Позднее, во времена правления в Китае императора Сяо-у-ди[33]из династии Восточная Цзинь, а, точнее, в седьмой год под девизом царствования Тай-юань (382 г. н. э.), правители Чеши Ближнего (Турфан) и Шаньшаня прибыли ко двору Фу Цзяня, властителя царства Раннее Цинь.[34]Облаченные в дарованные им придворные парадные одеяния, два правителя из Западного края были удостоены аудиенции Фу Цзяня в Западном зале. Пораженные великолепием дворца и строгой торжественностью церемонии, они изъявили желание отныне ежегодно приносить дань правителю Китая, однако Фу Цзянь от даров такого рода отказался по причине отдаленности царств Западного края. Вместо этого было решено принимать дары один раз в три года, а давать аудиенцию один раз в девять лет. Сразу после этого визита оба царства по приказу Фу Цзяня пропустили через свои территории семидесятипятитысячное войско, шедшее под командованием генерала Люй Гуана. В ходе этих событий жителям Чеши Ближнего (Турфан) и Шаньшаня снова пришлось сражаться с воинами из других царств Западного края.
Впрочем, вскоре после этого царство Раннее Цинь потерпело поражение от правителей Восточной Цзинь и прекратило свое существование. Как следствие, земли Западного края снова охватила смута.
В это время один молодой шаньшаньский военачальник принял решение атаковать Лоулань, который уже давно вернулся под власть китайцев. Воспользовавшись возникшей смутой, он вознамерился взять в свои руки землю, на которой стоял город его далеких предков, территорию, которая по праву принадлежала царству Шаньшань, но стала вместо этого военным лагерем теперь уже несуществующего Раннего Цинь.
Имея под началом не более 500 человек, военачальник шел на Дуньхуан, когда ему в голову пришло решение напасть на Лоулань. Поэтому до Дуньхуана он не дошел, а по пути повернул на Лоулань. За исключением молодого командира, никто из пятисот бойцов даже не подозревал о том, что они как-то связаны с этим городом.
Отряд день и ночь безостановочно двигался маршем через пески до тех пор, пока до крепости Лоулань осталось не более половины дневного перехода. Ночью воины хорошо отдохнули, а на рассвете следующего дня двинулись к городу. Только теперь молодой командир объяснил подчиненным их задачу: отбить Лоулань у его защитников, потерявших былую силу. Командир также объяснил, какое огромное значение имеет Лоулань для каждого из воинов. Шаньшаньские солдаты всегда относились к своим командирам с почтением и уважали их за храбрость, поэтому и против этого приказа никто возражать не стал. Воодушевленные задачей взять в свои руки город великих предков, воины ничуть не сомневались в том, что с таким замечательным командиром они обязательно это сделают.
Едва отряд вышел в путь, поднялся сильный ветер. Он стал еще более яростным, когда солдаты подступили к стенам старой крепости. Ведомые своим командиром, воины шаг за шагом продвигались вперед, хотя среди песчаной бури не было видно ни зги, а ветер едва ли не уносил их прочь вместе с лошадьми…
Наконец из туч песка показались громадные пепельно-серые стены крепости и неясные контуры башен.
Молодой офицер занял свое место во главе отряда. Зарубив трех часовых, дежуривших у ворот, солдаты мгновенно ворвались в крепость. Началась сеча. Атакующие не знали, каковы в точности силы защитников, но их явно было гораздо больше, чем ожидалось. Штурмовой отряд разбился на несколько групп, в каждой из которых воины старались держаться вместе, не доводя дело до поединков один на один. Общий бой охватил каждый дом, каждый переулок, каждую башню, каждое укрепление в крепости.
Наступила ночь. Бойцам казалось, что она наступила слишком рано. С приходом ночи ветер стих. Шаньшаньцы потеряли убитыми треть своих воинов, но потери защитников крепости были в несколько раз больше.
На рассвете в городе произошла еще одна мелкая стычка, но она оказалось последней. Сражение завершилось. Оставшиеся в живых защитники, по-видимому, скрылись под покровом ночи: с рассветом в крепости не удалось обнаружить ни одного неприятельского солдата. Шаньшаньцы несколько раз обошли усеянный трупами город. Как и все захватчики, они заглядывали в каждую постройку, в каждый дом в поисках денег и дорогих вещей.
Молодой офицер в сопровождении нескольких подчиненных поднялся на башню, чтобы посмотреть на землю, которой его далекие предки правили почти шестьсот лет тому назад. Его взору открылся совершенно мертвый пейзаж. Вокруг крепости, насколько мог видеть глаз, простиралось море песка, изрезанное бесчисленными мелкими барханами, которые напоминали вздыбившиеся, колючие белые волны.
Ветер продолжал дуть, хотя уже не столь яростно, как вчера. Он срывал с гребней, вершин и склонов белых барханов мелкий песок, закручивал его вихрями и поднимал вверх. Песчаные вихри сливались в единую тонкую завесу, которая быстро продвигалась с севера на юг.
Молодой офицер размышлял о том, как же его далекие предки выживали здесь без рек и без озер, когда увидел на северо-востоке нечто вроде полоски густого леса. «А нет ли там хоть маленького пруда?» — подумал он.
Один из подчиненных офицера, которому было приказано собрать в крепости трупы и вывезти их в пустыню, сообщил ему, что в лесной полосе действительно находится озеро, длинное и узкое, словно лезвие меча. А еще солдат говорил, что это озерцо все тянется и тянется куда-то вдаль, хотя потом, конечно, где-то наверняка смыкается с большим озером.
Молодой офицер решил вместе с солдатами пойти посмотреть на длинное озеро. Уверенный в том, что враг не пришлет в крепость подкрепление, он был очень весел и беззаботен.
Озеро, кинжалом входившее в зелень леса, оказалось совсем мелким, но вода в нем была выше всяких похвал, чистая и прозрачная. Это мелководье тянулось без конца и края, но само озеро постепенно набирало ширину, а на воде уже кое-где стали видны птичьи стаи…
Вернувшись в крепость, шаньшаньские солдаты собрались вокруг бочек с вином, найденных в поверженном городе. Начался пир победителей.
День быстро шел к концу, и заходящее солнце окрашивало небо многоцветным сиянием. Шаньшаньцы никогда прежде не видели такого потрясающе красивого заката. Один из солдат сказал, что увидеть такой закат — дурная примета, так что им лучше как можно быстрее уйти из города. Храбрый молодой командир и сам подумал, что это очень уж зловещее предзнаменование, но тем не менее шаньшаньский отряд остался в крепости еще на одну ночь…
Утром до шаньшаньских воинов стали долетать странные, совершенно незнакомые им звуки, напоминающие голоса диковинных музыкальных инструментов. Ветер? Ветер продолжал свирепствовать, но это не был свист ветра — звуки проникали сквозь него.
