сильную головную боль. Я не могу уловить в этом никакого смысла, но я знаю его почерк.
Когда я смотрю на свои кулаки, я понимаю, почему у меня болят кисти. Они сжаты так сильно, что ногти впиваются в ладони. На самом деле мне все равно, боль не длится вечно. По крайней мере, моя физическая боль не продлится долго. Даже голова болит намного меньше, чем тогда, когда я впервые проснулся один в комнате. Есть и другие виды боли, которые могут длиться намного дольше.
Например, когда девушка, которую ты любишь, занималась сексом с твоим братом.
Или, что она бросила тебя сразу после этого.
Он всегда говорил, что знает ее лучше, чем я, верно? Я бы не удивился, если бы он трахнул ее только для того, чтобы доказать, что ей нельзя было доверять.
Сейчас не время думать о Ривере, но его предупреждения не перестают звучать в моей голове. Она не понимает нас, она не часть этого, она не сможет нам помочь. Я был так уверен, что он ошибается. Я бы поставил на это свою жизнь.
Я начинаю думать, что он был прав с самого начала. Он увидел в ней то, чего не увидел я. Он был не настолько глуп, чтобы влюбиться в ту, которая бросила тебя, когда ты больше всего в ней нуждался.
Я даже не уверен, что я делаю здесь, в Рино. Это казалось единственным местом, куда я мог вернуться, когда я был совершенно сбит с толку и с разбитым сердцем. Так или иначе, я должен что-то сделать из всего этого гребаного бардака. Если я потерял Скарлет, мне нужно, чтобы это имело смысл в общей картине.
Думаю, часть меня понимала, что я прикончу либо Ребекку, либо себя. Либо то, либо другое.
Но сейчас? Я застрял. Пути назад нет, но я не могу найти способ двигаться вперед. Потому что я один. Я даже не могу заставить Ривера поговорить со мной. Думаю, он считает, что я уже достаточно его предал.
У меня нет возможности сказать ему, что я был неправ. Что я не упустил из виду то, что важно. Возможно, я был немного сбит с толку. Возможно, я потерял концентрацию, но я вернулся. Теперь моя голова на месте. Я хочу, чтобы он это знал. Мне нужно, чтобы он это знал.
Но он покончил со мной, как и Скарлет. Они оба бросили меня, когда я больше всего в них нуждался.
Мне противен этот убогий гостиничный номер, даже если он был моим убежищем, пока я пытаюсь взять себя в руки и обдумать следующие шаги. Интересно, сколько таких же людей, как я, спали здесь. Может быть, им не повезло, они думали, что наконец нашли решение всех своих проблем. Может быть, они потеряли все, что у них было, и не знали, к чему обратиться дальше.
Я отношусь ко второй категории, хотя во всем, что я проиграл, виноваты не игровые автоматы. Я тоже не виноват — не полностью. Я сделал свой выбор, и кое-что из этого было неправильным, но ничего не поделаешь.
Но, как обычно, Ребекка сбежала, не оставив ни единого следа. Она все еще может творить свое зло и называть это верой. Она все еще может позорить, причинять боль и даже убивать других, но она назовет это справедливостью. Она может даже притвориться, что ей грустно из-за этого.
Мои зубы болезненно скрипят, когда я представляю, как она разыгрывает свою фальшивую грусть и сожаление. Даже когда я был ребенком, я знал, что с ней что-то не так. В ее глазах было что-то холодное и пустое. Я знал, что она не имела в виду то, что говорила — по крайней мере, не то, что говорила о милости и любви. Все это было притворством. И я оглядывался вокруг и удивлялся, как я мог быть единственным человеком, который понимал. Я даже задавался вопросом, было ли со мной что-то не так.
Но теперь я понимаю. Когда ты становишься старше, ты пересматриваешь многие вещи. Ты находишь оправдания для людей. И вот тогда все дерьмо становится совсем мутным.
Я оправдывался перед Скарлет. Я сказал себе и Риверу, что она поймет. Да, она немного колебалась, потому что никогда не была частью этого мира. Она никогда не видела всего этого собственными глазами. Так что, да, конечно, она будет нервничать и настроена скептически.
Ривер был прав. Она никогда не поймет. Только он понял, и теперь его тоже нет. Я потерял их обоих.
Ради чего сейчас жить? Этот вопрос эхом отдается в моей голове, когда я плюхаюсь на грязную постель. Я оставил табличку "Не беспокоить" на дверной ручке, так что здесь не было горничной, чтобы убрать. Не то чтобы это действительно имело значение. Большую часть времени я бы спал, если бы не заказывал доставку еды и напитков в номер. Не стоит, чтобы кто-то приходил сюда и нарушал мой покой.
Кроме того, мне все равно некуда больше пойти, пока они будут заниматься уборкой. Я теперь не доверяю улицам. Я знаю, что вербовщики для Нью-Хейвена все еще рыщут поблизости. Они всегда есть, всегда высматривают следующую жертву. Мне не нужно, чтобы кто-нибудь из них узнал меня. По сути, я заключенный — довольный, сытый, но заключенный.
Это один из тех моментов на перепутье. Я чувствую это. Мне нужно принять решение. Я могу потратить все, что осталось от моей жизни, впустую в этом гостиничном номере, когда мне больше некуда пойти и не к кому обратиться, или я могу, по крайней мере, уничтожить как можно больше солдат из армии Ребекки, прежде чем кто-нибудь неизбежно избавит меня от страданий. Мы не зашли так далеко и не принесли стольких жертв для того, чтобы все закончилось здесь.
Не похоже, что мне еще есть что терять.
Как только я принимаю решение, мое тело берет верх за меня, и мне не нужно много думать, пока я беру себя в руки, чтобы покинуть отель раз и навсегда. Я на задании, и ничто не встанет у меня на пути. Больше никогда.
Когда я выхожу за пределы отеля, уже совсем темно. Мне не нужно думать о маршруте до комплекса. Мы с Ривером изучили планы настолько, что карта практически запечатлелась в моем мозгу. Выжжена в нем так же, как и моя давняя жажда мести.
Перед моим мысленным взором мелькает лицо Скарлет, но я отодвигаю его в
