– С чего ты взяла?
– Ну не знаю, последнее время ты так странно себя ведешь…
– Я просто устал. Устал от бездействия. Устал прожигать свою жизнь в этом богом забытом месте.
– Знаешь, Бартон, иногда я ненавижу тех профессоров в институте, которые убедили тебя, что ты гений, научили считать себя особенным.
– Что в этом плохого?
– Ничего, если не считать, что это убивает тебя. Ты ищешь чего-то особенного, ищешь привилегий, но когда сталкиваешься с этим, груз обязательств становится непосильным, потому что ты такой же, как я и Тайлер. Думаешь, оставив нас, ты будешь счастлив? Нет, Бартон. Твои проблемы внутри тебя, а не в том, что тебя окружает.
– Уверена, что не хочешь покурить?
– Уверена, – Милли сжала ладонями его лицо и поцеловала. Нежно, едва касаясь, оставив на губах призрачный вкус поцелуя. – Хочешь, пойдем к тебе?
– Почему ко мне? Боишься напугать своего дикаря?
– Нет. Я одна. Просто ты сам всегда говорил, что ненавидишь мою хижину, – Милли снова поцеловала его. На этот раз более страстно. – Я сделаю все, что ты захочешь.
– Да, – Бартон поднялся. – Конечно, сделаешь.
– Так ты согласен?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я не такой, как ты и Тайлер. Не такой…
* * *
Туристический корабль «Сириус 15» вышел на орбиту планеты Хейцкал, сделал несколько кругов и совершил гиперпрыжок, исчезнув в межгалактическом пространстве.
– Все осталось в прошлом, – прошептала Кит.
– Надеюсь, ты не разочарована? – муж обнял ее за плечи.
– Если только чуть-чуть.
– На борту есть хороший ресторан, думаю, капитан не откажется отобедать с нами.
– Не стоит, – Кит высвободилась из объятий. – Позволь мне самой искать друзей.
– Ты хочешь независимости?
– Совсем немного.
– Как на Хейцкале?
– Нет, – Кит чувствовала, как щеки заливает яркий румянец.
– Целая планета была в твоей власти, моя любовь.
– Перестань!
– Целая планета… – Милт достал саквояж. – Будь любезна, протяни мне свою руку.
– Зачем?
– Мне нужно сделать еще пару анализов.
– Разве тебе недостаточно того, что есть?
– Нет.
– Я сделала все, как ты хотел, что еще тебе нужно?
– Всего лишь убедиться, что ребенок в тебе развивается и ему ничего не угрожает.
– Тебе важно только это, да?
– Если бы ты слушала меня, то все было бы гораздо проще.
– Я слушала тебя.
– Не совсем, – Милт достал шприц и жестом велел жене подойти. Инъекция принесла боль и жжение. – Надеюсь, это исключит нежелательные гены.
Кит закрыла глаза. Тело онемело, и она почти не чувствовала прикосновений мужа.
– Не бойся, – говорил он, гладя ее по щеке. – Я ни в чем не обвиняю тебя. Ты всего лишь человек. Жалкий, никчемный человек…
* * *
Посетителей было немного, и Бартон без труда отыскал свободный столик.
– Вы такой большой! – сказала ему официантка, принося заказ. – Просто огромный! Я вас сразу приметила, как только вы вошли.
– Вот как? – Бартон разглядывал ее кукольное тело с видом знатока. – Красивые глаза, – подметил он. – У одной моей подруги были точно такие же, и мы долго спорили с ней о том, настоящие они или имплантаты.
– И кто победил?
– Секс, – Бартон откупорил бутылку вина и жадно втянул носом аромат. – Давай, куколка, садись за стол и составь мне компанию.
– Я не могу, – хлопнула синими глазами официантка. – У меня работа, к тому же мне запрещено разговаривать с клиентами…
– Тогда какого черта ты стоишь тут и пудришь мне мозги?!
– Я… Я не знаю…
– Ладно, – Бартон дружелюбно улыбнулся. – Выбери бутылку самого лучшего вина и скажи мне, когда закончишь работать.
– Я думала… – официантка пытливо прикусила губу. – Мы могли бы…
– Конечно, могли бы, – Бартон бесцеремонно запустил руку под короткий кружевной подол.
– Ну не здесь же… – тихо сказала официантка.
– Конечно! – он засмеялся, провожая ее взглядом…
– Знаешь, – сказала официантке подруга, когда они курили в женском туалете, дожидаясь окончания смены, – тот тип, которого ты подцепила, он выглядит так, словно не видел бабу года три, не меньше!
– Да брось ты! Обыкновенный мужлан, к тому же за него хорошо платят.
– Платят? – оживилась подруга. Официантка кивнула, но больше ни о чем говорить не стала…
– Тебе понравилось? – спросила она Бартона уже в его номере.
– Не знаю. Наверное, да.
– Это хорошо, – официантка натянула влажную простыню на маленькую грудь. – Обычно за деньги я ничего не чувствую, а здесь… – она поцеловала Бартона в плечо. – Спасибо тебе.
– За что? – хмыкнул он, закурил сигарету с марихуаной и спросил, о каких деньгах она вообще говорит.
– Ты разве не знаешь?
– Нет.
– Один мужчина… Он, кажется, доктор…
– Милт?
– Да. По-моему…
– Черт!
– Что-то не так?
– Значит, он заплатил тебе, чтобы ты переспала со мной?
– Он сказал, что это подарок…
– Так ты шлюха?!
– Я, пожалуй, пойду… – официантка вздрогнула, напуганная смехом Бартона. – Пожалуйста, перестань!
– Черт возьми! У меня больше года не было настоящей женщины, и первая, кого я трахнул, оказалась корабельной подстилкой!
– Да пошел ты!
– Вот-вот! – веселился Бартон. – Моя жена тоже так говорила, и знаешь, что с ней стало? Она живет с черномазым дикарем, который собирает бананы и охотится на птиц на всеми забытой планете, где нет водопровода, и готовится стать матерью! Хочешь повторить ее судьбу?!
– Нет.
– Тогда заткнись и забирайся обратно в кровать! Тебе, в конце концов, за это заплатили… Черт возьми!
* * *
Капитан «Сириуса 15» не нравился Кит. Он смотрел на нее как на личную вещь ее мужа, и это выводило ее из себя.
– Я ухожу, – сказала она, вставая из-за стола.
Ни Милт, ни капитан не обратили на нее внимания. «Это все из-за Тайлера! – думала Кит, проходя мимо столов и танцующих пар. – Если бы не он, то муж меня бы на руках носил, а так смотрит как на дешевую подстилку, готовую лечь под каждого встречного! И пусть заткнутся те, кто считает, что машины не испытывают ревности. Еще как испытывают! Ревность и презрение! И это у них в крови… Или в микросхемах… Черт возьми! Нужно будет как-нибудь вскрыть одного из них и посмотреть, из чего они состоят!»
