Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
– Кажется, его построил Краснов, – сказал я.
Алексей с удивлением посмотрел на меня.
– Да… Но откуда…
Я рассказал своему знакомому, что интересуюсь и как строитель, и как просто интересующийся историей и архитектурой южнобережных дворцов Крыма.
– И давно?
– Давно.
Алексей задумался, а затем протянул мне руку.
– Приятно познакомиться с человеком, который близок мне по духу. Я ведь тоже давно интересуюсь…
– Южным берегом?
– Вообще – Крымом…
Алексей на секунду задумался, а затем сказал:
– Теперь мне понятно, почему именно ты лежал в чаще. Ведь это – моя «точка». Я там привык отдыхать.
– Насиженное место, – нашёлся я.
– Да, – подтвердил он, – насиженное… Когда я впервые появился в Резервном, то отдыхал именно там, как ты сегодня. И тоже был апрель. И так же цвёл сад… Правда, интересное совпадение?
– Согласен…
Я хотел рассказать о давнем случае из моей юности и чувстве радости, но передумал. Это слишком личное. Да и не сработал данный эффект вторично. «Холостым» получился мой приезд в Резервное.
Алексей воспринял паузу в разговоре по-своему. Очевидно, он подумал о том, что меня сейчас интересует место, в разные годы притягивающее нас к себе. Он стал рассказывать об этом уже слегка одичавшем саде. Оказывается, это сливняк. Летом он сюда ходит за сливами и собирает плоды вёдрами. Кроме того, здесь есть деревья кизила, черешни и яблони. Но яблоки выродились, остались лишь дички. Очевидно, они были «внуками» ранее росших здесь яблонь хороших сортов, но те деревья давно пропали. А новые – либо поросль от корней, либо проросшие зёрна падалицы.
Честно сказать, родословная здешних яблонь меня совершенно не заботила, тем более истории с вёдрами, полными слив. Летом сюда на сбор урожая приезжать не собирался. Но Алексей говорил с таким упоением, что я не решился его перебить.
Оказалось, что этот сад еще татарский. В том смысле, что посажен ещё до Великой Отечественной войны. Татары практиковали высадку фруктовых деревьев не на своих усадьбах, а за селом, где было много свободного места. Алексею повезло, что его собственный земельный участок оказался в непосредственной близости от сливняка, который он считает своим вторым садом. Впрочем, сюда любой может прийти. Как, например, я…
В этот момент в автобус вошла большая группа людей, которая отделила меня от Алексея, и мы оказались в разных частях автобуса. А я так и не успел у него спросить, почему ж в чаиры надо ходить в апреле. И какая связь между сливняком, где я отдыхал, и великокняжеским имением Чаир.
На конечной остановке Алексея я не увидел. Либо он затерялся в толпе людской, либо вышел раньше. Так что вышла у меня такая нечаянная встреча с человеком, влюблённым в цветущий сливовый сад.
3
На следующий день в Ялту я всё-таки поехал. И встретился со своим знакомым. Звали его Станиславом, или Стасом – для своих. Был он настоящим краеведом и знатоком Крыма. С ним можно было сидеть часами и слушать, слушать…
Впрочем, сейчас меня интересовал великокняжеский Чаир. Надо же, как быстро иногда у человека появляется интерес к чему-то редкому, необычному. Ещё вчера я и думать о нём не думал, а сегодня уже не мог жить без него. Но тем не менее…
Стас, конечно, знал о Чаире. И был наслышан о дворце, который строился по проекту архитектора Краснова. Но поехать прямо сейчас в Мисхор, чтобы своими глазами увидеть этот шедевр, не захотел. Я расстроился. Тогда мой товарищ сообщил, что существуют сразу две причины, чтобы этого не делать. Я попросил назвать хотя бы одну, желая тут же разбить её в пух и прах.
– Во-первых, такого дворца давно нет. Он уничтожен, – сообщил Стас, – а во-вторых…
Я замахал на него руками, мол, хватит-хватит! Вторую причину я слушать не хотел. Теперь мне стало ясно, почему я так мало знал об этом дворце, и вообще, почему он известен менее остальных великокняжеских дворцов Южнобережья.
Стас не помнил, при каких именно обстоятельствах уничтожен дворец, но то, что остальная часть имения сохранена, – это точно. Сейчас это парковая зона, которую по-прежнему называют Чаиром. Она входит в состав Гаспры, примыкая вплотную к Мисхору. Впрочем, для большинства отдыхающих эта полоска берега всегда являлась чем-то единым и неразделимым.
– Нет, нет, ты не прав! – возразил Стас. – Там такой исторический пласт…
Он порылся в своих бумагах и вытащил потрёпанный блокнот с какими-то записями. Я взял блокнот в руки и, открыв, прочёл: «Чаир. Краткая справка».
– Что это?
– Я когда-то составлял подобные исторические справочники. Для себя, – пояснил Стас.
Полистав этот блокнот, я узнал кое-что для меня интересное. Чтобы не забивать голову десятками фамилий, дат и фактов, сообщу следующее. Изначально вся эта земля принадлежала одному человеку, а после его кончины была продана по частям разным владельцам. Так на одной относительно небольшой территории возникло несколько усадьб, причём большинство из них – великокняжеские.
В это число входил и Чаир. Это была вторая большая работа архитектора Краснова. Первая, дворец Дюльбер, был соседом Чаира. Так что два этих имения через архитектора Краснова были тесно связаны.
Но и не только это их роднило. Дюльбер и Чаир принадлежали соответственно великим князьям Петру Николаевичу и Николаю Николаевичу, которые были родными братьями. В свою очередь, они женились на родных сёстрах Анастасии и Милице – черногорских княжнах. Это единственный, уникальный в своём роде случай в царской России такого «семейного» союза. А соседство их имений в Крыму – лишнее и наглядное тому подтверждение.
Говорят, дворец Чаир был действительно великолепен. По крайней мере, я, когда рассматривал его на старых фотографиях, приходил к такому мнению. Что интересно, Чаир и Дюльбер построены в абсолютно разных, непохожих друг на друга стилях. Первый их них относится к стилю неогрек, в котором присутствуют элементы древнегреческой архитектуры. А второй – в исключительно восточном, египетском стиле. Может быть, таким способом архитектор пытался указать на абсолютную несхожесть братьев? Один из них был мягким, вдумчивым, «камерным» человеком, интересовавшимся историей и Востоком, по складу ума очень близким к людям пытливым, с исследовательской жилкой. Я говорю о Петре Николаевиче, который в своё время слыл одним из лучших инженеров-строителей.
А вот его брат совсем иной. Избрав военную карьеру, стал настоящим воином, пройдя путь до командующего русской армией в период Первой мировой. Он был кумиром для многих и многих офицеров и вообще патриотов России.
Что ещё интересно – сёстры, на которых женились братья – великие князья, были родом из Черногории, которая чуть позже вошла в состав королевства Сербии (а позже – государства Югославии). Краснов, построивший Дюльбер и Чаир, где полноправными хозяйками стали Милица и Анастасия, прославил своё имя, став очень известным архитектором. Отсюда начался его взлёт, здесь взошла его звезда, как одного из лучших архитекторов царской России. После революции 1917 года Н. П. Краснов эмигрировал за границу. А последние годы прожил и захоронен в Сербии. Так неожиданно закончилась для него «балканская история», начавшаяся в Крыму со строительства двух великокняжеских дворцов, хозяйками в которых были черногорские княжны.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
