Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Саквояж Чернопятов поменял перед самым ограблением, и, пока Савелий размахивал стволом перед носом охраны, драгоценности, по всей видимости, находились у него где-то под столом. А в конце рабочего дня он спокойно вынес их из банка.
Со службы Чернопятов уволился уже на следующий день, оставив в полицейском участке подробнейшее объяснение случившегося. Очевидно, сейчас отдыхает где-нибудь в Ницце в сопровождении премилой прелестницы.
Елизавета подошла неслышно, со спины. Поцеловав его в макушку, она произнесла:
— К тебе Мамай.
— Пусть войдет, — кивнул Савелий.
Его взгляд снова упал на скомканную газету. На снимке видны двери банка. Они широко распахнуты, а в проеме в полный рост запечатлена крупная фигура управляющего. На лице нешуточная скорбь, как если бы все беды мира обрушились на его голову. Руки прижаты к вискам, словно он хотел сорвать с макушки остатки волос. Вот кому несладко!
— Здравствуй, хозяин, — поздоровался Мамай. Без подобострастия, обыкновенно, как будто они приятельствовали не одно десятилетие. — Жорка Чернопятов объявился.
— Вот как? — не сумел сдержать возгласа Савелий. — Где же он?
— В Марселе.
— Ага, значит, предполагали мы верно. Хочет уехать куда-нибудь в Америку на сытые хлеба. Оно и понятно, с таким-то багажом! Как вы его нашли?
Мамай добродушно улыбнулся:
— Как ты и предполагал, хозяин, он зашел в бордель поразвлечься. А там уже дежурили наши люди, вот один из них и узнал его по фотографии.
Мамай с некоторым подозрением посмотрел на дога мраморного окраса, вольготно разгуливающего по коврам. Пес подошел к нему вплотную, доброжелательно обнюхал, брезгливо фыркнул и, окончательно потеряв к гостю интерес, отошел в сторону.
— Хорошо. Выезжай немедленно! — распорядился Савелий. — Да прихвати кого-нибудь еще — деньги-то большие.
— Как скажешь, хозяин, — заторопился к выходу Мамай.
— Да не называй ты меня хозяином, — в сердцах обронил Родионов. — Что я тебе, барчук, что ли, какой?
— Как скажешь, хозяин, — улыбнулся Мамай, показав частокол белых зубов.
— А-а! — протянул Савелий и безнадежно махнул рукой.
* * *
Чернопятов тяжело откинулся на спинку стула. Брюхо приятно распирало от обильного ужина. Особенно поварам удались омары. Сколько же он съел их за вечер? Впрочем, какая разница! Чего ломать голову над подобными пустяками, ведь не последними же деньгами расплачивался! Что запомнилось, омары отменно шли под бордо. А количество выпитого вина тоже не поддавалось никакому подсчету.
Теперь можно понять, за что во Франции любят русских купцов. Вот за тот самый кураж, который находит на них во время застолья.
С чувством превосходства Чернопятов посмотрел на склонившегося в полупоклоне гарсона. Через его согнутую в локте руку было перекинуто белое полотенце, на лице застыло почтение и желание угодить столь именитому гостю, на лбу так и начертано: «Вам, месье, луну с неба?.. Пожалте, подано!» Еще неделю назад он сам так же простаивал перед управляющим банка, а теперь и ему всяк норовит угодить. Велика сила денег, с этим не поспоришь!
Чернопятов едва ли не с тоской посмотрел на заставленный стол — чего бы такого еще заказать? Да, кажись, все распробовал.
— Месье, — вновь напомнил о себе официант.
— Ты бы, голубчик, не тревожился шибко-то, — произнес Георгий. — Мельтешишь тут без надобности. Надо будет, позову.
Поклонившись, гарсон испарился. Оно и понятно: желание клиента — закон.
За последние три дня Чернопятов ухитрился потратить двадцать тысяч франков, не обеднев при этом ни на грош. И самое забавное заключалось в том, что он не помнил, на какие именно удовольствия ушли деньги. В голове вертелся сплошной калейдоскоп развеселых событий, сопровождаемый стойким ощущением похмелья. Некий сон наяву, в который Чернопятов с радостью погрузился и теперь не спешил возвращаться из него.
Для среднестатистического француза подобная сумма выглядела просто астрономической. Он сумел бы прожить на нее год, и это при том, если бы каждый вечер посещал ресторан, для того чтобы откушать лягушиных лапок и пропустить стаканчик вина. И наверняка каждый из них смотрел на Чернопятова с нескрываемым чувством изумления: тот уже успел научиться относиться к деньгам, как к разноцветным фантикам. На такой поступок способны лишь русские. Им одним свойственна черта обращаться к проституткам в самых изысканных выражениях, будто бы каждая из них была предопределена ему небесами. Только ненормальные русские способны оставлять в борделе по тысяче франков за полученное удовольствие, хотя ни одна из женщин (будь она даже английской королевой!) не стоит таких денег.
Напротив Чернопятова сидела жеманная мадемуазель лет восемнадцати. Губки ее капризно сложились в бабочку. Взяв серебряную вилочку, она брезгливо ковыряла барбекю. Девушка старалась держаться так, словно все земные удовольствия ей наскучили с полвека тому назад. Она невозмутимо посматривала на разодетых господ, как будто всю жизнь прожила в роскоши, бьющей в глаза. Но в действительности барышня чуть ли не впервые пила из хрустальных бокалов и только при крайней необходимости покидала территорию морского порта.
Оно и понятно!
На небольшой территории была сосредоточена целая вселенная, где можно было прожить всю жизнь. В тавернах можно было выпить стаканчик крепкого винца, а заодно и подзаработать деньжат.
— Жорж, ты на меня совсем не смотришь, — лицо девушки приняло обиженное выражение. — А я давно хочу шампанского.
— Гарсон, — встрепенулся Чернопятов. — Мадемуазель желает шампанского.
— Позвольте мне угостить такую чудную пару этим прелестным напитком, — поднялся из-за соседнего столика мужчина лет тридцати.
Жорж с интересом посмотрел на соседа. За последнюю неделю он наливал каждому встречному, но его угощали впервые. Мужчина был в добротном сером костюме из кашемира. На жилетке кокетливо блестела золотая цепочка, конец которой утопал в нагрудном кармане. Наверняка в нем лежали швейцарские часы, выполненные по индивидуальному заказу. Такие барчуки всегда предпочитают что-нибудь эксклюзивное. Глаза узкие, хитрющие.
Шампанское было дорогое и стоило несколько сотен франков. Даже в шикарном ресторане такого наверняка не более пяти-шести бутылок. Жорж мгновенно оценил щедрость незнакомца. Отказаться от угощения значило обидеть такого уважаемого человека.
— Мы не возражаем, — радостно откликнулся Чернопятов. — Милости просим к нашему столу.
Мужчина тяжело поднялся.
— Позвольте представиться… Михаил Архипович, — картинно произнес новый знакомый. — Можно и Михаил!
— Георгий Сергеевич, — подумав, Чернопятов добавил: — Можно просто Жорж.
— А меня можно просто Мишаня… Ха-ха-ха! Барышня-то по-русски не говорит? — серьезно осведомился новый знакомый, уверенно откупоривая шампанское. На подбежавшего официанта лишь устало махнул рукой — дескать, чего суетишься, не без рук, сам справлюсь. — Или, может быть, понимает?
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
