Дина Павлова
Пустышка
Предисловие
Воспоминания накатывают на меня как волны… В голове надоевшей пластинкой звучит его густой голос — еще недавно самый родной на свете. По щекам текут слезы.
— Ты бесплодна, — отрезает Тигран, стараясь закончить этот затянувшийся разговор, — ты бракованная, пустая. Как тебе еще это объяснить?!
— Неужели ты меня воспринимаешь только как функцию? — восклицаю, хотя и так знаю ответ на этот вопрос. — Мы ведь можем кого-нибудь усыновить.
Я предлагаю это без какой-либо надежды. И конечно же Тигран с возмущением отвергает эту идею.
— Зачем мне чужие дети? Еще скажи из детдома взять первого попавшегося! Мне нужны наследники. Мои собственные дети. Кровные!
— Но и среди сирот можно найти прекрасных детишек, — глупо улыбаюсь. Разговор тупиковый. И мои возражения только злят.
— Ты настолько тупа что не понимаешь?! Это элементарно! Как я мог вообще на тебе жениться… — касается ладонью лба, усмехаясь, — Мне уже скоро сорок. И у меня жизнь не бесконечная.
— Но я ведь не виновата! Изначально все хорошо было! — смотрю в глаза Тиграну, тщетно пытаясь разбудить в нем если не сострадание, то хотя бы ответственность, — Если бы ты тогда не уговорил меня кататься на лыжах… Боже…
От воспоминаний о том дне по щекам снова катятся слезы. А Тигран начинает распыляться еще больше. Это так странно: огромный, брутальный, а ведет себя как истеричка:
— Это я виноват? Я виноват что ты упала? Я виноват что у тебя там что-то сломалась, и ты не в состоянии зачать мне ребенка?
Господи, да я понятия не имею кто виноват в этом! Что это было — провидение или злой рок? Никто наверно не виноват, но разве мне от этого легче? Я не свожу глаз с мужа. Высокий, широкоплечий, он склоняется ко мне, его лицо перекошено от злости. Он не может меня простить за то что я тогда потеряла ребенка. И мало того что, потеряла, так еще больше никогда не смогу забеременеть.
— Тигран…
— Да заткнись ты! — рявкает, уже не пытаясь сдерживать злость. Это в первые месяцы он со мной возился, был ласков и нежен. А последние пару лет жизнь в золотой клетке превратилась в кошмар.
И глядя сейчас на него, мне вдруг становится очевидно, что Тигран очень хочет меня ударить. Но не для того чтобы сделать больно, а чтобы разрушить наваждение. Чтобы я исчезла, куда-нибудь делась, замолчала. И правда в том что нет больше никакой любви. Он ко мне остыл, и я его раздражаю.
— Мы ждали три года. — сквозь зубы цедит Тигран, — Три! С меня хватит. Мы разводимся, к тому же, есть женщина, которая от меня беременна.
А это уже выше моих сил. Я замолкаю на несколько секунд, переваривая сказанное.
— Ты… Ты изменял мне?!
— Рот закрыла, собрала вещи и пошла.
— Но это же нечестно, — я говорю это скорее самой себе, а не Тиграну.
— Лиля, жизнь не бывает честной, а ты уже большая девочка, и должна это понимать. Надеюсь, я тебя больше не увижу в своей жизни. Далее будешь общаться с моим адвокатом.
— А как же, — сглатываю, — Как же я жить теперь буду?
— В «Пятерочке» много вакансий, — смеется, — Ну или замуж попробуй выйти. Хотя кому ты нужна… Пустышка.
Тигран оказался мразью, но мразью умной. Мне понадобилось несколько недель чтобы осознать как он прав. Я оказалась никому не нужна. И вряд ли уже буду. Ни связей, ни семьи, ни работы…
Одинокая, потерянная, та самая сломанная игрушка, я теперь бреду по улице, трясясь от холода и немой истерики. Я совершенно одна. Выставленная собственным мужем, брошенная всеми. У меня ничего нет. И никого.
Как резко может повернуться жизнь! Еще недавно я ездила на дорогих автомобилях, жила в шикарном особняке и, главное, я была рядом с ним — Тиграном. Лучшим мужчиной на свете. Я его называла Тигр. Глава разветвленного клана, богатейший человек страны. Я должна была родить ему наследников, но… От воспоминаний на моих глазах снова и снова выступают слезы.
Он прав: кому я нужна? Три месяца я пыталась как-то наладить свою жизнь, благо Тигран с широкого плеча оставил мне конуру на окраине города и небольшую сумму денег, которая, кстати, уже закончилась. А я все никак не могу прийти в себя.
Меня все предали, все оставили. Я ошиблась и в муже, и в подруге... И ничего не приобрела, кроме разбитой жизни. А еще страха, хотя чего уже бояться когда самое страшное случилось. Руки опускаются от любой попытки хоть что-то начать делать. Не за что меня было так наказывать.
Что я сделала не так? Когда повернула не туда?
Моя жизнь разбита на куски. От мысли что я даже не могу родить ребенка, и вовсе жить не хочется. Какая я теперь женщина? Я никому не нужна, даже себе.
В какой-то момент, плутая по осеннему городу, я вдруг осознаю что идти мне больше никуда не хочется. Я устала. Я не хочу больше бороться. Я не знаю ради чего мне бороться.
Я иду по мосту через реку, когда мне приходит в голову мысль что единственный сейчас вариант спастись ото всех проблем — это перелезть через перила. Мне холодно. А там, внизу — еще холоднее. Я практически ничего не вижу из-за слез. Я стою, не шевелясь, минут десять, пока осенний ветер не проникает под короткое пальтишко.
Надо что-то делать. Или туда, или сюда. Я снова смотрю вниз, затем вытаскиваю телефон и, подумав, замахиваюсь и кидаю его в реку. Начало положено. Остался всего лишь маленький шаг…
— С вами все в порядке? — прямо за спиной раздается мужской голос, и я, вздрогнув, поворачиваюсь. Передо мной парень, высокий, голубоглазый, встревоженный. Он мягко берет меня за руку и
