Данные по всем пропавшим, как правило, заносили в компьютер: имя, возраст, где работал, семейное положение.
Вадим Дмитриевич вновь сел за компьютер, уверенно набрал название фирмы, и через несколько секунд на экране высветились имена восьми человек, пропавших без вести. Даже для крупной корпорации такая потеря будет весьма ощутимой, а что говорить о небольшой конторе, штат которой всего несколько десятков человек? Странно, что такой факт прошел мимо внимания милиции. Наивно было бы полагать, что эта ниточка ведет к трупам, обнаруженным в микроавтобусе, но почему бы не попробовать и этот вариант?
Еще несколько раз нажав на клавиши, Шевцов заполучил и адрес подозрительной фирмы. Он довольно хмыкнул: оказывается, это рядом, каких-то пяток кварталов от МУРа. Порция адреналина гремучей смесью пробежала по жилам, заставив заволноваться в предчувствии неожиданной удачи.
Отобрав снимки восьми пропавших, майор сунул их в карман, а остальные фотографии уложил в картонную папку и крепко перевязал тесьмой.
Глава 4
Начальником «Мостранспорта» оказался мужчина лет сорока. Полноватое лицо со слегка отвислыми щеками делало его похожим на хомяка, даже манеры напоминали повадки мелкого грызуна: он без конца выставлял на обозрение крупные передние зубы, изрядно подпорченные кариесом, что-то без конца жевал и шмыгал носом.
— Представления не имею, куда они девались. Мне самому интересно знать это. Они исчезли и все, как будто бы их просто не существовало.
— Расскажите, пожалуйста, с самого начала.
* * *
«Москвич» был неброского вида, правое крыло немного поцарапано и небрежно затерто шпаклевкой. Глядя на покореженный кузов, можно было сказать, что он не однажды проехал вокруг земного шара, проваливаясь колесами в каждую встречающуюся колдобину на его долгом пути. Однако такое впечатление было обманчиво, двигатель у легковушки был сильный, форсированный, и над его механическим дыханием трудилась парочка опытнейших автослесарей.
В распоряжении Осянина Петра Павловича находился целый парк автомобилей, среди которых три шестисотых «Мерседеса», четыре «Вольво» и «Ландкрузер», но главное преимущество «Москвича» заключалось в том, что тот был стар, и даже у самого неразборчивого угонщика не поднимется рука на подобную развалину. А во-вторых, отечественная машина неприметна, и потому вряд ли кто из обывателей догадается, что в ее чреве на стареньких чехлах может сиживать едва ли не самая богатая задница Юго-Западного округа.
На окраину Москвы без обычного сопровождения и телохранителей Осянин отправлялся по четвергам к своей любовнице, двадцатипятилетней актрисе одного из московских театров. Женщиной она была возвышенной и предпочитала ужин при свечах, и чтобы соответствовать статусу романтического любовника, он всякий раз являлся с бутылкой французского коньяка и ананасом.
День следовал по накатанному сценарию. Кроме экзотического фрукта, ставшего за два года знакомства таким обыкновенным, Петр Павлович купил две коробки шоколадных конфет, дорогое нижнее белье, упаковал подарки в пакет и положил его рядом с собой на сиденье. Настроение было прекрасным, мысль о предстоящем свидании переполняла его духовно. Для начала Осянин попросит актрису надеть прозрачную комбинацию, после чего уговорит ее исполнить для него стриптиз под колыхание пламени свечей, причем прямо на праздничном столе. Натура она страстная и вряд ли откажется от такого представления.
Последующее действо уместилось в интервал полутора секунд.
Внезапно с второстепенной дороги вырулила девяносто девятая модель «Жигулей», вытесняя несерьезный «Москвич», стараясь вырваться вперед. Осянин крутанул руль вправо, пытаясь уйти от удара, но, заметив надвигающийся на капот бетонный столб, выправил движение и краем бампера зацепил боковину «девятки».
«Жигули» остановились метрах в ста впереди, из машины вышел парень лет двадцати пяти, с хмурым видом осмотрел продавленный бок дверцы, что-то крикнул в сторону притормозившего «Москвича» и, сев за руль, поехал назад.
Осянин остановился и стал ждать. Дверцы «девятки» распахнулись почти одновременно, и из салона вышло четверо крепких мужчин.
— Ты, чертило! У тебя что, глаза на жопе?! Куда ты прешь?!
Петр Павлович продолжал сидеть в машине.
— Послушайте, я был на главной дороге…
— Вытащите этого пидора на белый свет, а то не вижу, с кем разговариваю, — спокойно и вместе с тем очень весомо произнес плечистый человек лет тридцати пяти.
Сразу было заметно, что в компании он за старшего. Три его спутника мгновенно исполнили приказ: ухватив Осянина за шкирку, они выволокли его из салона прямо на осеннюю грязь.
— Что вы себе позволяете? — попытался сопротивляться хозяин «Москвича». — Вы хоть знаете, кто я?
— Послушай, крыса, мне совершенно плевать, кто ты, — продолжал говорить плечистый. Голос у него был низкий с небольшой хрипотцой, но с теми интонациями власти, какие встречаются только у людей, осознающих, что каждое их слово будет услышано. — Мне плевать, сторож ты или генеральный директор, ты разбил мою машину, она стоит денег, которые ты должен мне вернуть.
— Вы были не правы, я ехал…
— Сучонок, он еще думает спорить! — весело заговорил молодой высокий парень величиной с колодезный журавель. — Может быть, его мордой о капот приложить? — очень мило поинтересовался он у плечистого. — У меня такое ощущение, что он чего-то недопонимает.
— Пока это преждевременно, вижу, что парень он понятливый и сейчас сам нам выложит деньги, чтобы в дальнейшем мы не напрягали его своими визитами.
Осянин поднялся, отряхнул с колен налипшую грязь и упавшим голосом произнес, стараясь не смотреть в лицо плечистому:
— Сколько вы хотите?
— А сколько, ты думаешь, будет стоить эта машина? — усмехнулся тот, сцепив в замок пальцы. — Хочу тебе объяснить, что она совершенно новая, посмотри на спидометр.
Петр Павлович невольно вытянул голову, спидометр показывал почти две тысячи километров.
— Да, новая.
— Ну вот, видишь, кажется, мы начинаем понимать друг друга. Я тебе отдаю эту машину, а ты мне купишь новую.
— Откуда у меня такие деньги?!
— Крысенок, у меня нет времени с тобой разговаривать, я слишком занятой человек. Если я сказал, что ты виноват, значит, так оно и есть, лучше бы по сторонам смотрел, чем фуфлом своим торговать.
На людей, стоящих у обочины, почти никто не обращал внимания. Лишь иной раз водители бросали в сторону собравшихся любопытные взгляды, но уже в следующую секунду, увлеченные дорогой, следовали дальше.
— Я не дам ни копейки!
— А вот это напрасно, — укорил плечистый и, будто потеряв интерес к собеседнику, направился к своей машине. — Отберите у него права, — произнес он, взявшись за ручку дверцы. — Гном, дай ему координаты, куда следует доставить деньги. Отдашь деньги, получишь права. — И, подбирая полы кожаного пальто, опустился на заднее сиденье «Жигулей».
