— Тося, а вот мой папка… каким он был?
Тося сразу скучнеет. И ее глаза под очками становятся беспомощными.
— Каким-каким…Обыкновенным… — Тося сбивается. Потом вздыхает и машет рукой. — Да и не помню я. С памятью-то видишь чего… Скоро забуду, как и вас-то звать… А ты говоришь папку…
— А ты, Коля, помнишь?
Коленьке тоже не нравится вопрос.
— Помню… Чего же не помнить…
— И какой он?
Коленька хмурится.
— Да нормальный. Пацан как пацан. — Коленька почему-то багровеет и лезет за сигаретами. — Если бы еще кое-кто не был такой дурой…
— Коля! — предостерегает его Тося. Видимо, намекая о том, что они на кладбище, и о покойниках принято говорить хорошо или не говорить вообще. А может быть, напоминая о какой-то давней договоренности, существовавшей между близкими по отношению к истории, которая приключилась между Ксюшиными папой и мамой.
Ксюша никогда не видала папиных фотографий. В доме их не было, ни одной. После того, как папа с мамой расстались, фотографии исчезли. Наверное, мама все их уничтожила. Сожгла. Или разорвала на мелкие кусочки и утопила в унитазе.
Но тогда в палате, прощаясь с Ксюшей, она слабой рукой сунула ей в карман небольшое фото. На фото двое, мама и какой-то мужчина.
— Это твой папка… — с трудом проговорила мама. И ей потребовалось некоторое время, чтобы справиться с дыханием. — Дома посмотри… Одна… — ей опять пришлось собраться с силами. — Там нас уже трое… А он… Он не знает…
Тогда Ксюша, конечно, не поняла, что имела в виду мама. Хотя и кивнула послушно в ответ на ее слова. Но сама мимо маминого лица все смотрела в полные ужаса глаза какой-то тетеньки, маминой соседки по палате. Ксюша не понимала, что мама умирает, а тетенька понимала. И тетеньке было страшно. Потому что она сама была на волосок от смерти. У нее самой под носом проходила прозрачная пластиковая трубка с кислородом.
Фотографию Ксюша спрятала и никому не показывала. И разгадывала ее только тогда, когда рядом никого не было.
На фото мама и папа. Вокруг лето, парк, оба оживлены и улыбаются. И лица у них счастливые-счастливые. Папино лицо мужественное. И доброе… Он сбоку смотрит на маму, и как будто даже удивляется… Оттого, что мама такая красивая и удивительная… А мама чуть закинула назад голову и смотрит в объектив с вызовом. Как будто говорит: видите, как мы любим друг друга! Завидуйте!
Мама вообще была такая… Гордая… Даже немного заносчивая. Потому что во всем стремилась быть лучше всех.
Ксюша и сейчас то и дело достает фотографию и разглядывает. Последнее время даже чаще, чем раньше… Потому что… Потому…
Папкино лицо… Оно такое родное… И глаза… Их выражение… От морщинок в уголках папкиных глаз у Ксюши начинает щемить сердце.
С годами, по мере того, как Ксюша все больше и больше вглядывалась в это лицо, она начала различать в его выражении мельчайшие нюансы и подробности. Например, в том, как он смотрит на маму… В его удивлении есть легкая доля грусти: как будто он видит, какой у нее характер, он не одобряет этого и все-таки любит ее…
Мама сказала, что на фотографии их уже трое… То есть где-то там у мамы внутри уже существовала Ксюша. Но папа этого не знал… И никогда не узнал…
Между ними что-то произошло… И папа уехал. Навсегда исчез из их жизни.
— Эх, Ксюха! Хороший человек была твоя мама. Солнечный. Ее так все любили. — Коленька машет рукой и отворачивается. Ксюша понимает: он отворачивается для того, чтобы никто не заметил слезу, набежавшую на глаза.
Тося соглашается.
— Только гордая была очень… — печально замечает она.
Коленька на ее слова сердится.
— А ты бы как хотела! — Он стучит кулаком по столику. — Чтобы она расстилалась перед каждым?
Тося качает головой. Хочет еще что-то добавить, смотрит на Ксюшу и только вздыхает. Но Ксюша, кажется, и без слов понимает, что Тося имеет в виду. Что женщине, конечно, не нужно стелиться… Но и слишком прямолинейной быть нельзя.
Что же все-таки тогда между ними произошло? Они поссорились? Мама на что-то смертельно обиделась? Или папа… Что должно было произойти между любящими людьми, чтобы один из них вот так вдруг навсегда исчез?!
Мама так и не успела рассказать… Может быть, ждала, пока Ксюша подрастет и сможет понять все, как надо… Без скоропалительных выводов. И однобоких оценок. Мама ждала, пока Ксюша станет взрослой. Но так и не дождалась…
Тося опять вздыхает и гладит Ксюшу по голове. Она раньше, когда Ксюша маленькая была, так часто делала… Теперь делает реже. Потому что теперь для этого ей приходится вытягивать руку вверх.
— Эх, Оля, Оля… — крякает Коленька. — Хотела ты всем доказать, что и без него проживешь… А вышло, что без него-то жизни и нет!..
— Коля! — предостерегает Тося, чтобы Коленька опять не ляпнул лишнего. Коля сердито отмахивается. И оба они шморкают носами.
Ксюша понимает: если бы папа знал, что внутри у мамы уже есть она — он бы ни за что никуда не уехал. Но гордая мама не хотела, чтобы он остался из чувства долга. Она хотела, чтобы он остался из-за нее самой. И поэтому ничего не сказала.
Ксюша чувствует, как и у нее на глазах наворачиваются слезы. А с чего спрашивается? Ей грех жаловаться. Живут они с Тосей и Коленькой хорошо. И не скучно. И очень любят друг друга. Даже если и подшучивают над кем, то только любя.
К тому же у Ксюши есть фотография. И когда взгрустнется, она заберется в какой-нибудь укромный уголок, достанет карточку и смотрит, смотрит на счастливые лица родителей.
* * *
Почему же папка все-таки уехал?
Смешно сказать… Когда Ксюша была маленькой, она считала, что причиной неожиданного папиного исчезновения была его работа. Ксюша считала, что ее папа — разведчик!
Да-да… Не смейтесь. Это именно так. Посудите сами. Он так любил маму… И им было так хорошо вместе. А потом в один прекрасный день он исчез — никто не знает куда. Был человек и нет его, и от него ни слуху ни духу!..
Никто не знал, что произошло, а маленькая Ксюша догадалась. Вычислила. И так часто об этом думала, что ей казалось: она все видела своими собственными глазами.
…Как-то ранним утром, пока все вокруг еще спали, позвонили в дверь, и на пороге возник суровый полковник. А может быть, даже генерал. И по его лицу папа сразу понял: пора, его час настал. Пришел конец его мирной жизни, и у него есть всего полчаса на сборы.
Он собрал все самое необходимое… И вышел в дверь с легкой сумкой на плече. Взглянув напоследок в любимое лицо мамы, которая спала, подложив ладонь под щеку. И даже не догадываясь, что настал час разлуки.
А потом был ночной полет на малой высоте, недоступной для радаров, и прыжок с парашютом… Или скрытное путешествие на неприметной подводной лодке и выход в море через торпедный аппарат… Или еще что-нибудь…
