Пока он отсутствовал, я осмотрелся. На стене висели его портрет в солдатской форме, свадебная фотография и портреты двух забавных детишек. Смит вернулся с двумя стаканами, в которых постукивали кусочки льда и плескалось виски.
– Как поживает мистер Барни? – спросил он, протягивая мне один из стаканов. – Я давно его не видел.
– Хорошо, спасибо. Он передает вам свои наилучшие пожелания.
Смит заулыбался и сел напротив меня.
– Знаете, мистер Уоллес, мы, солдаты, не слишком-то любили свое начальство, но мистер Барни был совсем не таким, как остальные. Он никогда о нас не забывал, когда мы были на передовой, заботился о нас. И мы его очень любили.
Он поднял свой стакан и отсалютовал мне. Мы выпили. Скотч чуть не содрал кожу у меня с гортани.
Смит внимательно смотрел на меня.
– Чуточку крепкий, да? – спросил он, заметив, что у меня выступили слезы на глазах. – Мы, старые солдаты, любим такой скотч.
Я поставил стакан на стол.
– Знаете, я так и не попал во Вьетнам. Все было кончено до того, как у нас закончилась подготовка.
– Значит, вам повезло. Это была не увеселительная прогулка.
Я достал из кармана пачку сигарет и предложил ему. Мы закурили.
– Мистер Смит…
Он снова улыбнулся:
– Называйте меня Хэнком, мистер Уоллес. Догадываюсь, что вы были офицером… верно?
– Это старая история. Зовите меня Дирком.
– С удовольствием. – Он выпил, вздохнул, потом спросил: – Так вы работаете у полковника?
– Да, Хэнк, я приехал к вам, потому что Чик сказал, что вы можете мне помочь.
– Правда? – Он удивился. – Ну, что же, конечно, но как?
– Митч Джексон. Помните его?
Улыбка сбежала с лица Хэнка.
– Я его помню, да, – ответил он неожиданно холодным, ровным голосом.
– Я копаюсь в его прошлом, Хэнк. И мне это очень важно. Что бы вы ни сказали мне, все будет сохранено в тайне. Я просто хочу услышать ваше правдивое мнение о нем.
– Для чего?
– Вчера умер его отец. Ведется расследование. Мы предполагаем, что Митч Джексон может быть косвенно причастен к его смерти.
– И вы хотите знать мое искреннее мнение?
– Да. Заверяю вас, что, если вы мне что-нибудь и скажете, это не уйдет дальше этих стен. Даю вам слово.
Задумавшись, он двигал своими большими ногами.
– Я не люблю плохо говорить о покойниках, – наконец изрек он, – в особенности о герое, награжденном медалью.
Я снова снял пробу со скотча. Он все еще был ужасным, но я, кажется, уже привык к нему.
– Как солдаты относились к нему? Как вы сами к нему относились?
Он колебался, потом пожал плечами:
– У него было много любимчиков. В этом и было все дело. Возможно, вы не знаете, но когда штабной сержант имеет любимчиков, а остальных солдат смешивает с грязью, он непопулярен. Именно так обстояли дела с Джексоном. Для кого-то он был отцом родным, а для других настоящим сукиным сыном.
– Как он относился к вам?
– Я из-за него хлебнул горя. Мне поручали самую трудную и грязную работу. Но не мне одному. Пожалуй, больше чем половине батальона доставался сердитый конец его палки, если можно так выразиться, и лишь немногим – ласковый.
– Для этого должно быть основание.
– Основание было, не сомневайтесь. Все ребята, которые пошли в джунгли до того, как налетели бомбардировщики, были его любимчиками. Именно это, а не какая-то другая причина заставила его поехать за ними. Не потому, что он их очень любил, а потому, что они приносили ему более тысячи долларов в неделю. Он же был настолько жаден, что не мог выдержать, чтобы источник его дохода был перебит. Если бы те ребята не были его любимчиками, он бы и пальцем не пошевелил, чтобы спасти их. Вот как он получил свою медаль: пытаясь спасти свой доход.
– Я этого не понимаю, Хэнк. Почему эти ребята должны были выплачивать ему по тысяче долларов в неделю?
Хэнк допил свой стакан, глаза его были прикованы ко мне.
– Это нигде не будет фигурировать? Я не хочу быть втянутым в какой-нибудь скандал.
– Даю слово, что этот разговор останется между нами.
– Митч Джексон был распространителем наркотиков.
Все знали, что в армии, сражавшейся во Вьетнаме, было очень много наркоманов, большинство курили сигареты с марихуаной. И тем не менее такого я не ожидал услышать.
– Это серьезное обвинение, Хэнк, – сказал я. – Если вы об этом знали, почему не сообщили полковнику Парнэллу?
Он печально улыбнулся:
– Потому что я хотел остаться в живых. Не я один про это знал, но никто не отваживался донести. Я вам кое-что расскажу. Один сержант, работавший под командой Джексона, хотел это сделать. Он сказал Джексону, чтобы тот свернул свою лавочку, в противном случае он подаст рапорт. Сержант с Джексоном отправились вместе в разведку. Сержант не вернулся. Джексон сообщил, что тот был убит вьетнамцами. Двое ребят, когда Джексон предложил им приобрести его «товар», отказались. Они тоже погибли от «снайперских» пуль, после этого было ясно, что нужно держать язык за зубами. Да и чего я мог добиться? Цветной солдат докладывает такому человеку, как полковник, на штабного сержанта, которого тот считает образцовым службистом… Конечно, я молчал.
Теперь было похоже, что жители Сирла были правы в оценке Митча Джексона, а полковник Парнэлл ошибался.
– Представляете, откуда Джексон получал наркотики?
– Нет, я не хотел этого знать, да и не хочу до сих пор.
– Он должен был собирать большие деньги.
– Я же сказал вам: не менее тысячи в неделю. Ребята крепко сидели на его крючке. У некоторых были состоятельные родители, которые присылали им деньги, ну, а другие воровали все, что попадало под руку в Сайгоне, куда их время от времени отправляли на отдых.
– Что же он делал с такими огромными деньгами? Не мог же он все их истратить?
Хэнк пожал плечами:
– Не знаю. Джексон был не единственным распространителем наркотиков. Толкачом, как их называли. Их было множество. Он действовал в нашем батальоне. В каждой воинской части имелся свой толкач. Возможно, они собирали общие деньги и переправляли их домой.
Я подумал, что это возможно.
– Имя Сид Воткинс вам ничего не говорит?
Хэнк подумал, потом покачал головой:
– Нет, его не было в нашей части.
В этот момент в дверях появилась миссис Смит.
– Ты хочешь есть, Хэнк? Курица развалится на кусочки, если ты не поспешишь.
