отчетливый стук, — закатил глаза Хатчинс.
Тут что, тайный клуб мастеров глазозакатывания? Учились они этому, что ли? Перед внутренним взглядом Хизер возникла удивительная картина: преподаватели, чинно рассевшись за партами, с трепетом внимают лектору. А тот, выставив на кафедру деревянный макет черепа с располовиненной глазницей, важно вещает: «Глаза надлежит закатывать неспешно, но уверенно, до полного напряжения Rectus Superior. Вы должны почувствовать значительное усилие, но не боль. Госпожа Кингдон-Куч, будьте так любезны, продемонстрируйте классу…»
— …это нравится? — строго спросила Матчик. На мгновение Хизер почувствовала себя гимназисткой, застигнутой преподавателем на преступнейшем небрежении материалами лекции.
— Простите?
— Я спрашиваю: как вам все это нравится? — Матчик широким жестом обвела рукой стол. — Вряд ли в Логрисе встречается настолько же ужасная кухня.
— В Логрисе встречается и более ужасная кухня, — совершенно честно ответила Хизер. — Бывала я как-то в одной таверне… Там повар крысятину вместо курятины подавал. Такой скандал был, когда мошенничество вскрылось, — Хизер наконец-то отпилила кусок баранины и с гордостью оглядела плоды трудов. — Но есть и положительный момент. Поголовье крыс в рабочих кварталах в тот год сильно понизилось.
Под оторопелыми взглядами коллег Хизер положила в рот кусочек баранины и принялась старательно пережевывать.
— Чудесное мясо, такое пикантное. Дорогая, передайте кухарке мою благодарность, — милостиво кивнула служанке Хизер.
Если хочешь нормально питаться — дружи с поваром. Эту очевидную истину любой егерь усваивал в первый же месяц службы.
Обласканный похвалами повар, возможно, не станет угощать тебя сливочными пирожными. Но и в тарелку не плюнет. А это, знаете ли, очень важный момент.
Кухня располагалась в отдельном здании. Сторож, провожая Хизер по узким, давно не метенным тропинкам, объяснил смысл этого странного стратегического решения. Оказывается, кухня в учебных корпусах создавала бы излишние ароматы, тем самым отвлекая преподавателей и студентов от обучения. Поэтому господин ректор мудрым решением перенес пункт хозяйственного довольствия в крохотное подсобное помещение у самой границы парка. Когда-то там был домик садовника, но за неимением средств беднягу уволили, переложив его обязанности на хромого сторожа. В домике установили большую дровяную печь, перетащили туда котлы и сковородки, а в вечно сыром подвале сделали овощехранилище.
— А воду туда ведрами надобно таскать, — грустно вздохнул сторож. — На водопровод господин ректор так и не расщедрился. Ну, я таскаю, конечно, куда же деваться. Но больно уж это хлопотно. В школе-то вон сколько народу жрет, а я тут один-одинешенек. Воды натаскай, дров натаскай, того-сего, пятого-десятого. А еще ведь за садом ухаживать надо!
Хизер оглянулась вокруг. Никаких признаков того, что кто-то ухаживает за садом, не наблюдалось.
— А почему господин ректор не переделал печку под кристаллическое питание?
— Так деньги же! Эти ваши кристаллики ого-го стоят, а у нас, в академии, бюджета — шиш да ни шиша. Простите за такие слова, госпожа, — безо всякого раскаяния извинился садовник.
— Поначалу да, — согласилась Хизер. — И стартовая покупка кристаллов дорогая, и переделка печки. Но потом ведь только и требуется, что заполнять опустевшие емкости. В академии куча людей с фамильярами, да и без фамильяров умельцы найдутся. Тот же господин Хатчинс. Вряд ли они станут работать бесплатно, но и обычную стоимость заполнения аккумулятора тоже вряд ли потребуют. Не понимаю я господина ректора.
— Зато я понимаю, — буркнул сторож. Воровато оглянулся по сторонам, хрипло откашлялся и склонился к Хизер, обдав ее ароматами дешевого табака и выдохшегося перегара. — Все я понимаю, — прошептал ей на ухо сторож. — На кристаллики у господина ректора денежков нету. А кресло кожаное, все гвоздиками блестящими обитое, он перед Рождеством в кабинет-то купил. Тяжеленное — жуть. Мы с Бобби умаялись, пока его на четвертый этаж затащили. Там, в башенке, еще лестница поганая такая — узкая, винтовая. Я себе палец на правой руке пришиб — неделю кулак сжать не мог! На кресло у господина ректора денежки есть, на ковер есть, на пару рысаков игреневой масти тоже хватило. Вот так-то оно, госпожа. Вот так тут оно все устроено.
— Я поняла, — благодарно кивнула Хизер. — Благодарю вас, господин Нэш, за предупреждение.
— Да какой я вам господин. Вы егерь, я егерь. Джонни меня зовут. Хромой Джонни.
— Принято. Очень благодарна вам, Джонни. И выражаю благодарность вот этим презентом, — Хизер протянула Джонни пару медных монет. — Выпейте за мое здоровье лучшего виски в пабе.
— Благодарю вас, госпожа! — сторож, схватив монетки, неожиданно ловким движением спрятал их в боковой карман. — А вот и кухня! Эй, Молли, встречай гостей. К тебе госпожа Деверли пожаловала, наш новый драконоборец. Тоже ветеран-егерь, не какая-то там хухры-мухры! Ты уж уважь госпожу преподавательницу. Угости ее чем положено.
— Деверли? Это которая новенькая? — круглая, как пончик, кухарка выглянула из-за высокого шкафа. В руках она держала глиняный горшок, доверху наполненный фасолью. — Проходите, госпожа Деверли. Что, не наелись за ужином? Наши-то змеи, я думаю, каждому человеку аппетит хуже гнилого хинина испортят. Идите сюда, госпожа, — отставив горшок в сторону, Молли отодвинула стул и заботливо обмахнула его полотенцем. — Присаживайтесь. Сейчас я вам оранжада налью — от ужина господина ректора почти полкувшина осталось. Вы пейте, не торопитесь — а я пока соображу, чем бы вас эдаким угостить.
Расчеты Хизер не подвели. Как только за окошком стемнело, в дверь комнаты постучались.
— Проходите! — крикнула Хизер, ни секунды не сомневаясь в личности позднего гостя.
— Добрый вечер, — немного смущенно улыбнулась Сюзанн Бишоп. — Я не помешала?
— Нисколько. Я очень рада вас видеть. Так хотелось расслабиться и поболтать с кем-то по-дружески за чашечкой чая, — не моргнув глазом соврала Хизер. Если бы ей захотелось с кем-нибудь поболтать по-дружески — этим кем-то, вероятнее всего, стал бы Хромой Джонни. И болтали бы они за стаканчиком виски. Но что поделаешь. Есть такая вещь, как необходимость.
К тому же Сюзанн не так уж плоха, если вдуматься. Слишком пуглива, не видит дальше собственного носа и забивает голову романтическими бреднями… Но кто из нас идеален?
— На этот раз я подготовилась, — Хизер торжественным жестом указала на стол. Рядом с дымящимся чайником возвышалась горка миндальных мадленок, контрабандой пронесенных из кухни.
— О, какая прелесть, — прижала ладони к пышной груди Сюзанн. — А у меня есть немного инжирового джема!
— Предлагаю объединить продовольственные резервы. Печенье
