Киев, пришли мама и брат. Мой громадный чемодан был полон пирогов. Ехать всего 10 часов, но мама считала, что пироги пригодятся в дороге. Она оказалась права, потому что, едва поезд тронулся, мы почувствовали острый голод. Вернее, та половина команды, которая не сгоняла вес. Остальные, посмотрев на нас с завистью, ретировались. Демонстративнее всех хлопнул дверью Леня Колесник: у него лишних четыре килограмма, а до соревнований остается два дня.
Массажист, судьи, тренеры и тяжеловесы могут себя не ограничивать ни в чем. Эта-то орава, достав окорок, красную икру, вареные яйца, сгущенное молоко и мои домашние пироги, весело коротала остаток вечера. Не знаю, что случилось со мной, видимо, попался несвежий салат, принесенный из вагона-ресторана, но ночью меня скрутило. Бросало то в холод, то в жар, температура поднялась до 39 градусов. Я лежал в киевской гостинице, укрывшись одеялом. Никуда не ходил, разумеется, на последнюю тренировку тоже. Хуже всего было выслушивать насмешки. «Ничего, парень, медвежья болезнь, не более».
Боялся ужасно, что меня посчитают трусом. Версия вполне походила на правду. В такое состояние, называемое спортивной наукой «предстартовая лихорадка», впадали нередко. И температура поднималась достаточно высокая. Мои объяснения, что, видимо, произошло пищевое отравление, не принимались всерьез. Все ведь ели то же самое, ни с кем, кроме меня, ничего не случилось. На взвешивании температура не упала. Те же самые тридцать девять и общая слабость. Разумнее всего было подойти к врачу соревнований и сняться. Да куда там. Если уж сам Преображенский ничего не говорит, то, значит, и он разделяет общую точку зрения. «Ни за что не снимусь», — решил я.
По жребию досталось бороться с Батлидзе. Видел его впервые, но слышать приходилось: грузинский тяжеловес уже дважды завоевывал бронзовые медали на чемпионате страны. Аттестация, что и говорить, весомая. Надо же такое невезение — сразу схлеснуться с одним из претендентов на чемпионский титул. Схватку помню словно в тумане, температура давала себя знать. Взмок моментально. Захваты соскальзывали. В сумбуре сделал «подножку», и — о, чудо! — мой соперник очутился на коленях. Хватаю его за ногу и голову одновременно. Не ожидая такого выпада, он пятится на четвереньках к краю ковра. Его колено еще не коснулось поверхности мата, поэтому фиксации нет, и столь нужное мне очко выскальзывает из рук. Наверное, со стороны этот эпизод выглядел несколько комично. Так папы, сажая на закорки своих малолетних сыновей, катают их, изображая лошадь. В качестве наездника, к счастью, выступать пришлось мне. В полузабытьи чувствую, как он все же освобождается от моего захвата. Хватаю ртом воздух. Хоть глоток успеть сделать. Что-то хрящевидное и плоское попадает на зубы. Челюсти непроизвольно сжимаются. Ведь можно уцепиться за это и не выпустить грузинского борца. Но искорка сознания бьет словно разряд электрического тока: «Стой! Что же это я пытаюсь откусить?.. Ухо…» Странно, что в этот момент оба — один, пытавшийся вырваться, и другой, по-собачьи, мертвой хваткой вцепившийся в него, будто на медвежьей охоте, — не издали ни звука. Арбитр где-то сбоку и не видит случившегося. Усилием воли заставляю себя разжать челюсти. Ухо соперника с хрустом продирается сквозь зубы, так и не разжатые до конца. Дальше в памяти какой-то хаос. На удивление себе узнаю, что победил.
Следующий поединок. Жребий — хуже не придумаешь. Придется бороться с Иваном Выхристюком. Он киевлянин. Старше меня чуть ли не вдвое. Катает под бронзой кожи желваки мышц. Участвовал в Олимпийских играх в Мельбурне, выигрывал звание чемпиона страны. Несокрушим. Как к такому подобраться?
Температура держится стойко. И опять ведь не снимешься у врача. Тут-то уж точно скажут — струсил. На ковре, выйдя на поединок с Иваном, выделываю что-то несусветное: дергаюсь, попадаю растопыренными пальцами в глаз Выхристюку. Тот поморщился от боли, но продолжает бороться. Как-то боком подскакиваю к нему и цепляюсь. Наобум подлезаю под украинского богатыря. Тот обрушивается на меня сверху. Не ожидая, что у меня что-то получится, делаю бросок, и Иван, «чиркнув» своей сотней килограммов меня по холке, отлетает в сторону. Хорошо, что получилось в темп, случайно поймал момент, когда он сам хотел обрушить на меня атаку. А то бы подмял он меня, сграбастав в охапку, — и точка; Выхристюк несколько ошарашен тем, что пришлось пережить, но, улучив момент, сгибает меня в бараний рог и как пресс-папье промокает моей спиной ковер.
Проигрыш отбрасывает меня на последнее место. Тем и заканчивается мой дебют на чемпионате страны среди взрослых. А когда ехал в Киев, не мог заснуть целую ночь в поезде. Грезил наяву, как выйду и одного за другим обыграю корифеев. Тут же на ходу изобретал приемы, один нереальнее другого. Ставку хотелось сделать особенно на следующий. Выхожу, к примеру, на помост. Сходимся с противником на середине ковра, а я возьми и повернись к нему спиной. Тот, обрадовавшись, хватает меня сзади за поясницу. Только мне того и надо. Нагибаюсь, хватаю соперника за пятку, дергаю. Тот шлепается на лопатки. Вот примерно какой уровень борцовского мышления соответствовал моим двадцати годам.
После чемпионата по микрофону назвали имена кандидатов в сборную страны и попросили их остаться после церемонии награждения. Среди имен корифеев я вдруг услышал свою фамилию. Не поверил ушам. Бросился к тренеру:
— Как, Сергей Андреевич? Ведь я занял последнее место. Ошибка произошла, наверное…
— Отбирают не по результатам, — успокоил он. — Смотри не опаздывай!
Мысленно возвращаясь к событиям тех дней, я пришел к приятному для себя выводу. Видимо, неудача — а именно так я оценил своё выступление — была расценена наставниками сборной команды СССР несколько иначе. Молодые перспективные тяжеловесы нужны как воздух, а тут новичок выигрывает у одного призера страны, пытается зашвырнуть куда подальше другого. Бороться с таким нескладехой, как я, сущее наказание для аса. Есть такое понятие «неадекватная реакция». Ваш гость, вместо того чтобы ложкой есть суп, берет тарелку и, словно чай из блюдечка, хлебает жидкость через край. У хозяйки дома от таких манер чего доброго случится инфаркт. От человека ждут соблюдения определенных правил, а он их не знает. Порой люди, обладающие неадекватной реакцией, сворачивали горы. Они добивались удивительных результатов. Борьба ведь тоже набор совершенно определенных комбинаций. Если вас согнули, то по законам физики вы должны стремиться разогнуться, потому что действие равно противодействию. Чем сильнее наклоняется соперник к ковру, тем стремительнее будет его выпрямление. Знанием этих законов и пользуются опытные спортсмены. Так проводится
