со скучающим видом листал пожелтевшую газетку.
Увидев меня, подскочил, оправляя гимнастёрку.
– Товарищ начальник!
– Вольно, – скомандовал я. – Что с Ремке?
– Врачи говорят, что пока не приходил в сознание.
Я оглянулся и, обнаружив, что вокруг нет ни одного способного помешать моим намерениям эскулапа, распахнул дверь.
Первое, что бросилось мне в глаза, – распахнутое окно и зловещего вида фигура, склонившаяся с ножом над лежавшим на кровати человеком в бинтах.
Ещё немного, и лезвие вонзится ему в грудь.
– Стой! – заорал я, выхватывая револьвер.
Глава 7
Реакция у типа была как у киношного ниндзя. Я ещё не успел дотянуться до рукоятки нагана, как он уже распрямился, фантастически быстрым движением метнул в меня нож и почти синхронно с этим броском прыгнул в окно.
Не зря Степановна молилась за меня в церкви. Иного объяснения, почему лезвие пролетело в миллиметре от меня и впилось в дверной косяк, дать невозможно. Я ведь даже уклониться не успел.
Хоп – и фигура незнакомца оказалась снаружи: этаж первый, ноги не переломаешь.
Я метнулся к окну, выглянул и увидел, как спина убийцы скрылась за углом. Ах ты ж спринтер, твою мать!
Соскочил с подоконника, мягко приземлился на землю и помчался вдогонку. Стоило завернуть за угол, и весь мой пыл угас: гадёныш скрылся из виду. Как сквозь землю провалился! Я даже выматерился от злости.
Как назло, на улице ни одной живой души – подсказать некому. Эх, Грома б сюда, он бы взял след и привёл по нему к сбежавшему. Вызвать Лаубе? Так это больница, тут скоро толпа народа побывает: и медперсонал, и больные, и посетители. Пёс с ума сойдёт.
Для очистки совести я походил по округе, заглянул в пару мест, куда предположительно мог заныкаться убийца. Само собой, никого не нашёл. Удрал, сволочь. Ну до чего же резкий и прыткий как блоха оказался.
– Товарищ Быстров, что случилось?
Я обернулся и увидел взволнованного Леонова.
– В палате был убийца, он метнул в меня финку и выскочил на улицу. Догнать не получилось, – сообщил горькую правду я.
– Теперь понятно, чего вы сайгаком в окно прыгнули, – усмехнулся Пантелей.
– Но-но, ты мне ещё пошути над начальником! – сурово сдвинул брови я. – Как Ремке?
– Ремке жив. Вы вовремя поспели.
– Хоть тут повезло, – облегчённо произнёс я.
Если бы незнакомец успел сделать своё чёрное дело, мы бы потеряли единственную ниточку, благодаря которой можно распутать это дело.
– Только он по-прежнему без сознания, и допросить его не получится, – сообщил Леонов.
– Позвони в отделение, пусть вышлют Зимина. Нужно снять отпечатки пальцев в палате, прежде всего – с застрявшего в дверном косяке ножа, – распорядился я.
– Сделаем.
Пока Леонов бегал звонить, я стал логически рассуждать о произошедшем. Итак, Ремке пришли убивать – мои глаза тому свидетельством. Вопрос – почему? Тут два варианта. Если брать версию Пантелея о причастности новичка к банде, его решили ликвидировать, чтобы он не выдал сообщников. Но тогда возникает резонный вопрос – а с чего бандиты решили, что мы его подозреваем? Триггером для таких действий мог выступить обыск у Ремке. Каким-то образом бандиты узнали об этом и приняли меры.
Что ж, картинка получается довольно стройная и без противоречий. Ремке становится главным подозреваемым. И когда он очнётся, надо его основательно трясти.
Стоп! Леонов, конечно, молодец, соображает неплохо, но он не принял во внимание простой факт: если Ремке входит в эту банду, почему тогда не предупредил своих о засаде? Не успел?
Вряд ли… При желании мог найти повод ненадолго отлучиться со службы, сбегать по своим делам. Короче, кто хочет – тот ищет способы. Ремке бы обязательно их нашёл.
Нет, не вяжется здесь что-то. Не туда мы копаем. Ой, не туда. А ведь от наших действий в данном случае зависит судьба конкретного человека, нового сотрудника…
Но что если посмотреть на события с другой стороны? Допустим, Ремке совершенно не при делах, но совершенно случайно узнаёт кого-то из заявившихся в тот день в дом Рвача… Опыта оперативной работы у парня ещё нет, да и откуда взяться – на службе всего ничего. Завидев знакомого, он теряется, поэтому не успевает выстрелить на опережение. Зато бандиты не сплоховали, и потому Ремке получает пулю. Тут в перестрелку вступает Юхтин, начинается пальба, способная поднять весь город на уши. В горячке боя преступники принимают Ремке за мертвеца – вспомним, что Леонов тоже так думал, пока тот не застонал. По этой причине грабители не добивают раненого, когда уносят ноги.
Но потом им становится известно, что милиционер жив и находится в больнице. Поскольку Ремке может опознать кого-то среди них, раненого решают убрать, послав сюда своего человека. Тот действует нагло, не боится никого и ничего, даже охрана у палаты его не смущает.
И только моё появление смешало им все карты.
В обоих случаях основной вопрос: как именно грабители узнали, что Ремке выжил, и нашли палату, в которую его положили? Стоит заметить, это произошло довольно оперативно, в течение нескольких часов.
У нас в отделении протекло? Не похоже – будь у банды свой человек в милиции, они бы не влипли в эту дурацкую засаду.
Тогда остаётся только один вариант – больница.
Я вернулся к палате, возле которой с виноватым видом стоял дежурный милиционер, справедливо ожидавший разноса. Только я решил оставить разборки на потом. Сейчас меня волновало другое.
– Кто-нибудь крутился возле палаты, интересовался больным?
Тот растерянно пожал плечами.
– Да вроде не видел никого из посторонних, товарищ начальник.
– А не из посторонних? Я имею в виду медперсонал – ну, вспоминай!
– Так это… Я у дверей сел сразу после того, как раненого из операционной привезли. Фельдшерица приходила, проверяла, всё ли с ним в порядке. Санитарочка, правда, одна всё норовила зайти, да не решалась. И да… только сейчас вспомнил. Волновалась она очень, товарищ начальник.
– Что за санитарочка? – насторожился я. – Можешь описать?
Милиционер задумался.
– Такая! – Он обвёл руками пышные контуры женской фигуры. – Молодая, пухленькая. Есть за что подержаться.
– Опознать сможешь?
– Конечно. Такую не забудешь. Бабёнка – что надо. Мне б такую! – милиционер даже причмокнул губами.
– О бабах потом думать будешь, не на посту, – прервал его влажные грёзы я. – А охрану теперь будешь нести в палате. И чтобы берёг раненого как зеницу ока!
– Есть беречь как зеницу ока! – отрапортовал тот.
– Если увидишь эту санитарку, задержи под любым предлогом. У меня к ней будет парочка вопросов.
– Не беспокойтесь, товарищ начальник – сделаю в лучшем виде, – пообещал он.
