Преподаватель, ведущая семинар по фольклору (ее можно было взять на эту должность за одну только внешность ядреной деревенской бабы), тем временем поднялась и сложила руки перед собой, как оперная примадонна. Никто не удивился: Анна Егоровна часто иллюстрировала народные тексты собственным их исполнением. Но Варя вздрогнула, когда с неожиданной силой, словно не из уст человечьих, а из самого сердца, потянулась горькая песня:
…Что дороженька к другу милому,
То не езжена да не хожена,
Поросла частым ельником да осинником…
«Интересно, чем порастет наша с Тимуром дорога? — думала она, спускаясь в метро. — Должно быть, сорняками и лебедой». И ей стало не по себе от своего ледяного спокойствия. Словно, читая сказку, она не удержалась от соблазна долистать книгу до конца, а потом вновь вернулась к покинутой странице, чтобы, зная развязку, все же насладиться повествованием.
* * *
— Кстати, почему у вас принято давать за девушкой приданое? — спросила Наиля, растягивая для просмотра кружевные трусики. — По-моему, это унизительно.
— Что унизительно, так это ваш калым — покупают девушку, как вещь.
— Но зато мы знаем себе цену, — возразила Наиля.
Варе было нечего ответить, и она пошла вдоль прилавка, обдумывая, каким должен быть подарок. Рубашка — слишком избито.
Одеколон или лосьон — бессмысленно: похоже, ими пользуются только мужчины в рекламе. Все, что связано с курением, к Тимуру не относится — он ведет подчеркнуто здоровый образ жизни. Сувениры Варя не признавала за подарки. Если ориентироваться на хобби, это не поможет: что можно подарить мужчине, увлекающемуся театром? Набор косметики для грима? А если ориентироваться на профессию?.. Что может быть нужно адвокату, кроме собственных мозгов?
Варя подняла глаза и поняла, что только ЭТО и может быть нужно адвокату. Папка для бумаг на «молнии» со множеством полезных отделений, кожаной отделкой и ремнем, чтобы носить ее через плечо. От радости, что нашелся такой замечательный подарок, Варя, расплатившись, прижала папку к себе и потерлась о нее щекой.
— Не забудь туда вложить свою фотографию, — язвительно посоветовала Наиля, — чтобы помнил, от кого.
Но у Вари было настолько хорошее настроение, что в ответ она могла лишь просиять счастливой улыбкой.
Они вышли на улицу, обсуждая покупки, и Наиля захотела позвонить по телефону. Пока Варя ждала ее у автомата, она увидела весело идущую по весенней улице молодую семью.
Мама и папа шли энергичным бодрым шагом, куда-то торопясь, а между ними вприпрыжку бежал ребенок, которого родители, подняв за руки, переносили через каждую лужу. У всех троих в глазах блестел задор, а лица в тот момент, когда они поворачивались друг к другу, теплели от любви. Варя попробовала подставить себя на место женщины, а Тимура — на место мужчины, но картина разом распалась, ни на секунду не удержавшись.
— Все мечтаешь? — спросила Наиля, выходя из телефонной будки.
* * *
— А что сегодня за праздник? — спросил удивленный Тимур, рассматривая подарок.
— День космонавтики! — счастливо ответила Варя, успевшая свериться с календарем.
— О господи! — вздохнул Тимур. — Ну, спасибо…
* * *
Через пару недель они сидели вечером на кухне. Мама с Тимуром вели неспешную беседу, а Варя просматривала учебник, по которому она занималась с Тимуром английским.
В преддверии сессии они увеличили количество занятий с двух до трех в неделю. К разговору она не прислушивалась, но ее неожиданно зацепило мелькнувшее в беседе слово «лето». Действительно, они еще совсем не задумывались о лете, а пора бы уже было сходить в профком и похлопотать о путевках в один из студенческих лагерей…
— После летней сессии я собираюсь домой, — сообщил Тимур.
— На все два месяца?
— Да, а куда спешить?
Мама перевела глаза на Варю. Варя сидела, окаменев в той позе, в которой ее застали слова Тимура. Она не то чтобы была удивлена развязкой, просто не ждала ее так скоро.
— А что вы планируете на майские праздники? — помолчав, поинтересовалась мама.
— Меня ребята из группы приглашали в поход на пару дней. Кстати, Варежка, хочешь с нами?
— Да, — неживым голосом откликнулась Варя.
— На майские праздники — в лес? Да вы с ума сошли! А если заморозки? Вы же знаете, какая погода в это время неустойчивая…
Варя отложила книгу и посмотрела в стену.
Наверняка она знала только одно: если право дойти рука об руку с Тимуром до конца их сказки должно быть куплено ценой такого унижения, то ей придется заплатить. Ведь, кроме остатков гордости, у нее не осталось ничего, что можно было бы отдать за любовь.
Варя ошибалась.
* * *
Можно хоть сотню раз сходить с друзьями в поход, но сто первый будет не менее прекрасен, чем первый. Бодрящее оживление утреннего вокзала и радость от встречи у пригородных касс, перезвон смеха и гитарных струн в электричке, светлая красота высокого леса и, наконец, тот фантастический момент, когда стоишь над обрывом у реки, глядя на устланные цветами поляны, и чувствуешь, что мир прекрасен благодаря тебе и ты прекрасен благодаря всему окружающему. Все в этот день было настолько хорошо, что, когда Варя сосредоточенно размешивала в котелке тушенку с макаронами для позднего завтрака, Тимур подошел и обнял ее с искренней радостью. Варя замерла, держа половник на весу, а Тимур притянул ее к себе и стал целовать в блаженно закрывшиеся глаза, в кончик носа, краешки губ мелкими и быстрыми, как дождь, поцелуями. От радости Варя не смела открывать глаз, она лишь почувствовала, что Тимур взял половник из ее руки и положил в котелок, а саму ее поднял на руки. Она вслепую прижалась к нему, обнимая за шею, и под ногами Тимура захрустели сухие ветки, а шум их маленького лагеря стал удаляться.
Они вернулись к окончанию завтрака и съели его с удвоенным аппетитом. Весь оставшийся день Тимур был в ударе: он сыпал анекдотами и байками «из жизни», раздевшись до пояса, с гиканьем колол дрова, пытался искупаться в ледяной речке, с одной спички развел случайно залитый костер и по просьбе девушек сделал пару цирковых сальто в память о посещавшейся в детстве акробатической школе. Против обыкновения Тимур постоянно обнимал и прижимал к себе Варю, без чего образ «парня хоть куда» мог бы оказаться неполным. Вечером он взял в руки гитару. Варя несколько раз слышала, как Тимур играет в компаниях, но дома у него как-то не доходили до этого руки. А сейчас левая рука Тимура по-хозяйски уверенно держала гриф, правая обнимала круто выгнутый корпус. Сначала он молча и сосредоточенно, словно готовясь к серьезному разговору, перебирал струны. Потом мелодия ритмично заплясала, и из Вариной памяти стали всплывать слова:
I fell in love with San Pedro.
