— Я не говорю, что вы не правы. Но у меня нет причин с ходу принять вашу версию.
Она таки выдернула ниточку из скатерти и теперь катала ее между пальцами.
— Вам нужно что-то еще?
— Верно.
— Журналистика! Вы перекручиваете каждое слово, которое выудите у собеседника, чтобы состряпать свою историю!
— То ли дело психотерапия! Вы перекручиваете каждое слово, которое выудите у собеседника, чтобы состряпать его историю.
Она откинулась на спинку стула и вновь окинула меня профессиональным взглядом.
— Долго вы изучали психотерапию?
— С чего вы взяли, что я занималась психотерапией?
— Вы успели составить себе довольно отчетливое представление об этом ремесле.
— Выходит, и вам довелось поработать в журнале?
Оливия кисло усмехнулась:
— Нет, но мне довелось давать интервью, и не Раз. Так что я знакома с вашими приемчиками.
— Мне показалось, к вашей семье пресса была довольно благосклонна.
— Лучше бы нас просто оставили в покое.
Это уж от твоего агента зависит, подумала я, но тут же вспомнила, что имиджем семьи занимался Рассел, он и решал, кто из них и в каких количествах будет общаться с прессой.
— Стоит вам заявить, что отца убили, журналисты валом повалят.
— Какой в этом теперь смысл? Все кончено. Раньше — раньше еще был шанс, что все уладится.
— Уладится? У кого?
Почему-то для ответа ей понадобилась пауза.
— У нас у всех.
— А теперь шанса нет? — мягко настаивала я.
— Папа умер! — выпалила она. Нет, Оливия не заплачет. Ни за что.
— По вине Клэр Кроули?
Она быстро закивала, жмурясь, с трудом сдерживая слезы.
— Теперь все в ее руках.
— Что именно?
— Деньги. Издательские права, записи, все. Контрольный пакет акций принадлежал моему отцу, а теперь все перешло к ней.
— Допустим. А почему она убила его сейчас, а не год или два тому назад?
— Понятия не имею. Хорошо бы вы помогли мне разобраться.
Так и вышло, что через час после чая с крабовой запеканкой я очутилась у парадного входа в элегантный особняк, где еще недавно проживал Рассел Эллиот. Старинное здание на Риверсайд-драйв; в одну сторону поглядишь — лодочная пристань, в другую — дальний конец парка Риверсайд. Рассел занимал половину пятого этажа этого здания; во второй половине жили Кроули, и пока мы вместе ехали в машине, Оливия рассказывала мне, как в детстве они с Адамом бегали из одних апартаментов в другие, словно все это было единым большим домом — да уж, куда больше, чем дом, в котором выросла я, — а певцы, музыканты, модели, актеры и прочие знаменитости приходили и уходили запросто, каждый день и каждый час. После смерти Мики этот поток не иссяк: Рассел стал известным продюсером, Клэр прославилась благотворительностью и модной коллекцией одежды. Пятый этаж оставался настоящим рок-салоном, но что будет теперь, когда и Рассела не стало?
Оливия провела меня по всем комнатам, пока мы не добрались до кабинета — огромного, с панорамным видом на реку. Мягкая мебель, обтянутая винного цвета кожей, приглушенный свет расставленных там и сям ламп, ярко блестит полированный паркет, отличная, в рабочем состоянии, аппаратура. Уютно и аккуратно, как говорится, «все на своем месте и есть место для всего». Одно меня удивило: небольшой микшерный пульт, оставленный на полу перед стереоустановкой. А так даже шнура лишнего нигде не было видно.
— Ваш отец работал над записью? — поинтересовалась я, тыча пальцем в пульт.
Оливия с какой-то странной неприязнью покосилась на аппаратуру.
— Он всегда работал.
— Вы не знаете, что он делал в тот вечер?
Легкая морщинка проступила на лбу моей собеседницы. Она-то, конечно, знала и собиралась подробно ответить, но в последний момент передумала:
— Нет, не знаю.
Как интересно! Раз она что-то пытается утаить, именно это мне и требуется выяснить.
— Я вам не верю! — откровенно брякнула я.
Оливия пожала плечами, но от меня так легко не отделаешься. Она понимала, что скрывает важную информацию, даже если самой себе в этом не признавалась. То, чем был занят ее отец в ту роковую ночь, вероятно, имело отношение к его смерти. Наверное, с этим как-то связаны подозрения Оливии, будто ее отец был убит. Не составляло труда догадаться, какая запись могла показаться столь ценной, чтобы ради нее стоило прикончить Рассела. С учащенно бьющимся сердцем я выпалила:
— Так «пленки из отелей» — не миф?
Лицо Оливии вспыхнуло так, словно я застала ее за каким-то неприличным и незаконным делом.
— С чего вы взяли?
— Я здесь, чтобы помочь вам, и раз вы что-то скрываете, значит, это что-то очень важное или это большая тайна — или и то и другое. «Пленки из отелей» вполне подходят под такое определение.
Фанам «Перемен» прекрасно известно, что Мика жил под магнитофон. В любой момент пара случайных аккордов может превратиться в сингл, в хит, рассуждал он, а потому никогда не отключал запись. После его смерти Грэй Бенедек в одном из интервью заявил, что лучшая их музыка — и его, и Мики — осталась на этих пленках. Все заорали: подайте нам эти записи, и тогда Рассел довольно сухо сообщил, что и количество, и качество записей безбожно преувеличивают. Тем не менее что ни год вновь возникали слухи, что пленки все-таки нашлись, их, мол, готовят к публикации.
— Ваш отец работал над «пленками из отелей»?! — Сердце билось у меня в горле, понять бы еще отчего: оттого, что на моих глазах сбывалась легенда, или оттого, что и впрямь обнаружилось сокровище, ради которого можно убить человека.
Короткий кивок — словно против воли:
— Он занимался этим все время, тайком. Теперь, когда техника усовершенствовалась, он надеялся, что записи удастся очистить и они пойдут в дело.
— Сколько всего пленок?
— Вроде бы ровно дюжина, но одну Мики ухитрился потерять.
— Длинные записи?
— На два часа звучания каждая.
Двадцать два часа неизвестных хитов Мики Кроули! У меня изо рта слюна капала, а я всего лишь фан. Если б я могла завладеть этими пленками, поработать с ними, продать — я бы пошла ради них на убийство?
Не успела я толком разобраться в своих чувствах, как на нас спикировала Клэр Кроули, и тут уж было не до раздумий. Клэр начала орать с полоборота:
— Какого черта ты приперлась? Кого ты с собой притащила?
Перед таким натиском Оливия дрогнула, но быстро овладела собой и достойно ответила вопросом на вопрос: ей, мол, интересно знать, какого черта Клэр без спроса вторгается в папочкину квартиру.
