Столовая у него просто огромная. И так вкусно пахнет едой, что я просто умираю с голода.
— Садись, — говорит он, уже сидя за столом. — Как тебе комната?
— Красивая, — отвечаю, рассматривая блюда перед собой. Кажется, что всё из ресторана, не иначе. Если их экономка или горничная, кто там у них есть, так идеально готовит, ей самое место стать шеф-поваром в одном из самых лучших ресторанов города.
— Хорошо, — шепчет Глеб, наливая себе виски. — Будешь что-то алкогольное?
— Нет, спасибо, — кошусь на него, а он усмехается.
— Зря…Пьяная ты мне нравишься больше, — расплывается в ухмылке, а я всё ещё сержусь.
— Я не могла тебя целовать и нюхать. Не могла, — психую, но он встаёт и неожиданно двигается ко мне, начиная накладывать мне еду в тарелку сам. — Что ты делаешь?
— Захотелось поухаживать, — отвечает спокойно, склонившись надо мной.
— Странное желание.
— Рядом с тобой вообще себя ощущаю идиотом, — говорит и даже не смотрит на меня. Только на еду. А потом возвращается на своё место. — Приятного аппетита.
Интересно, что он имел в виду? Зачем так сказал?
— Спасибо, и тебе… Глеб…А ты…Не мог бы немного рассказать мне про этого Гамеля?
— Понравился? — спрашивает с сарказмом. — Могу дать номер.
— Не больше чем ты, — с едкой ухмылкой отвечаю, и он скалится.
— Обычная шестерня. Ничего такого, что тебе следует знать.
— А ты необычная? — интересуюсь, но у него вдруг глаза начинают гореть. Кажется, что пена сейчас изо рта польется.
— Рискни ещё раз сказать подобное, Катя. И я обещаю, что ты пожалеешь, что тогда не попала в машину к Гамелю, — говорит он, сжимая в руке вилку, а я сглатываю.
— Извини…
Глеб уводит взгляд, и мы молча ужинаем, пока он не устремляет свой взор на меня.
— Что?
— Я бываю зол. Бываю не сдержан. И просто прошу тебя не провоцировать меня этот месяц. И тогда всё будет прекрасно. Никто никого не обидит. Никто никого не тронет. Думаю, что это не так сложно. Даже с твоим…характером, — продолжает он, когда я почти доела. Молча отпиваю воды и вытираю рот салфеткой.
— Я тебя услышала.
— Всё, иди в комнату.
— Я хочу помыть посуду и убраться, — отвечаю, встав из-за стола, и задвигаю свой стул. Принимаюсь убираться, пока не ловлю на себе его прожигающий взгляд.
— Ты…Плохо меня расслышала?
— Нет не плохо. Но я так не могу, Глеб. Ты меня покормил. Я очень благодарна, но тоже должна что-то сделать, — заявляю, замерев перед ним, и он начинает расстегивать ширинку на своих джинсах. — Что ты делаешь?
— Раз должна — делай. Но прислугой ты не будешь, — говорит он, отчего я вся покрываюсь мурашками.
— Ты с ума сошёл? — отодвигаюсь назад. — По-твоему кому-то проще отсосать тебе, чем помыть посуду?
— Да всем, блядь. Кроме тебя, — выплескивает он, развалившись напротив.
— Нифига у тебя самомнение, — отвечаю, закатывая глаза. — Я пошла мыть посуду. Ничего не знаю.
Быстро сгребаю со стола тарелки и кружки, огибаю его и подхожу к раковине, открывая кран. Начинаю мыть посуду и кожей чувствую, что он приближается ко мне. Так хищно, как какая-нибудь акула или другой опасный зверь.
— Глеб, стой где стоишь, — говорю, не поворачиваясь, пока не ощущаю, как меня силой припечатывают к раковине. И его стояк утыкается мне прямо в задницу. Вода всё льётся, а моя голова где-то возле струи, потому что широкая ладонь придавливает меня к низу.
— Может стоит охладить твой пыл раз уж ты слов не понимаешь?
— Отпусти меня по-хорошему, Глеб! — дёргаюсь, пытаясь разогнуться, но он буквально согнул меня пополам, как какую-то куклу барби, и сейчас может спокойно… — Не трогай меня!
Ощущаю, как его рука гладит мою задницу. Грязно лапает её через домашние штаны, сжимая и не позволяя мне оттолкнуть себя.
— Грамотная ты конечно провокаторша, ничего не скажешь… — шепчет он мне в шею, задирая ткань моей футболки и тут я просто начинаю набирать в кружку воду и плескать ею в него, отчего мы оба насквозь становимся мокрыми. Вся я и весь он. Он расслабляет хватку, чуть отходит назад и смотрит на меня бешенными глазами. Хватаю нож из раковины, и направляю его на него.
— Только тронь…
Мажор насмехается и облизывает губы. Тут и умной быть не надо чтобы понять, что ему от меня нужно. Только вот нахрена?!
— Глеб, у тебя девушек вагон и маленькая тележка. Не верю, что у тебя такой недотрах. Найди себе кого-то для этого и не трогай меня! — кричу, всё ещё удерживая нож в руках.
— Пиздец ты дура конечно, — отвечает он, застывая взглядом на моей груди. Всё промокло, а я без лифчика. Белая, блин, футболка! Соски просвечивают. Всё торчит. У него в штанах пиздец. И глаза горят так, будто он сейчас кинется на меня. Прикрываю грудь ладонями и тяжело дышу, выключая сзади воду. Убираю нож в сторону.
— Не подходи ко мне больше, — кидаюсь оттуда прочь и мигом бегу наверх. В свою спальню.
Чёрт…Что это вообще такое было?!
Забегаю, закрываю дверь на замок и всю трясёт. Почему я так на него реагирую. У меня ещё никогда такого не было. Были парни — да. Но никогда никто не оказывал на меня такого сумасшедшего влияния. Будто каждый миллиметр тела отзывается на его шёпот. На его запах. Но вместе с тем я боюсь его так, что всё внутри леденеет от его взгляда. Скатываюсь вниз по стеночке и смотрю на свою грудь. Боже, как я развратно там выглядела. Какой же стыд, блин…И первая мысль — он видел всё…Но получается…Он и до этого всё видел, ведь я проснулась голой тогда. В то утро…Быть может он даже трогал меня во сне? Или я реально сама к нему лезла? Нюхала и целовала как он утверждает. Господи, я просто самая глупая дура на свете!
Переодеваюсь, ложусь в кровать и хватаю телефон. Не знаю, как смогу уснуть. Не знаю даже, чем заняться. Брожу по комнате, а потом около полуночи открываю окно и
