в любом деле: всё на ощущениях. Главное почувствовать поток. Как машина в нем себя ведет и прочее. Слышите гул?
Мы прислушались. В целом Спичка гудел сейчас как обычно. Но если вслушаться, то гул этот распадался на целый сонм различных звуков.
— Всю дорогу только его и слышу. — говорю я.
— Какой именно? — спросил Коля.
— Тихо. — Юра шикнул на нас и подняв руку начал рисовать ритмический рисунок как дирижер. — Вслушайтесь.
А затем начал повторять в такт:
— Ру-ту-ту-ту. Ру-ту-ту-ту.
Мы долго сидели так, прислушиваясь к звукам корабля, под монотонный бубнеж Юры. Коля застыл настолько, что гель вокруг него перестал светиться. Мне даже показалось что он уснул. В какой-то момент я сам начал чувствовать еле заметную дрожь корабля. Или просто убедил себя в этом.
— И что это? — сказал Коля.
Пылаев закурил. И нехотя поднялся на ноги. Потянулся, не спеша отвечать. И судя по всему, положив глаз на бутылочку пива с кардамоном, начал прохаживаться по рубке, разминаясь.
— Двойная из двух нейтронных. — сказал он, в воздухе сигаретой отрисовывая рисунок. — Ру-ту-ту-ту. Ру-ту-ту-ту.
Отпил чай и с невинным видом продолжил приближаться к Коле.
— Там, по ту сторону скольжения, гравитационные волны мы слабо воспринимаем. Но тут, кривя пространство-время мы сами сильно светимся; а во-вторых, они сильно бьют по нашему пузырьку тяжелой реальности. А точнее… — он развернулся и пошел обратно в мою сторону пуская дым и пытаясь усыпить бдительность Коли. — Они бьют по булавкам двигателей и постоянно относят нас в сторону. Мы отклоняемся от курса примерно на пять-шесть градусов.
Коля, дойдя до колонны Когитатора, поставил кружку обратно на узкий бортик в ее основании. Развернувшись, пошёл на второй заход. Иллюстрируя свои объяснения сигаретным дымом и чеканным шагом, рассыпал он по пути искрящийся пепел.
— А это уже, от двигателей передается на корпус корабля и становится вполне ощутимым сигналом. Соответственно, — на этих словах он нырнул вниз к упаковке с бутылками, но Коля, был готов и легким движением ног, задвинул упаковку глубоко под сиденье. Юра крутанулся, распрямившись и поправив китель, продолжил. — Соответственно, нужно учитывать эту поправку, чтобы грамотно проложить курс и не выскочить из скольжения.
Синий ореол нейрогеля вокруг Колиного лица сиял.
— Я предвидел. — сказал он.
— Ру-ту-ту-ту. Ру-ту-ту-ту. — смакуя, повторил Юра, выпустив облачко дыма.
Затем аккуратно и размеренно, очень буднично, нажал на кнопку на панели на стене прямо за Колей. Его кресло тут же поднялось и развернув Колю к стене мониторов подтянуло его к приборной панели.
— Удивительно. — сказал я. — И много такого?
Пылаев, на скудном свету рассматривал этикетки на бутылках. Сигарету зажав во рту.
— Эй.. — сказал Коля. Гель стал активным и полностью затянул его внутрь кресла. Так что остаток фразы мы не разобрали.
Юра сел обратно, протянув мне одну бутылку.
— Да. Со временем привыкаешь. Особенно если маршрут знакомый. Уже начинаешь чувствовать машину. Ну и на крайний случай, есть маяки. У них особый сигнал, можно посчитать и вести машину по ним, если не уверен.
Коля смог разобраться. Кресло вернулось обратно, выпустив его.
— На крайний случай можно и посчитать. Слышал? — кинул он мне.
— Спичка надежная машина.
— Я видел, что с ними бывает. — сказал я.
— Это редкость. Перелетов много. А катастроф меньше процента.
— Это все равно много.
Пылаев выпустил струю дыма и отправил окурок в свободны полет в сторону входа. Через какое-то время там появился робот-паук, который его убрал. А затем вычистил рассыпанный пепел и уполз обратно в недра корабля.
— Ну, как посмотреть.
Юра задумался о чем-то уставившись в темноту.
Дни стали тянуться слишком долго. Все на корабле рассосались по углам. Как можно дальше друг от друга. Пытаясь чем-то себя занять. Уткнуться в какую-нибудь деятельность, лишь бы скоротать время и не думать о происходящем.
До сегодняшнего дня с Пылаевым мы почти не общались. Да и не были особенно знакомы. Впервые, его я встретил уже в космопорте на Персеполисе. Нас представил друг другу перед отлетом.
За окнами космопорта расстилалась взлетно-посадочная площадь. Было жарко, слепило солнце. Бесконечное голубое небо над головой. Внизу ряды яхт и челноков на своих посадочных местах. Между ними снуют сотни людей.
На горизонте, в песчаной пыли небоскребы колышутся словно мираж.
Стиль городов Персеполиса, как говорят — дать традициям древних городов Земли. Всюду кипарисы и пальмы, акведуки и пирамиды из белого мрамора. Колоннады, подпирающие пустое небо. Обелиски небоскребов и многоярусные улицы.
Почему-то, глядя на него меня не покидало ощущение наигранности, будто все это только странная обертка. Словно я попал в ресторан, отделанный в подобном стиле. А не оказался посреди настоящего города. Аутентичного города, который медленно прорастал на планете.
— То есть. — сказал Коля, болтая на дне бутылки светлое пиво. — Вы весь полет спите?
— Кстати, да. — сказал я. — Вся жизнь в стазисе?
— Да, нет, почему? — ответил Пылаев. — У нас есть дежурства во время полета. Просыпаемся по очереди. На более безопасных маршрутах пореже, на других — почаще.
Ореол нейрогеля вокруг Колиного лица стал ярче.
— А как это? Проснулся — посадил корабль — взял новую группу и спать?
— Нет. Так нельзя. Два раза на рейс не пустят. Отдых не менее половины длительности рейса.
Свое пиво так и не открыв, Юра встал, взял кружку с чаем и прошелся по кабине и сел на соседнее с Колей кресло, предварительно отключил нейрогель. Так, что оно превратилось в самое обычное кресло.
— Сдали корабль новой команде и на планету. Либо обратно, но как пассажиры в капсулах.
— Не кисло. — присвистнул Коля.
Пылаев отпил чаю.
— Если честно, хотел бы летать больше.
— В темной рубке на посту? Или в капсуле? — обвел помещение руками, торчащими из геля Коля.
— В капсуле нет снов. — Пылаев потянулся и зевнул. — Здесь, чувствуется какая-то легкость. На планетах не так. Там все какое-то, не знаю, нереальное, что ли. Все такое выпуклое. Угловатое. Понимаете?
— Не понимаем. — хором ответили мы.
Он продолжил:
— Все какое-то кривое. Странно пахнет. Все движется. Когда спускаешься после перелета, на тебя нападет рой сигналов, туча запахов. Вокруг все будто кипит. А тут…
Юра скрестил руки на груди мечтательно посмотрел на потолок. Коля повторил за ним.
— На уровне ощущений, все как-то легче.
— Ничего пока не заметил. — сказал Коля.
— Это не сразу приходит. Нужно налетать довольно много часов, чтобы начать слышать.
— Больше похоже на эффект депривации. — сказал я. — Когда ты постоянно в изоляции, где нет сигналов, а потов возвращаешься в мир, насыщенный жизнью. Взрыв информации. Мне кажется всегда должно быть так…
Пылаев мотнул головой.
— Вам, салагам,
