Глава 1
ПРИЕХАЛИ, СЭР, — ТЮРЬМА!
Любезно улыбнувшись, стюардесса наконец пригласила пассажиров на выход, и Нестеренко в числе первых шагнул в открытый люк. Едва ступив на трап, он понял, что одет не по погоде. В Москве было пасмурно и бушевал ливень, старенький черный плащ пришелся там весьма кстати, но здесь, в Нью-Йорке, стояла самая настоящая жара. Нестеренко улыбнулся, подумав о том, что раньше всегда привозил за собой слякотную погоду. Да уж, меняются времена…
В общем потоке прибывших Нестеренко сошел с трапа и уверенно направился к микроавтобусу, стоящему неподалеку. В Америку Нестеренко прибыл уже в третий раз.
Первое свидание с этой страной состоялось много лет назад, когда он, будучи молодым ученым, побывал на Конгрессе по международному праву.
Вернувшись из поездки, он месяц не мог отойти от навалившихся впечатлений. Лежа на диване, заложив за голову руки, он неделю разглядывал мелкие трещинки на низком потолке в душной и затхлой коммунальной квартире, куда сумел прописаться почти сразу после освобождения.
Его вторая встреча с Америкой произошла около десяти лет назад.
Тогда вдруг неожиданно выяснилось, что в Чикаго проживают дальние родственники Нестеренко по материнской линии. Опасаясь своего дворянского происхождения, они выехали из Санкт-Петербурга почти сразу после Октябрьской революции. Нестеренко не без интереса всматривался в своего вновь обретенного двоюродного брата, еще крепкого мужчину, огромными темно-карими глазами напоминавшего давно уже усопшую бабушку. В тот раз он не без труда справился с искушением поменять грешную родину на уют и благополучие американской столицы, где ему неожиданно предложили работу. За время своего второго пребывания он успел полюбить эту страну, ему даже показалось, что он связан с ней какими-то мистическими узами.
Если у него и была первая жизнь, то наверняка он провел ее где-то на Диком Западе.
Сейчас он прилетел сюда уже в третий раз.
Нестеренко прибыл в Нью-Йорк без своего обычного сопровождения.
Как правило, оно состояло из двух-трех телохранителей, сейчас же Нестеренко путешествовал в одиночестве, причем по гостевой визе. И для большинства окружающих был одним из многих чудаков, которые ради собственного удовольствия разъезжают по миру и, не скупясь, тратят пенсионные накопления, чтобы взглянуть на чужой быт хоть одним глазком.
С недавних пор присутствие охраны стало сильно угнетать Нестеренко. Он стал всерьез подумывать о том, чтобы запереться в крепеньком особняке, в котором можно было бы прожить остаток дней в окружении любимых книг…
Двери автобуса бесшумно распахнулись, и пассажиры, вполголоса проклинающие влажную жару, ступили на асфальт. Вместе со всеми, с черным плащом, перекинутым через руку, вышел и Нестеренко. В небольшом магазинчике аэропорта он купил ворох газет, бегло просмотрел их: они по-прежнему бойко продолжали комментировать события, произошедшие два дня назад неподалеку от коттеджа главы местной мафии. Было видно, что журналистов практически не интересует ни надвигающийся циклон, ни открытие баптистской церкви, а встреча лидеров государств в одном из столичных городов Европы и вовсе заняла последние полосы газет. Нет, гораздо больше пишущую братию интересовала пара неопознанных трупов, найденных у дома «крестного отца».
Таксисты терпеливо дожидались клиентов, лениво развалившись на мягких сиденьях своих автомобилей, и через прозрачнейшие стекла с надеждой посматривали на каждого пассажира, покидающего прохладный зал аэропорта.
Нестеренко вышел одним из последних. Он лениво поднял палец, и тотчас к нему подкатил «Форд», за рулем которого находился крупный мускулистый негр с кожей цвета крепкого кофе. Улыбнувшись, он профессиональным взглядом оценил пассажира и радостно воскликнул через открытое окно:
— Вам куда, мистер?
— В городскую тюрьму.
— О!… Глядя на вас, я бы предположил, что вы пожелаете направиться прямехонько в Сенат! Теперь-то я понимаю, как ошибся!
Не удержавшись, Нестеренко громко расхохотался в унисон с шофером и, распахнув дверь, удобно расположился на заднем сиденье. Всю дорогу шофер без умолку болтал о разных пустяках; он вспоминал свою давнюю подружку, которая променяла его на белого парня, рассказывал о том, как впервые попробовал марихуану, и взахлеб делился своими планами относительно внезапного выигрыша в миллион долларов, на который надеялся с непередаваемой детской наивностью. Из приемника надрывно орала неизвестная рок-звезда, и у Нестеренко уже не единожды возникало желание отключить этот осипший голос, да и самого шофера, если бы такое оказалось возможным.
Наконец, к явному облегчению пассажира, такси добралось до места назначения. Возникшее перед Нестеренко здание ничем не напоминало тюрьму.
Современное, красивое, даже помпезное. Если бы не знать, что за его стенами содержатся опасные преступники, можно было бы запросто предположить, что это элитный пансионат для пенсионеров.
— Это и есть тюрьма, сэр, — лихо притормозил автомобиль перед самыми воротами шофер. — Советую вам не задерживаться в ней больше двух лет, иначе вам покажется там скучновато. Ха-ха-ха!
— Я учту твой совет, дружище. — С этими словами Нестеренко небрежно бросил на сиденье стодолларовую купюру.
— О! Сэр, за такую сумму я согласен ждать вас весь срок. Через годик я буду стоять на этом же самом месте. Ха-ха-ха! — продолжал веселиться чернокожий.
— Договорились, — сдержанно улыбнулся Нестеренко и мягко прикрыл за собой дверь. Не оборачиваясь, он направился к зданию тюрьмы.
По его губам скользнула лукавая улыбка. Это была первая тюрьма, куда он входил по собственной воле.
* * *
В комнате ожидания, расположившись на стульях, сидели трое мужчин.
Мельком глянув на них, Нестеренко с горечью подумал о том, что заморские порядки сильно отличаются от правил в российских зонах, где за свидание с отцом дочь должна расплачиваться собственным телом.
— Сейчас его приведут, — сказал появившийся сержант, обратившись к Нестеренко. — Но у вас мало времени…
Нестеренко пришлось немало потратиться, чтобы добиться этого свидания. Только на первый взгляд неискушенному человеку могло показаться, что американская фемида слепа и следует только букве закона, на самом деле многое здесь зависело от большого числа мелких чиновников, каждый из которых имел семью и хотел неплохо жить. А потому основная задача мудрых людей, заинтересованных в том, чтобы система работала в их пользу, заключалась в том, чтобы угадать место, где шестеренки государственного механизма были особенно скрипучими, и вовремя «смазать» их долларами. Такая «смазка» заставляла машину провернуться нужным образом. Нестеренко удалось сделать это, хотя, надо признать, не без труда. Пришлось заинтересовать весьма серьезных людей, с чьими именами все поневоле были обязаны считаться. Когда-нибудь они тоже обратятся к нему с серьезной просьбой, и академик будет вынужден употребить все свое влияние, чтобы вернуть им долг.
