– Неужели нельзя отличить взрослого от ребенка?
– Не беспокойся, я не стал бы стрелять, не разобравшись. Когда стало ясно, что у бассейна находится ребенок, я опустил пистолет. – Он подошел к Сюзи на опасно близкое расстояние. – Допускаю, что тебе трудно поверить, но, как правило, я знаю, что делаю.
– Ты прицеливался в моего сына? – с дрожью в голосе спросила Сюзи, обуреваемая смешанным чувством страха и возмущения. – Знаешь что? Даже близко к нему не подходи!
Похоже, Доул тоже разозлился.
– Держи его от меня подальше, и проблем не возникнет.
– Интересно, как ты себе это представляешь? Маленькие мальчики очень любознательны. Не могу обещать, что он станет тихонько сидеть на месте. Детям нужно играть, это помогает их развитию, – произнесла Сюзи, чеканя каждое слово.
Тут уж Нолан пришел в ярость.
– Теперь послушай меня. Я очень удивлен, что твой сын до сих пор жив. То, как ты позволяешь ему бродить здесь без присмотра… Думаешь, один только бассейн представляет угрозу? Здесь множество опасных мест! Интересно, о чем ты думала, оставляя дверь незапертой? В другой раз глазом не успеешь моргнуть, как потеряешь ребенка!
– Как ты потерял своего?
Не успев договорить, Сюзи сообразила, что брякнула лишнее. Пересекла границу, за которую не следовало заходить. В ту же минуту ее гнев развеялся.
Лицо Доула так же быстро приняло непроницаемое выражение.
– Да, – тихо, с болезненным усилием произнес он. – Как я потерял своего…
Слеза покатилась по щеке Сюзи, прежде чем она успела ее смахнуть.
– Прости. Я не подразумевала ничего… Словом, в том, что случилось с твоим сыном, ты не виноват.
– Ошибаешься. Вина целиком лежит на мне. – Нолан пристально взглянул ей в глаза. – Не повтори моей ошибки.
Он отвернулся от Сюзи, собираясь уйти. По лицу Сюзи ручьем текли слезы, но она не обращала на это внимания, ругая себя за несдержанность. Надо же было такое брякнуть!
– Постой! – коснулась Сюзи руки Доула, и тот остановился, хотя и не оглянулся. – Ты не можешь всерьез думать, что виноват. – Она крепче сжала мускулистую руку Нолана, словно желая убедить его в своей правоте. И искренности. – Во всем виноват Стервятник, и только он один. Ты не сделал ничего дурного.
После этих слов Доул обернулся с горящим взглядом, значения которого Сюзи не смогла определить. В следующую секунду Нолан схватил ее за запястье и притянул поближе к себе.
– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, чего я наделал в своей жизни, – произнес он, глядя на Сюзи сверху вниз. – И твое ошибочное сочувствие не в силах изменить прошлое. Так что не трать понапрасну энергию. – Его хватка усилилась. – Я не нуждаюсь в твоей жалости, золотце. Если это все, что ты способна предложить, лучше ступай в дом, к ребенку.
Сюзи выдернула руку из пальцев Доула.
– Знаешь что? Провались ты в преисподнюю!
– Я уже давно там, дорогуша! Разве ты не заметила?
Осознавая, что в каком-то смысле он прав, Сюзи повернулась и действительно побежала к Джонни.
5
Время отнюдь не играло на руку ни Нолану, ни его гостям. Мануок вернулся из Милуоки с ворохом сведений от инспектора Брауна, к которому посылал его Доул. Однако сколько последний ни размышлял над полученной информацией, ему так и не удалось определить нынешнее местопребывание Стервятника. Похоже, в последнее время наемный убийца совершал свои грязные дела за рубежом.
Уже стемнело, а Нолан все сидел в своем кабинете, перебирая привезенные Мануоком бумаги. Из них он узнал, в частности, что после смерти отца Сюзи оказалась единственной наследницей его немалого состояния. Следовательно, в деньгах она не нуждается – хоть в этом ей повезло.
Доул внимательно вгляделся в копию снимка Сюзи пятилетней давности, сделанного для водительских прав. Затем он вскрыл конверт, в котором находились другие фотографии. Сюзи и мужчина лет пятидесяти пяти, должно быть ее отец. Одна Сюзи, снятая, очевидно, на каком-то приеме, судя по шикарному платью и изящному жемчужному ожерелью. Были еще вырезки из газет с фотографиями, запечатлевшими элегантно одетого мужчину, лежащего на асфальте в луже крови. В статьях речь шла о загадочном убийстве отца Сюзи.
Интересно, где Лесли откопал все это? – усмехнулся про себя Доул.
Впрочем, он тут же нахмурился. На снимках Сюзи выглядела беззаботной, розовощекой, а сейчас этого не было и в помине. Около пяти лет назад ее жизнь круто переменилась.
– Я хочу пить, – неожиданно раздалось с порога.
Нолан резко обернулся. Когда-то точно так же, потихоньку, к нему подбирался его собственный сын. Но сейчас в дверях стоял Джонни.
– Где твоя мама?
Мальчик протер кулачками глаза.
– Она спит так крепко, что я не смог ее разбудить.
Взволнованно поднявшись из-за стола, Доул направился в комнату Сюзи, по пути проверив охранную сигнализацию, которая оказалась включена. Джонни семенил за ним следом.
Заглянув в спальню, Нолан увидел, что Сюзи в самом деле спит как убитая.
Наверное, не нужно было сегодня заставлять ее бежать третью милю, – подумал он.
– Видишь? – прошептал малыш.
Доул взглянул в поднятое детское личико.
– Ты тоже должен спать. Джонни покачал головой.
– Я пить хочу!
Нолан вздохнул. Ну почему малец не может спокойно лежать в постели, как его мама?
Нужно будет сказать Мануоку, чтобы каждый вечер ставил сюда бутылку минеральной воды и стаканы, подумал он.
Еще раз с досадой вздохнув, Доул двинулся на кухню. Он не оглядывался и так знал, что мальчуган идет следом.
Открыв дверцу холодильника, Доул до половины наполнил водой стакан и подал Джонни.
– Держи!
– Нет, мне молока, – покачал тот головой.
Нолан в два глотка выпил воду сам, затем взял другой стакан и плеснул туда молока из пакета. На этот раз мальчик охотно принял питье. Когда он оторвался от стакана, над его верхней губой остались белые молочные усики.
– Если все, ступай в кровать, – велел ему Доул.
– Ладно… только сначала покажи мне фотографии.
– Какие?
– Которые ты рассматривал, когда я пришел.
Нолан стиснул зубы, стараясь не показать ребенку своего раздражения.
– Хорошо. Но потом сразу спать!
Они вдвоем вернулись в кабинет. Доул вновь сел за стол, но на этот раз ему пришлось взять на руки Джонни, пожелавшего устроиться у него на коленях.
– Мама! – радостно воскликнул мальчик, вглядевшись в разложенные веером снимки, – газетные вырезки Нолан предусмотрительно убрал.
