— Вам о нем все сообщили?
— Да, — ответил Мансини. — Мы еще будем имзаниматься, но для первых впечатлений хотелось бы его увидеть.
— Конечно, профессор, — разрешил Модзони, делаязнак, чтобы включили проектор.
Когда демонстрация пленки закончилась и зажгли свет, Модзонипосмотрел на гостей.
— Вы можете уже что-то сказать? — спросил он.
— Прокрутите еще раз, пожалуйста, — попросилМансини, глянув на свою коллегу.
Та согласно наклонила голову, и по знаку Модзони пленкупоказали второй раз.
Снова включили свет. На этот раз Модзони молчал, ожидая,когда заговорят гости. Мансини опять посмотрел на свою коллегу и предложил ейвысказаться первой.
— Спасибо, профессор, — кивнула фрау Хайнман.
По-английски она говорила очень хорошо, словно былапрофессором не из немецкоговорящего Берна, а из центра Лондона или Ливерпуля.
— Человек достаточно богатый, — уверенно началафрау Хайнман, глядя на снимки, которые также были разложены перед ними, —ему лет сорок пять. Он уверен в себе, подозрителен, никого не впускает в своймир. Психологи обычно делят пространство вокруг человека на зоны. Его зоныобщения и открытого пространства максимально сужены, а скрытая интимная зона ипросто интимная зона достаточно отодвинуты, чтобы никто не мог к ним подойти.Заметно, каких усилий ему стоит пребывание в толпе. Это тип одиночки.
Он англичанин, — продолжила фрау Хайнман, — нохорошо знает нравы, принятые в Южной Европе. Обратите внимание на момент, когдакто-то из туристов его о чем-то спросил. Он поворачивается и подсознательночуть отступает — ведь жители Великобритании и Северной Европы разговариваютдруг с другом на расстоянии вытянутой руки, — но сразу же делает шагвперед, зная, что итальянцы и испанцы беседуют на гораздо более близком расстоянии.Коротко отвечает и сразу поворачивается, чтобы уйти, не допуская наводящихвопросов.
Очень заметно, как он напряжен, когда подходит к своейжертве. И сразу же отошел. Хорошая выдержка, уходит не оборачиваясь. Идетдовольно быстро, уверенно. Умный, внимательный, наблюдательный, прагматичный,сильный… — Она замолчала, взглянув на своего итальянского коллегу.
Профессор Мансини согласно кивнул и заговорил:
— Этот тип держится так, словно знает, что его снимают.Но когда уже ударил свою жертву и захотел отойти, поднял лицо. Вот на снимкеэто очень хорошо видно. Его кривая улыбка. Сарказм, чувство превосходства,враждебность по отношению к нам. Он наверняка знал, что его будут снимать.Поэтому так держался. Очень хладнокровен, у него достаточно развито чувствосамоконтроля, умеет принимать решения. Я думаю, физически он достаточно сильныйчеловек.
Дронго вспомнил про выстрел, когда убийца вышел напреступление вместе с Тимоти Хопкинсом. Значит, это был не случайный выстрел.Он заранее все просчитал. Знал, что Хопкинс может не выдержать и сорваться. Исознательно довел ситуацию до убийства, чтобы сразу связать с собой сообщникаобщей кровью. Похоже, этот тип гораздо опаснее, чем все они думают.
— Почему он убивает женщин? — вдруг спросилТеррачини. — Вы можете это объяснить с точки зрения вашей науки? Только неговорите нам, что в детстве его, возможно, бил отец или не любила мать. Мы этоуже знаем…
— Вы напрасно иронизируете, — мягко ответилМансини. — Действительно, многие пережитые в детстве страхи и кошмарысказываются затем во взрослой жизни. Хотя необязательно, чтобы имели местоименно те факты, о которых вы говорите. Мы считаем общепринятым мнение, что приформировании будущего мужчины исключительное значение имеет его общение сотцом. Любой мальчик в период полового созревания рано или поздно начинаетвидеть кошмары, которые его подсознательно мучают. Девочки в большинстве своемподобных кошмаров не видят. При пробуждении сексуальности у мужчин осознаниетого факта, что в стае, или в стаде, или в семье находится более сильный иболее уверенный в себе самец, очень сильно действует на подростковое сознание.
— По-вашему, все мальчики должны расти безотцов? — усмехнулся Террачини.
— Я этого не говорил. Нормальная семья включает в себяналичие двух родителей — отца и мать. Кстати, в традиционно католическихстранах, таких как Италия, Испания, Португалия, где количество разводов гораздоменьше среднеевропейского уровня, почти не бывает маньяков. И в мусульманскихгосударствах они также редки, что связано с семейными ценностями,закладываемыми в мальчиков еще в детстве, и с традициями уважения к женщинам,особенно к матерям. Они могут быть тиранами в семье, могут бессовестнообманывать женщин, могут быть насильниками, но чтобы стать патологическимубийцей, нужны другие мотивы. Для серийных насильников характерны иной типсознания и мотивация.
Поэтому отношения мальчика с отцом, которые складываются вдетстве, имеют колоссальное значение для его будущего. Тысячи и миллионы летмолодой самец изгонялся из стада более сильным самцом. Нашей цивилизации тольконесколько тысяч лет, и эта традиция еще давит на мальчиков. Более всего насвете они боятся не чужого злого дядю, а собственных отцов. И когда неожиданноотец подходит к ребенку, тот понимает, что это не мать. От него пахнетпо-другому, и он ведет себя иначе. К тому же в подростковом возрастепросыпается гиперсексуальность, а значит, подсознательная ревность к отцу,который имеет право на мать мальчика.
— Получается, что буддисты или протестанты имеют большешансов получить маньяков? — пошутил Даббс.
— Нет. Больше шансов на рождение маньяка там, где неуважают семейные ценности, где много семей, в которых нет отцов или матерей,там, где ребенок сталкивается с насилием в раннем детстве со стороны взрослыхили своих сверстников. Человеческая психика — самый загадочный инструмент, ккоторому мы только подбираемся для изучения. Возможно, через десять, двадцатьили сто лет мы научимся выращивать органы для человека — сердце, почки, печень,конечности. Допускаю, что это может случиться и гораздо раньше. Нопродублировать человеческую этику, создавая искусственный разум, будет гораздосложнее. И учтите: возможны серьезные осложнения. Если такие ошибки встречаютсяу Создателя, то почему они не могут быть у наших ученых?
— После ваших слов любой мужчина побоится иметьсына, — заметил Даббс, — хотя у меня растут две дочери. И я начинаюдумать, что мне повезло.
— У меня три сына, — улыбнулся Мансини, —нужно терпимо относиться к своим детям, дружить с ними начиная с самого детства.Вот и весь секрет. Хотя я могу привести массу примеров, когда неудачныеотношения с родителями только закаляли будущих мужчин, делая их более сильнымии интересными. Типичный пример — Эрнест Хемингуэй. Вы читали про его отношенияс отцом?
— Слышал, — кивнул Даббс. — Значит, причинынужно искать исключительно в детстве? Страхи, загнанные внутрь?
— Не только. В подростковом возрасте формируетсясексуальность, и в этот момент могло что-то произойти. Даже в благополучнойсемье могло случиться нечто ужасное. Например, мальчик увидел, как убиваликошку или собаку. Необязательно, чтобы это было насилие. Просто любимоеживотное попало под автомобиль. Сильное потрясение может вызвать невероятныйвсплеск эмоций и выброс спермы в качестве регулятора его энергетики. И тогдамальчик на всю жизнь запоминает, что выброс семени и полученное при этомудовольствие связаны с кровью, которую он видел.
