– Ты рассказала ему о Лу?
– Конечно, нет! Я вообще не хочу о нем вспоминать и тем более говорить.
– Тем не менее я повторю еще разок. – Рона ласково улыбнулась подруге. – Вдруг сейчас до тебя дойдет. Твой отчим был придурком, который ненавидел беспорядок и детей. Но в том не твоя вина, и пора все позабыть… Значит, ты сказала, что не согласна увидеться с ним еще раз, потому что тебе не нравится, как он ест овощи?
– Да.
– Ну, подруга, и ты удивляешься, что он считает тебя ненормальной?
* * *
«Ты никогда не узнаешь» – эта фраза Кейси и образы, навеянные ее эротическим сном, преследовали Гейба. Видела она свой чертов сон или все придумала? Он никогда этого не узнает. Тогда он, наверное, просто сойдет с ума.
Посмотрев вслед Кейси, которая умчалась прочь в спортивном «БМВ», Гейб поймал такси и поехал на работу. Пожалуй, только работа и могла отвлечь его от мыслей о ней.
Очень кстати мэр сегодня дает пресс-конференцию и обед. Там будет дочь мэра, которая, возможно, поможет ему забыть Кейси. В конце концов, именно она отвечала его представлениям об идеальной женщине: была высокой, темноволосой и стильной.
Часом позже Гейб понял, что если он едва пережил пресс-конференцию, то обед может его угробить. При слове «десерт» он вспомнил, как Кейси облизывала сливки с клубнички, и все сласти показались ему пресными и невкусными. Дочь мэра… О да, она точно соответствовала всем пунктам его списка, но она была такой скучной и самодовольной… А ее голос! Он звучал так, словно на носу у нее бельевая прищепка.
Избавившись от идеальной девицы, Гейб поехал на работу. Не успел он появиться в дверях, как Хэнк бросился к нему, размахивая листком бумаги:
– Где ты ходишь? Произошло еще одно ограбление!
– Да ты что? Я немедленно выезжаю.
– Телефон звонит не переставая! – радостно сообщил Хэнк. – И все по поводу твоей последней статьи. Думаю, нам стоит сделать целую серию такого рода репортажей. Может, ты согласишься ответить еще на несколько объявлений?
– Забудь, – зарычал Гейб. – Слышать не хочу ни про ту статью, ни про чертовы объявления.
– Поздно, дружок, раньше надо было думать, – ухмыльнулся Хэнк.
Гейб поднял голову. Перед ним стояла Фрита, любительница сладкого, и в руке у нее был большой и жирный сливочный торт.
– Я решила преподнести тебе торт взамен того, которым ты меня угощал. – Голос женщины не предвещал ничего хорошего.
Прежде чем Гейб успел хоть как-то отреагировать, она запустила в него тортом, угодив ему точно в лицо.
Гейб задохнулся, руками соскреб часть крема с лица и глаз, одновременно слизывая, что мог достать языком. Коллеги вокруг злорадно хихикали.
– Спасибо, Фрита, очень вкусно, – пробормотал он, вызвав новый взрыв смеха у окружающих. Сливки потихоньку капали за ворот рубашки, пока он складывал на поднос липкие кусочки.
– Тут тебе еще послание. – Хэнк поднес бумагу к его лицу, злорадно хихикая.
– Боже мой! – Гейб, моргая, с трудом разбирал содержимое факса. – Сертификат на бесплатную татуировку от Сандры! Только этого мне сейчас и не хватало.
– Она приложила эскизы и предложения по поводу того, где что следует наколоть. – Хэнк буквально давился от хохота.
Сквозь всеобщее веселье прорвался чей-то всхлип, и Гейб резко обернулся, мгновенно узнав хныканье Морин.
– Я думала, что мой бывший последняя свинья, но он хоть не писал обо мне в газете…
Бросившись вперед, Морин принялась колотить его свернутой в трубку газетой, размазывая крем и куски торта по рубашке.
– Слушайте, леди, мне правда жаль. – Гейб прикрыл лицо руками, пытаясь хоть как-то защититься от ударов. Пол, усыпанный крошками от торта, стал скользким, и, оступившись, Гейб отлетел к стене.
Морин разрыдалась, и Фрита дружески обняла ее:
– Не плачьте, дорогая, он того не стоит.
– Ну, а где же Бренда? – пробормотал он.
– Я здесь, дорогой!
Гейб застыл на месте, ожидая худшего. Но к его удивлению, Бренда расцеловала его.
– Спасибо, спасибо огромное!
– За что? – К такому Гейб точно был совсем не готов.
– Знаешь, хоть ты и нелестно отозвался обо мне, но статья встряхнула Гарри, и он наконец-то решился.
– Гарри?
– Ну да! Он мой приятель, а теперь, благодаря тебе, – и жених. Он так разозлился, когда прочел статью! Его заела ревность, он купил мне кольцо и сделал предложение. Вот! – И она ткнула колечко с бриллиантом Гейбу в нос.
– Э… поздравляю… – пробормотал Гейб.
Фрита и Морин бросились обнимать и поздравлять Бренду.
Гейб потихоньку стал продвигаться к двери. Зачем он вообще сюда вернулся? Здесь не редакция, а форменный сумасшедший дом. Он никогда, никогда не научится понимать женщин. Ведь они не были друг с другом даже знакомы до сегодняшнего дня – и вот все вместе всхлипывают от счастья по поводу помолвки Бренды.
Выбравшись за дверь, Гейб попытался навести хоть какой-то порядок в мыслях. Он понял, что его не волнуют женщины. Никто, кроме Кейси Макинтайр, которую он должен получить любой ценой. «Надо сделать так, чтобы она в меня влюбилась», – подумал он. Чтобы забыла обиду и простила. Нет, не просто простила. Она должна восхищаться им, Гейбом, жаждать его. А потом ее обнаженное тело окажется рядом, сплетется с его жаждущей плотью… Она будет вновь и вновь повторять его имя и кричать, кричать от страсти.
Хотя бы раз… Нет, Кейси не нужна ему на одну ночь. Она должна быть рядом всегда…
Тут на память ему пришли слова девушки по поводу объявления: «Женщина хотела объяснить, что ей нравится». Что там было первым пунктом? Ага, антиквариат. Значит, Кейси любит старинные вещи.
Гейб Торнтон устремился вперед. У него созрел четкий план действий. Сначала он смоет с себя проклятый торт. Потом съездит на место последнего ограбления. А потом начнет ухаживать за Кейси, пользуясь ее собственными указаниями.
Гейб постучал в дверь маленького аккуратного домика и застыл на пороге с открытым ртом, когда перед ним возник худенький человечек, одетый в розовый женский халатик и пушистые розовые же тапочки.
– Что вам угодно, мистер?
Гейб откашлялся и просипел:
– Здравствуйте, я репортер из «Конститьюшн». Я пришел расспросить вас об ограблении.
Человечек застонал и провел по морщинистому лицу рукой с ярким маникюром.
– Опять? Но полиция уже была здесь!
– Я отниму у вас только несколько минут.
Человечек поправил кружевной передник, а Гейб подозрительно принюхался. Ему кажется, или от тщедушного странного типа действительно пахнет духами?
