Чувствуя на ногах колеса, я без всяких усилий покатил кводе. Вскоре в конце улицы мелькнула поблескивающая в ночи река. Вдоль водытянулась пешеходная дорожка. Чисто инстинктивно я свернул на север, но не потротуару, а по проезжей части, что было не слишком умно. Мимо со свистомпромчались несколько мотоциклистов и скейтбордистов, выкрикивая в мой адресгрубые замечания. Я отвечал довольно неуважительно. Расставшись с теплойкомпанией бара Дика «Багамалама-Диндон», я превратился в недружелюбного типа.
Однако мое настроение мгновенно улучшилось, когда я увиделдамбу. Она уходила в воду и длиной была с футбольное поле. С разных ее точекдалеко по воде разносились плохо сочетающиеся между собой звуки множествастерео, на высоких столбах горели яркие фонари. Была ли это та самая дамба, гдемы с Морганой стояли той ночью?
Существовал единственный способ выяснить это. Я потащился вдальний конец дамбы, стараясь не обращать внимания на целующиеся парочки икомпании очень привлекательных девчонок на роликах. Достал свой надежныйкомпас; его стрелка остановилась, указывая на север. Я стоял лицом насеверо-запад, в точности как и год назад.
Сделав глубокий вдох, ощутил в воздухе привкус соли,водорослей и моторного топлива; все это хорошо запомнилось мне еще по той ночи.Да, это наверняка то самое место. И что теперь? Я пристально смотрел на реку. Собеих сторон от меня из воды поднимались остовы заброшенных волноломов, похожиена гнилые черные зубы. Новые кусочки воспоминаний вставали на место, словнопогруженная в волны картина постепенно проступала, становясь яснее.
Потом по ту сторону Гудзона я увидел темный силуэтмассивного здания, три гигантские «глотки» которого открывались в реку.Паромный терминал Хобокена. Не осознавая этого, год назад я видел проблесксвоего будущего.
Мои зоркие глаза инферна разглядели в окнах второго этажамерцание огней. Доктор Крыса все еще была там, наверняка в сопровождении десяти— двадцати своих коллег из отдела исследований и разработок, изучала гнездовьяи привычки «семьи» Сары, взвешивала и оценивала первых отравившихся крыс. Можетбыть, разыскивала большую редкость — «крысиного короля», группу крыс сосплетенными хвостами, передвигающихся как единое целое, точно псы, ведомыепрофессиональным дрессировщиком с десятью поводками в руке.
С исчезновением Сары ее «семья» на протяжении несколькихпоследующих дней распадется, растечется по ближайшим проулкам и канавам, словновода после осенней бури. Интересно, будут крысы скучать по ней? Получают ли ониот своих инфернов не только объедки, но и нечто большее? Скажем, чувствосопричастности? Мысль об этих осиротевших созданиях расстроила меня, я перевелвзгляд на Манхэттен. И почувствовал, как сердце пропустило удар. Передо мной,прямо по ту сторону шоссе, стоял тонкий, как карандаш, многоэтажный дом.
Личности домов проявляются через окна — как у людей черезглаза. Этот дом имел шизофренический вид. На нижних этажах жались друг к другукрошечные балконы, однако на верхнем тянулись огромные окна от пола до потолка,широко и, казалось, удивленно распахнутые. Я вспомнил, как Моргана, хихикая исжимая мою руку, кивнула на это здание.
— Вон там я и живу! — сказала она, тем самымпомечая момент, когда я абсолютно дозрел до того, чтобы уложить меня в койку.
«Как, черт побери, человек может забыть такой момент?» —удивлялся я.
Потрясенно качая головой, я потащился по дамбе обратно.
Первая сложность — проникновение внутрь. Забавно, но ясовсем не помнил, что Моргана жила в таком роскошном здании: вид на реку испаренные квартиры, отделанный мрамором и медью вестибюль, портье в униформе,перед которым поблескивали экраны шести мониторов наблюдения. Дайте мальчикупотерять невинность, и он много чего забудет.
