время Северной войны в 1706 году Брестом овладели шведы. С 1706 по 1719 гг. Свято-Симеоновский монастырь жил без игумена, при наместнике. Иеромонах Гервасий (Рудницкий) начал управление монастырём в декабре 1719 года именно в должности наместника. Иезуиты пытались захватить обитель и через суд, и путём вооружённого нападения. В 1716 году монастырь был сожжён униатами и позже восстановлен иеромонахом Гервасием с большим трудом. Об этом 24 февраля 1722 года была подана жалоба царю Петру Первому.
Также:
«… в 1722 году „берестинские старцы" наместник Гервасий (Рудницкий) и иеромонах Антоний (Почаевский) обратились за помощью в Святейший Синод РПЦ… В 1722 году наместник Гервасий вёл переписку с Синодом и по другим вопросам: просил ускорить назначение православного представителя на сейм в сентябре 1722 года, который смог бы отстаивать права православных, попираемые униатами и католиками. Брестские старцы испрашивали также для монастыря богослужебные книги. Вероятно, в том же году оба они посетили Россию»[35].
Указанный в этом источнике иеромонах Антоний (Почаевский) вполне может быть иеромонахом Антонием (Пашковским) из статьи Курта Форстройтера. Можно предположить допущенную неточность при переводе на немецкий язык фамилии священника.
Святейший Синод ответил на жалобы и просьбы своеобразно. В том же 1722 году он, невзирая на наличие в обители наместника, прислал в Брест очередного кандидата в игумены – Варфоломея (Филевского) из московского Заиконоспасского монастыря. Современники отмечали невоздержанность нрава и языка Варфоломея, которую должны были пережить Гервасий (Рудницкий) и другие насельники монастыря. Возможно, назначение Варфоломея (Филевского) в брестский монастырь и стало главной причиной отъезда Гервасия (Рудницкого) и некоторых насельников в Кёнигсберг, где с 1721 года обосновался Василий Квасовский. Следует предположить, что не ужившийся с назначенцем из далёкой Москвы энергичный иеромонах Гервасий (Рудницкий) решил создать с помощью Василия Квасовского в Кёнигсберге духовный центр (монастырь) для православных Западной Руси, недоступный воздействию со стороны агрессивного польского католицизма. Увы, из-за отсутствия помощи из России эти планы реализованы не были. Сама же кёнигсбергская экспедиция брестских монахов совершенно выпала из внимания историков.
В самом брестском монастыре с отъездом иеромонаха Гервасия (Рудницкого) жизнь лучше не стала. В 1724 году уже игумен Варфоломей (Филевский) самочинно покинул монастырь, несмотря даже на запрет киевского архиепископа Варлаама, и возвратился в Москву. Кем монастырь управлялся с 1724 по 1728 гг., не совсем понятно. Но в конце 1728 года, когда стало ясно, что помощи от Святейшего Синода не будет, а в отношениях с Квасовским начались разногласия, Гервасий (Рудницкий) покинул Кёнигсберг, вернулся в Брест и стал игуменом Свято-Симеоновского монастыря. Он заслужил небывалое почитание монастырской братии, любовь прихожан и доверие церковного начальства. Игумена Гервасия почитали как «маленького Божка», о чём свидетельствуют документы судебных тяжб с главными противниками монастыря – базилианами. Гервасий (Рудницкий) был игуменом брестского монастыря до 31 мая 1749 года. Несмотря на тяжёлые для Православия условия Речи Посполитой, при нём обитель достигла относительного расцвета, что характеризуется наибольшим количеством монашеской братии в 1749 году – 9 иеромонахов и з монаха. Такой энергичный человек мог бы создать процветающий православный монастырь и в Кёнигсберге, но не сложилось. Отсутствие материальной помощи из России и ссора с Квасовским не позволили игумену Гервасию создать в XVIII веке православный духовный центр в Кёнигсберге.
