах этих мерзких нарушителей! Из-за меня они застали наш патруль врасплох… Я оказался плохим учеником… Я подвел тебя, Клокастый!
- Да что ты! - прорычал Клокастый, отводя глаза. - Ты ни в чем не виноват, даже опытные воины, которые шли за тобой следом, ничего не учуяли! Ты отличный оруженосец, Облачишка!
Щербатая заметила, как Облачишка украдкой поморщился, сдерживая боль, и в изнеможении уронил голову, поэтому поторопилась увести его обратно в палатку.
- Ты такая заботливая, - с благодарностью промяукал Облачишка, с наслаждением вытягиваясь на подстилке. - Ты не жалеешь, что у тебя не будет своих котят?
Щербатая растерялась.
- Все племя - мои котята, - ответила она. - Разве я смогла бы выделить кого-то одного?
Облачишка серьезно кивнул.
- Кажется, теперь я понимаю, что такое быть целителем… Это очень-очень тяжело, - прошептал он. - А я - ты только не смейся, ладно? - очень хочу, чтобы у меня была подруга и много- много котят! Скорее бы подрасти!
- Ах вот о чем ты мечтаешь! - замурлыкала Щербатая, щекоча его хвостом. - Все это замечательно, но я все-таки рада, что тебе еще рановато задумываться о таких серьезных вещах! Не торопись, ты еще успеешь вскружить голову какой-нибудь глупенькой кошке и завести с ней кучу детей, прибавив мне работенки!
Облачишка захихикал, потом закрыл глаза и сладко зевнул. Вскоре он уже крепко спал.
Полынница наводила порядок в кладовых. Услышав шаги Щербатой, она подняла голову и тихо сказала:
- Ты сотворила чудо, исцелив этого оруженосца. Большинство целителей - да что скрывать, и я сама в их числе, - опустили бы лапы и без боя отдали его жизнь Звездному племени! - Полынница погладила свою ученицу хвостом. - Я горжусь тобой! После того, что ты сделала, я уже не могу называть тебя своей ученицей. Пришло время тебе стать настоящей целительницей.
- Ой, - растерянно пискнула Щербатая. - Спасибо тебе, Полынница!
«Я готова принять свою судьбу, - подумала она. - Исцеление Облачишки открыло мне глаза. Когда он находился между жизнью и смертью, я поняла, что для меня нет ничего важнее его спасения. Теперь я знаю, что целительство - моя настоящая судьба… Ради нее я откажусь от Клокастого и никогда не пожалею об этом!»
Глава IV
Этой ночью Щербатая наконец-то отлично выспалась - впервые с тех пор, как был ранен Облачишка. На рассвете она сладко потянулась, села и как следует вылизала себя от ушей до самого кончика хвоста. Полынница тоже выбралась из своего гнездышка, отряхнула приставший к шерсти мох.
- Мне нужно поговорить с Кедрозвездом, - сказала она. - Он должен знать, что ты готова стать целительницей.
Щербатая повернулась к наставнице. Ей вдруг стало так страшно, что даже лапы закололо.
- Пожалуйста, Полынница, не торопись! - выпалила она. - Я… сначала я должна предупредить кое-кого.
Полынница сощурила глаза и пристально взглянула на нее.
- Кое-кого? - переспросила она. - Клокастого, да?
У Щербатой вдруг перехватило дыхание. Слова застряли у нее в горле, она опустила голову и молча уставилась на лапы. Как Полынница догадалась? Неужели она… все знает?
- Отныне ты подчиняешься Закону целителей, - торжественно произнесла Полынница. - Этот закон объединяет нас всех - и ты тоже должна ему следовать.
- Да, конечно, - еле слышно пролепетала Щербатая.
Не прибавив больше ни слова, она опрометью выскочила из палатки на поляну. Первый, кого она увидела, был Орех, неторопливо семенивший к куче с добычей.
- Эй! - окликнула брата Щербатая. - Ты Клокастого не видел?
- Он повел охотничий отряд на болота, - ответил Орех. - Они только что ушли, так что если поторопишься, сможешь его нагнать.
- Спасибо!
Щербатая бросилась в туннель и помчалась в рощу. Вскоре она добралась до топкой низины и почти сразу же увидела Клокастого, шагавшего но краю болота. Лисохвостка вынюхивала что-то под кустом, а Лягушник и Грязноцап почти скрылись за деревьями.
- Клокастый!
Перепрыгивая с кочки на кочку, Щербатая побежала к глашатаю. Она была уже совсем близко, когда какая-то шустрая тень вдруг юркнула у нее из-под лап и скрылась в траве.
Клокастый, шипя от досады, обернулся:
- Что ты наделала! Топаешь, как барсучиха, всю дичь перепугала! Эта ящерица была у меня почти в зубах!
- Прости, - пропыхтела Щербатая. - Клокастый, мне нужно срочно с тобой поговорить!
Клокастый повел ушами.
- Что такое? Что-то с Облачишкой? Что? Он…
- Облачишка жив и почти здоров, - торопливо успокоила его Щербатая. Она опустила глаза и впилась когтями в топкую землю. Там, в палатке целительницы, ей все казалось таким простым и понятным, так почему же сейчас она не может найти в себе силы сообщить Клокастому свою новость? - Полынница… - шумно сглотнув, начала Щербатая, - сегодня, в ночь полулуния, она хочет произвести меня в целительницы.
Клокастый, разинув пасть, уставился на нее.
- Ты… ты точно хорошо подумала? - сбивчиво спросил он. - Ты уверена, что хочешь этого? Разве… разве ты не была счастлива со мной в эти луны?
- Ты сам знаешь, как я была счастлива, - прошептала Щербатая. - Но исцеление Облачишки показало мне, что моя судьба - это целительство. Я должна…
Клокастый порывисто шагнул к ней, в бешенстве раскачивая хвостом. Шерсть на его загривке встала дыбом.
- Ты губишь свою жизнь, мышеголовая! - прорычал он. - Я думал, что ты уже по горло сыта возней с травами и паутиной!
- Ты никогда не относился ко мне серьезно, - с неожиданной грустью прошептала Щербатая. В следующий миг ее боль сменилась гневом. - Ты никогда даже не пытался меня понять! Откуда тебе знать, что это такое - быть целительницей? - Она поискала глазами Лисохвостку, которая только что поймала дичь, и злобно прошипела: - Почему бы тебе не завести котят с ней? Будто ты не замечаешь, что она без ума от тебя!
- Лисохвостка для меня пустое место! - прорычал Клокастый. - Для меня весь мир - это ты, Щербатая… Ты - все, что мне дорого, все, чего я хочу. Я мечтаю только о тебе и о нашем общем будущем.
Щербатая зажмурилась. На миг она тоже увидела это будущее и ее слабое любящее сердце жарко забилось от счастья. Но она знала, что ее путь определен раз и навсегда и свернуть с него уже невозможно.