Прячась за газетными киосками на другой стороне улицы, ядожидался, пока появится компания обитателей дома моего возраста или околотого, немного подвыпивших и в достаточном количестве, чтобы присоединиться кним незамеченным. Я рассчитывал следом за ними проникнуть в здание. Конечно,если мне по-настоящему повезет, я смогу увидеть саму Моргану. И скажу я ей:«Привет, тебе известно, что ты носитель вампиризма? Как ты уживаешься с этим?»
Время тянулось медленно, ночь становилась все холоднее ихолоднее. Дующий с реки ветер уже не воодушевлял, резкий, почти свирепый, онпо-звериному подвывал, путаясь в проводах, и продувал насквозь. Кайф«Багамаламы-Диндон» начал проходить, и мой организм затребовал повысить уровеньсахара в крови, проще говоря безапелляционно заявил: «Хочу жрать». Весь мойсегодняшний обед состоял из семи замороженных бананов, маловато для прожорливогопаразита. «Плохой «хозяин», — мысленно ругал я себя. — Голодныйпаразит может подтолкнуть к неразумному поведению». Хуже того, я чувствовалсебя так, точно сам занимался преследованием, застряв где-то между проклятием иодержимостью.
Вскоре после полуночи появился мой билет на проход внутрь.Три девушки и два парня, возраста учащихся колледжа, одетые для вечернеговыхода. Они обменивались шутками все еще очень громко, поскольку в баре, гдеони провели вечер, приходилось перекрикивать общий шум. Я выбрался из укрытия идвинулся через улицу с таким расчетом, чтобы оказаться у наружной двериодновременно с ними. Они были так увлечены диспутом на тему: какую же пиццузаказать, что вряд ли заметили меня.
— Побольше сыра. При похмелье помогает, — сказал одинпарень.
Остальные рассмеялись и высказались за две большие — одну сгрибами и одну с перцем, но в обе добавить сыр. По мне, после поглощенногонедавно спиртного звучало очень даже неплохо. Когда мы все оказались у двери, япостарался сделать вид, будто заинтересовался спором. Портье через стеклоодарил нас усталой, снисходительной улыбкой узнавания. Одна из женщин взяласьза ручку, внутренняя дверь отъехала, на нас хлынул теплый воздух, и я оказалсявнутри.
Двигаясь вместе с ними через вестибюль к лифту, я заметил,что женщина, которая открывала дверь, оглянулась на меня с вопросительным,обеспокоенным выражением лица. Я ответил ей ничего не выражающим взглядом.Рядом с ней было четверо, и она не должна была так нервничать из-за какого-тонезнакомца, но иногда у обычных людей возникает странное чувство рядом с нами,представителями отряда хищников.
Конечно, у меня тоже при виде нее возникло странное чувство.Хотя и другого рода. На ней была кожаная куртка поверх короткого клетчатогоплатья, не доходившего до колен, зато челка угольно-черных волос оказаласьчересчур длинна, почти прикрывая карие глаза. Мне понадобилось мгновение, чтобыпоняты в те дни, когда я еще не желал всех женщин без разбора и в любое времясуток, она была бы только моей.
Ее друзья продолжали щебетать, а она все поглядывала наменя, но скорее задумчиво, чем подозрительно. В какой-то момент она оченьсоблазнительным образом провела языком по губам. Меня пробрала дрожь, и я струдом отвел взгляд.
«Плохой носитель», — выбранил я себя и мысленно щелкнулрезинкой по запястью. Лифт звякнул, открылся, и мы вшестером набились туда, я всамый угол. Общее согласие по поводу пиццы снова распалось, и все, кромедевушки в кожаной куртке, возобновили спор. Отражаясь от блестящихметаллических стен, их голоса звучали пронзительно.