Про тяжёлый характер Квасовского следует рассказать особо. Он не только поссорился с игуменом Гервасием (Рудницким) и другими брестскими монахами. По его вине раскол произошёл в православной общине Кёнигсберга. Раскол вообще-то произошёл в Русской Церкви в XVII веке, но в данном случае его последствия дошли-таки до Кёнигсберга. Среди русских купцов, приезжавших в Пруссию, были и старообрядцы. Выходец с Западной Руси, Квасовский старообрядцев просто не понимал и ругал «бородатыми москалями». Видимо, неудача в деле с прошением к российскому императору добавила раздражительности этому властному человеку. А Квасовский был очень властным и самолюбивым человеком. Согласно свидетельству историка Курта Форстройтера, он провёл ряд судебных процессов с различными противниками. Форстройтер перечисляет некоторые из дел, сохранившиеся в городском архиве: тяжба с придворным советником Витором, тяжба с Периновым, суд с архимандритом Сильвестром, суд по поводу календарей… Кстати, что это за архимандрит Сильвестр, оказавшийся в Кёнигсберге? В те годы архимандрит был важным, заметным лицом в Православной Церкви. Архимандриты возглавляли важнейшие монастыри – Киево-Печерскую лавру, например. Что делал архимандрит в Кёнигсберге? Из-за чего с ним судился глава местной православной общины? Дело хранилось во времена Форстройтера в Staatsarchiv Konigsberg, Е.М. 38 d. (Archimandrit Sylvester), но этот архив был вывезен из Кёнигсберга перед его падением в 1945 году. Поэтому сегодня о суде Квасовского с архимандритом Сильвестром ничего конкретного не известно.
Про тяжбу Квасовского с Периновым известно больше. Купец-старообрядец Перинов из Калуги приехал в Кёнигсберг по торговым делам. Перинов арендовал в Литве леса у князя Сантушко, а в Кёнигсберге завёл какие-то торговые связи. Квасовский же, поссорившись с ним, используя свои связи при дворе, сумел определить несчастного купца в солдаты прусской армии. Естественно, православные и старообрядцы в Восточной Пруссии получили дополнительный довод держаться особняком. Это не способствовало процветанию общины.
При этом русские купцы-старообрядцы продолжали интенсивно посещать Пруссию и торговать в Кёнигсберге. Масштабы этого явления не исследованы. На посещавших Кёнигсберг старообрядцев в России обращали внимание только в том случае, если случалось что-то необычное и серьёзное. Ситуацию наглядно иллюстрирует история, приключившаяся со старообрядцем Иваном Васильевичем Зубаревым – заговорщиком и авантюристом XVIII века, замешанным в заговоре, имевшем целью возвращение на престол малолетнего императора Иоанна Антоновича. Зубарев происходил из тобольских посадских людей (купцов), родился в 1730 году и ранние годы провел в Сибири. В 1751 году он явился с образцами якобы найденных им серебряных руд в Санкт-Петербург, где 26 ноября 1751 года, у подъезда Зимнего дворца и подал доношение о своем открытии самой императрице Елизавете Петровне. Пробы руд исследовали, подключив самого Ломоносова, но, в конце концов признали их мошеннической подделкой. Дело расследовалось в течение более двух лет, но осенью 1754 года Зубарев бежал. Ему удалось пробраться на Ветку – район расселения русских старообрядцев в Речи Посполитой (ныне – Гомельская область Белоруссии).
В январе 1755 года он нанялся у русских купцов-старообрядцев в извозчики для отвоза товаров в Кёнигсберг. Отсюда, как Зубарев позднее объяснял, он намерен был проехать в Данциг и далее отправиться на Мальту. Но по приезде в Кёнигсберг он изменил свой план. Неизвестный ему прусский офицер, случайно встретив его на бирже в Кёнигсберге, стал уговаривать его поступить на военную службу. Зубарев первоначально отказывался от предложения. Офицер зазвал его в трактир, напоил медом и записал его адрес, а на следующее утро насильно препроводил Зубарева
