с широкими каплевидными бровями, каплевидными глазами, огромным горбатым носом, загнутыми к верху усами. Этот тип четко отразил древний алтайский идеал мужа-героя и продержался в Азии, несмотря на смену народов, языков и рас, без изменений с V в. до н. э. по XV в. н. э., то есть 2000 лет.
В археологических материалах мне удалось выделить шлем, монгольский по большинству признаков, но с русской отделкой, который мог быть изготовлен в мастерской оружейника Даниила Галицкого.
Но и собственно русские шлемы, в том числе княжеские, могли переделываться по модным монгольским образцам. Так, в Оружейной палате Московского Кремля уже почти 200 лет хранится шлем, случайно выкопанный вместе с кольчугой у деревни Лыково Владимирской губернии. Его чеканные серебряные накладки давно привлекли внимание ученых; большинство из них склонилось к мнению, что шлем принадлежал великому князю Ярославу Всеволодовичу и был брошен им в бегстве после проигранной Липицкой битвы в 1216 г., то есть ДО монгольского нашествия.
Но только специалисты-оружиеведы обратили внимание, что забрало-полумаска приклепано к шлему позже его изготовления, так как нарушает драгоценный серебряный декор, перекрывая ступни архангела на челе и часть узора на кайме. Я полагаю, подобное забрало со скульптурно-натуралистическими бровями и носом — типичная деталь монгольских шлемов — было приделано к шлему Ярослава Всеволодовича уже ПОСЛЕ монгольского нашествия, в подражание доспеху завоевателей; сам же шлем, в конце своего бытования, принадлежал сыну Ярослава — Андрею.
Думается, для такого вывода есть веские основания. Дело в том, что, получив в Каракоруме ярлык на великое княжение Владимирское, Андрей, по некоторым историческим свидетельствам, составил антиордынский заговор вместе с Даниилом Галицким и своим братом Ярославом (князем Тверским); однако этот заговор раскрыл ордынцам старший брат — Александр Ярославич (через 200 лет прозванный Невским), в то время имевший ярлык на полностью разоренное великое княжество Киевское. Из Орды было послано карательное войско («Неврюева рать»), учинившее страшный разгром Владимирщины. Из-за внезапности набега Андрей мог собрать лишь ближайших дружинников — личную гвардию. Гостил у него тогда и Ярослав. Монголы настигли Андрея, когда он, выехав из ставки Владимирских князей — дворцового комплекса Боголюбово, приблизился к Переславлю-Залесскому — вотчине Александра. Там он сразу был атакован и разгромлен превосходящими силами неприятеля. Сначала он бросился, было, во дворец, но монголы, видимо, уже заняли его. Тогда Андрей зарыл свои доспехи и бежал, чтобы укрыться в Швеции — кстати, у того самого ярла Биргера, которому неверно приписывают участие в Невской битве 1240 г.
Так вот, место, где найден был лыковский шлем, находится всего в 28 километрах от дворцового комплекса Великих князей Владимирских — Боголюбово, тогда как до речки Липицы расстояние в несколько раз больше. Так что, принадлежность шлема Андрею Ярославичу Владимирскому представляется вполне обоснованной.
К ранней золотоордынской эпохе относится и ряд куманско-половецких каменных изваяний воинов с монгольскими признаками в оружии и даже прическе.
Характерные половецкие украшения в виде круглых металлических блях, укрепленных на ременном «бюстгальтере», обнаружены в погребениях середины — второй половины XIII в. Если золотоордынские материалы по оружию связаны исключительно с археологическими остатками, лишь иногда дополняемыми письменными источниками, в основном русскими, то мусульманский Восток в своих миниатюрах дает нам полный облик монголо-татарского воина XIV в.
Начиная с 30-х гг. XIV в. начинают прослеживаться изменения в костюме. Это касается прежде всего головных уборов — шапки становятся более объемными, больше не украшаются перьями. В декор наряду с китайскими включаются исламские растительные и эпиграфические мотивы. Таким остается костюм и почти сохранившаяся традиционная монгольская прическа (косы кольцами, только без челки) почти до середины XV в.
В наступательном оружии изменения произошли следующие. Луки восточно-центральноазиатского типа практически полностью были вытеснены луками ближне-средневосточного типа. Наконечники стрел стали миниатюрнее, увеличилась доля «бронебойных». Мечи к концу XIV в. были почти совсем вытеснены саблей. Сабля же в ряде случаев приобрела расширение в нижней трети клинка — елмань. Под влиянием мусульманского и восточноевропейского вооружения распространяются боевые топорики и чеканы. Особенно роскошными были боевые топорики, сделанные в Волжской Булгарии. Не позднее 70-х гг. XIV в. отмечено применение пушек, в частности, в той же Булгарии.
Что касается оборонительного вооружения, то здесь отметим широкое применение традиционной для запада Евразии кольчуги. В течение XIV в. в западных татаро-монгольских государствах формируется кольчато-пластинчатый доспех — самый совершенный из созданных человеком по прочности и удобству. Его археологические остатки впервые зафиксированы в памятниках XIV в. с территории Золотой Орды — на южном Урале и Северном Кавказе, а изображения — на тебризских миниатюрах 70-х гг. XIV в. из альбомов султана Мехмеда II в Стамбуле и иллюстрациях багдадского художника Джунайда Султани, сделанных в 1396 г. к рукописи поэм Хаджу Кермани.
Самым популярным стал усиленный хатангу дегель, с железными пластинами, приклепанными с изнанки. Именно он получил у покоренных тюрок и русских название куяк. Кроился куяк как пончо с проймами для рук и подолом до талии. К передней части снизу пришивались две прямоугольные лопасти до середины голени для защиты ног и между ними — квадратная лопасть для защиты паха. К наспинной части снизу подшивалась прямоугольная или трапециевидная лопасть для защиты крестца. Оплечья — обычно тоже прямоугольные лопасти до локтей.
В этом покрое система защиты нижней части корпуса точно совпадает с домонгольскими восточнотуркестанскими и дуньхуанскими покроями панцирей. Видимо, здесь сказались уйгурские традиции, сильные в чингизидской культуре. В центре груди и спины этих куяков крепилось по круглому зерцалу. Куяки снаружи имели слой голубой, сиреневой или красной ткани, что описано кастильским послом к Тамерлану Рюи Гонсалесом де Клавихо. Вместе с тем, продолжали существовать ламеллярно-ламинарные кирасы-корсеты. Но нововведения касались всей системы панцирей. Куяки, например, часто делались с настоящими длинными рукавами, горизонтально простеганными, а их плечи укреплялись выпуклыми крупными металлическими пластинами, типа европейских. Вообще, сходство в структуре и декоре европейских бригандин и азиатских куяков точно отметил Клавихо. Похожей была конструкция нарукавий — где на вертикальных ремнях заклепками крепились большие выпуклые пластины наплечников и узкие горизонтальные полосы стали под ними. Широко распространившиеся в XIV в. створчатые наручи типа «базубанд» иногда получают в последней трети XIV в. перчатку для кисти, набранную из стальных деталей, аналогичную европейской, но с кольчужным соединением. Также встречается и створчатый наколенник с наголенником и пластинчато-кольчатым прикрытием стопы. Все эти детали — аналоги европейским — появились в татаро-монгольских государствах исламского ареала, вероятно, не без влияния Европы, но не получили развития.
Во второй половине XIV – начале XV вв. характерной чертой защитного доспеха в этом ареале является комбинирование в одном панцире разных броневых структур — например, сочетание куячной кирасы с ламинарными и ламеллярными, а также набранными на ремнях деталями нарукавий и прикрытий нижней части корпуса. Характерна
