в дом.
– Нет, – стараюсь говорить спокойно, но напряжение дает о себе знать, голос немного дрожит от нервов и пережитого стресса. – Мы домой. Сейчас найду телефон и…
– Князева, – устало выдыхает Никита. – Не беси меня.
Не обращая на него внимания, расстегиваю свой клатч и вдруг чувствую, что взлетаю в воздух…
– Значит, будем по-плохому.
По-плохому? Как будто он по-хорошему умеет!
Кто-то уже доставал смартфоны и без всякого стеснения снимал нас на камеры. Ох, сегодня точно не мой день! Мне меньше всего на свете хочется стать героиней бурных университетских сплетен на ближайшую неделю. Савельева первая новость дня в газете разместит. Я в жизни столько не грешила, чтобы меня так Боженька наказывал.
За ничтожные пару минут Ник утащил меня внутрь дома. Спасибо и на том, что здесь любопытных глаз куда меньше, чем у бассейна. Но о чем он думает? Между нами ничего не может быть.
Больше никогда…
– Отпусти меня, Тарасов.
– Князева, если у тебя в голове кисель, то послушай-ка внимательно и постарайся впитать полезную информацию, – он ставит меня на пол прямо перед собой. – Я. Тебя. Никуда. Не отпущу.
Божечки!
Ведь просто хочу убраться, чтобы как можно дольше не видеть его. Рядом с ним все становится слишком сложным. Стоило ему снова появиться в моей жизни, она мгновенно покатилась под откос.
Скоро эмоциональная выдержка даст слабину, и я взорвусь от переизбытка чувств. От этой неизмеримой, разъедающей душу любви-ненависти к нему!
– Дай угадаю. Ты снова делаешь вид, словно ты герой, рыцарь и супермен в одном флаконе? Знаешь, что, Ник? Лучше бы мы с тобой никогда не встречались, лучше бы ты тогда просто прошел мимо и…
Одним грубым движением притянул к себе и прорычал на ухо зло и яростно:
– Серьезно? Думаешь, это было бы лучше? Ты дура, Князева? Представляешь, что бы с тобой сделали? А потом выкинули бы как…
– Как ты. Выкинули бы, как ты.
– Что?
– Ничего, Ник.
Круто развернулась на каблуках, больше не желая продолжать этот дурацкий разговор.
Тарасов не был бы собой, если бы взял и отпустил. Молча направился следом за мной. Пыхтел от злости, будто паровоз, но тупо шел рядом. И ни на секунду не выпустил из поля своего зрения. Хотя на него пробовала вешаться Филатова и прочие золотые девочки строили глазки, но он двигался напролом. За мной.
– Мира. – Его пальцы с нежностью касаются моего запястья.
Все тело пронзает током. Я забываю, как дышать. Он чувствует мою слабость, поэтому и переплетает наши пальцы еще крепче.
– Давай отведу тебя на второй этаж. Успокоишься, выпустишь пар.
– Мне лучше уехать.
Попыталась вырвать свою руку, но Ник не позволил этого сделать. Гладил подушечками пальцев по ладошке, успокаивал. Ломал мою броню, пробуя пробиться под толстый слой льда. Вот только я этого больше не хотела.
Неудачно наступила на самый край ступеньки и соскользнула прямо в его объятия. Руки Тарасова сомкнулись на моей талии. А губы в ту же секунду впечатались в мои. И пока я ошарашенно хлопала глазами, он уже подхватил меня, крепко сжав за ягодицы, и прижал спиной к перилам, усадив на них. Так что наши лица оказались на одном уровне…
Да, Ник всегда любил экстремальное времяпровождение.
– Эй! – ахаю я, прижимаясь к нему. – Ник! Нет! Я сейчас свалюсь!
– Держу тебя, малышка, – смеется он в мои губы, а потом впивается в них новым поцелуем. Голодным, жадным, неудержимым…
Он знает, что я боюсь высоты. Знает, гад! Не понимаю, почему так бешено колотится сердце. То ли от моей навязчивой фобии, то ли от выброса адреналина в кровь, то ли от его губ. Настойчивых, решительных, таких сладких!
Всего несколько секунд сумасшедшего беспредела, а потом этот невозможный бэд бой вернул меня с небес на землю и улыбнулся, будто настоящий Чеширский кот. Впрочем, вернее будет сказать, оскалился. А у меня коленки подогнулись, пол ушел из-под ног, и все тело задрожало от какой-то приятной слабости.
– Голова кружится, – держась одной рукой за перила, стараюсь лишний раз не смотреть на Ника.
– Так хорошо целуюсь?
Он заботливо заправил мне за ушко выбившийся из прически локон. Ток между нами достиг наивысшего напряжения. С этим надо было что-то делать, пока все не дошло до запретной черты, через которую я поклялась впредь никогда не переступать.
– Придержи коней. – Я пытаюсь выровнять дыхание, но все равно трясусь, как после поездки на американских горках. – У меня акрофобия, дурак.
– Значит, на карусельках тебя не покатать, Князева. Весь кайф обломала.
– Каких еще карусельках? – Поднимаю на него взгляд.
Ух, как он смотрел! Тушите свет!
– Кино, на мой взгляд, слишком банально. Целоваться на последнем ряду такое себе удовольствие.
– Тарасов! – Я вспыхиваю, словно спичка.
– Мир, пойдем на свидание, а? – спрашивает он и тянется ко мне своими клешнями наглыми, чтобы опять облапать, где только ему вздумается.
Беспринципный! Самовлюбленный!
Решил, что ему все нипочем и море по колено. И Князева к ногам упадет, на раз-два.
– Почему бы тебе не позвать другую? Ты же у нас любую можешь…
– Могу, – улыбается он, поправляя на моем плече тоненькую бретельку бра, скользя взглядом по разорванному верху платья. – Но не хочу.
– А я не хочу, Тарасов… видеть тебя. Как же ты не поймешь?
– Князева, себе не ври. – Он окидывает меня взглядом, обещающим большие проблемы. – Ты будешь со мной.
– По-хорошему или по-плохому? – нервно смеюсь. – Да, ты можешь купить абсолютно все, Ник. Но послушай меня внимательно и попробуй впитать полезную информацию. Я. Тебя. Не хочу.
Вот только тогда я еще не знала, что играю с адским огнем…
Глава 6
Выбор
Мира
Солнце беспощадно слепило глаза, и они незамедлительно начали слезиться. Первые несколько секунд своего вынужденного пробуждения просто тупо не понимала, что происходит и где я нахожусь. Уже после, когда чья-то наглая конечность сжала мою ягодицу, а затем нежно прошлась вверх по спине, стало как-то не по себе. Я не привыкла просыпаться прижатой к горячему, крепкому и совершенно точно обнаженному мужскому телу… тем более чтобы меня лапали с утра пораньше.
Божечки!
– Доброе утро, – Тарасов продолжает активно наглаживать мою задницу. – Как спалось?
О нет!
Ошарашенно смотрю на него, в кровь кусая губы, и слова не могу сказать. Почему из всех на земле именно он? Мне хотелось бормотать про себя слова спасения и все известные молитвы, только за свою жизнь я, к несчастью, выучила их не сильно много.
Это же чистый ад! Самый настоящий.
Пожалуйста! Пожалуйста, пусть
