«Азбука сыскного дела! – подбодрил себя знаменитый сыщик и полез вверх. – А вдруг дядя Эйнар и не думает спать? Я – туда, а он сидит на кровати и смотрит на меня, – что я тогда скажу?»
Калле лез уже не так уверенно.
«Добрый вечер, дядя Эйнар! Какая сегодня чудесная ночь! А я вот вышел подышать свежим воздухом и решил прогуляться туда и обратно по пожарной лестнице!»
Нет, что-то не то!
«Должно быть, тётя Миа дала ему сильнющий порошок», – убеждал себя Калле.
И всё же, занося руку на подоконник, он чувствовал примерно то же, что человек, сующий голову в змеиное гнездо.
В комнате царил мрак, но кое-что можно было разглядеть. Калле сейчас напоминал пугливого и любопытного зверька, готового мгновенно исчезнуть при первых признаках опасности.
Ага, вон кровать. Оттуда слышалось глубокое дыхание. Спит, слава богу! Калле медленно полез через подоконник, поминутно останавливаясь, чтобы прислушаться. Всё было спокойно.
«Уж не дала ли она ему крысиного яду, больно крепко спит», – подумал Калле.
Он лёг на пол и тихонько пополз по-пластунски к своей жертве. Азбука сыскного дела!..
Вот ведь повезло: правая рука дяди Эйнара свесилась с кровати! Остаётся только взять её и… В этот момент дядя Эйнар пробормотал что-то во сне и согнул руку в локте.
Тут-тук-тук! – гулко отдалось в комнате.
«Откуда здесь мотор?» – удивился Калле. Но это его собственное сердце колотилось, словно хотело выскочить.
Между тем дядя Эйнар продолжал спать. Рука его теперь лежала на одеяле. Калле открыл штемпельную подушку и осторожно прижал к ней большой палец дяди Эйнара, держа его так, будто это была раскалённая головня.
– Пх-х! – сказал дядя Эйнар.
Теперь остаётся вытащить бумагу. Ой, а где же она? Этого ещё не хватало! Прямо перед ним лежит с краской на пальце выслеженный им самим жулик, всё идёт как по маслу, а он никак бумагу не найдёт! Постой, да вот же она, в кармане штанов!.. Калле осторожно прижал к листку палец дяди Эйнара. Готово. Есть отпечаток! Калле был счастлив. Если б ему подарили сейчас белую мышь, и то он не чувствовал бы себя счастливей.
Теперь бесшумно отползти назад и перемахнуть через подоконник. Это же так просто!
Да, всё шло бы как по нотам, если бы тётя Миа не разводила у себя столько цветов. Одна половинка окна была закрыта, и здесь на подоконнике стоял горшок с маленькой скромной геранью. Калле осторожно привстал и…
В первый миг он решил, что разразилось землетрясение или ещё какое-нибудь стихийное бедствие, – такой чудовищный грохот раздался в комнате. Но нет, это был всего-навсего бедный маленький цветочный горшок!
Калле стоял перед окном, спиной к дяде Эйнару.
«Сейчас я умру, – думал он. – Ну и пусть!»
Всем своим существом он слышал, чувствовал и понимал, что дядя Эйнар проснулся. Ещё бы – горшок с геранью загремел, словно целый цветочный магазин разлетелся вдребезги!
– Руки вверх!
Это был голос дяди Эйнара, но как будто и не его. Сейчас в нём звучала сталь.
Всегда лучше смотреть опасности прямо в глаза. Калле обернулся и увидел направленное на него дуло пистолета.
Сколько раз мысленно он попадал в такое положение и всегда сохранял присутствие духа. Быстрым ударом он поражал целящегося в него преступника и со спокойным: «Не торопитесь, сударь», ловко отбирал у него пистолет. Действительность оказалась немножко иной… Калле, конечно, приходилось пугаться и раньше – например, когда на него бросилась на площади собака бухгалтера и ещё когда он однажды зимой въехал в прорубь, – но никогда, никогда в жизни не чувствовал он такого леденящего до тошноты страха, как сейчас.
«Мама!» – подумал он.
– Ближе, – произнёс стальной голос.
Да, подойдёшь тут, когда у тебя две варёные макаронины вместо ног! Он всё-таки попробовал двинуться.
– Что? Калле? – Сталь исчезла из голоса дяди Эйнара, но суровость осталась. – Собственно говоря, что ты здесь делаешь в такое время? Говори!
«Что теперь будет! – в ужасе думал Калле. – Что говорить?»
В моменты величайшей опасности на человека иногда находит спасительное вдохновение: Калле вдруг вспомнил, что несколько лет назад он ходил во сне. Вставал среди ночи и отправлялся бродить. Это продолжалось до тех пор, пока мама не сводила его к врачу и ему не прописали успокаивающее лекарство.
– Ну, Калле? – сказал дядя Эйнар.
– Как же я сюда попал?! – воскликнул Калле. – Как же так? Уж не начал ли я опять ходить во сне? Ну да, теперь вспоминаю, вы же мне приснились. («Это ведь правда», – подумал Калле.) Пожалуйста, дядя Эйнар, извините, что я разбудил вас!
Дядя Эйнар спрятал пистолет и похлопал Калле по плечу.
– Ничего, ничего, дорогой мой сыщик, это, наверное, детективные увлечения не дают тебе спокойно спать. Попроси маму дать тебе немного брому перед сном, и всё будет в порядке, вот увидишь. Давай-ка я тебя провожу.
Дядя Эйнар проводил его по лестнице и отпер наружную дверь. Калле поклонился и мгновение спустя угрем скользнул сквозь щель в заборе.
– Кажется, пронесло, – прошептал он.
Калле чувствовал себя как человек, только что спасшийся после кораблекрушения. Ноги как-то странно дрожали, и он еле-еле дотащился по лестнице к себе в комнату. Здесь он плюхнулся на постель и глубоко вздохнул.
– Кажется, пронесло, – прошептал Калле опять.
Он долго сидел не шевелясь.
До чего же опасна профессия сыщика! Некоторые думают, что это самое простое дело… Ну уж нет! Легко сказать – на каждом шагу тебе прямо в нос суют дуло пистолета!
Ноги постепенно перестали дрожать. Леденящий страх прошёл. Калле нащупал в кармане драгоценный клочок бумаги. Теперь он уже не боялся – он был счастлив! Калле вынул листок и аккуратно спрятал его в левый ящик письменного стола. Там уже лежали отмычка, газета и жемчужина. Мать не могла бы глядеть с большей нежностью на своего ребёнка, чем Калле – на содержимое этого ящика. Он тщательно запер его и положил ключ в карман. Потом достал записную книжку и раскрыл её на странице дяди Эйнара. Требовалось сделать некоторые добавления.
«Имеет пистолет, – записал Калле. – Держит его под подушкой, когда спит».
В это время года семья Лисандер имела обыкновение завтракать на веранде. Они как раз принялись за кашу, когда Андерс и Калле вынырнули неподалёку. Калле не терпелось узнать, скажет ли дядя Эйнар что-нибудь о его ночном визите. Но дядя Эйнар как ни в чём не бывало ел кашу.
– Постой, Эйнар, какая досада, – сказала вдруг фру Лисандер, – я же вчера забыла тебе дать снотворное!
