навыках ориентирования на местности я не сомневался ни разу. — Туда, Василий Иванович.
— Твою-то мать, — прошептал я.
Кажется, моя подопечная оборотнесса направилась в город…
Глава 5
Из личного дела Юлии Юрьевны Ромашкиной под грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО»:
«…район был оперативно оцеплен. Записи с видеокамер помещены в архив. С врачей и пострадавших взята подписка о неразглашении. Моральный и материальный вред возмещён за счёт казны. Ждём дальнейших указаний…»
'…для чистоты эксперимента объект был помещён под наблюдение под видом отдыха в оздоровительном санатории. Весь персонал, а также отдыхающие были заменены на сотрудников Канцелярии.
За время наблюдения сотрудниками были подготовлены несколько провокаций с целью вызвать у объекта очередной эпизод ликантропии. Таким образом мы подтвердили догадку о том, что наличие стрессовой ситуации служит для объекта катализатором. Однако из пяти разыгранных сценариев эпизод случился лишь в двух случаях.
Видеоматериалы прилагаются…'
«…очередной эпизод ликантропии произошёл у объекта совершенно спонтанно. Никаких предпосылок как-то конфликт, опасность или угроза для жизни не было. Отсюда мы делаем вывод, что объект всё-таки не проклят, а обладает магическими способностями…»
'…эпизоды становятся всё чаще. Вместе с тем увеличивается физическая сила объекта, а также воспроизводимые объектом силовые поля. Если так пойдёт и дальше, вскоре нам потребуются дополнительные человеческие ресурсы в лице гвардии Его Величества.
Рекомендации: Изоляция. Постоянное наблюдение. В случае усугубления ситуации и потери контроля физическое устранение определить Юлию Юрьевну Ромашкину в отряд «Альта».
* * *
Есть у меня такое неприятное чувство, что меня обманули. А мучиться догадками и молчать — оно дело бабье. Вместо того, чтобы накручивать себя, можно накрутить кого-нибудь другого. Так что:
— Стёпа! — прорычал я в трубку, хотя ни одного рычащего звука в имени «Стёпа» и близко нет.
Сейчас я широким шагом направлялся на участок Лёхи, где должны были быть остальные альтушки. И по пути решил набрать дружочку, чтобы прояснить ситуацию.
— Молчишь, с-с-с-сука⁈ — я на всякий случай проверил, что звонок идёт. — Стёпа, твою мать!
— Д-д-д-да, Скуф.
— У меня тут проблемы!
— У тебя? — Державин заискивающе хохотнул. — Проблемы? Да быть такого не может…
— Слышь! Ты мне там не это! Понял⁈
— Понял, Скуф.
— То, что вы мне девок прислали, это ладно! Девка тоже человек! — я мельком глянул на семенящую следом Стекловату. — Но то, что вы мне липовые досье подсунули, — это что такое⁈
— Что… такое? — повторил за мной Державин.
— Оборотня мне привезли, а я даже не в курсе!
— Э-э-э… ты о чём?
— Стёпа!
— Ладно-ладно, понял! — на своё счастье сдался Державин. — Скуф, тут такое дело. Настоящие дела девочек помечены грифом «совершенно секретно», и мне ни в коем случае нельзя их даже выносить из университета.
— Тебе нельзя, значит, я вынесу! — тонко намекнул я. — Охранную систему успели обновить⁈
— Я понял, Скуф, понял! Попробую что-нибудь придумать…
— Отксерь ты их, херли тут думать⁈ Чтобы к вечеру у меня были!
На том я сбросил вызов и зашёл на участок Лёхи. Через калитку зашёл, что характерно. Через открытую. А ведь она уже три года как заросла и стала частью живой изгороди, и это значит, что прогресс в зачистке у альтушек всё-таки есть.
— Что случилось⁈ — рявкнул я, глядя на явно скучающих девок.
Вместо того, чтобы пробиваться дальше к дому, они сейчас сгрудились возле колодца.
— Это всё репейник! — нахмурилась на меня рыжая.
— Ты давай-ка на меня не хмурься! — сказал ей. — Что репейник-то⁈ Какой репейник⁈
— Вот этот, — махнула куда-то в сторону неформалка с позывным «Шама». Остальные: Дольче и бледная — стояли будто в рот воды набравши.
Ага…
Среди зарослей травы действительно выделялась какая-то примятость. И там действительно лежал репейник. Здоровый такой, метра три в высоту. Почти антропоморфный, только без головы. Ноги-корни, толстый стебель-туловище и хренова гора отростков с гроздьями колючек, типа руки. И зная Лёхины творения, уверен, что эти колючки наверняка способны вскрыть танковую броню.
Способны были бы…
Раньше.
Теперь-то бобик сдох. Ствол разодран в труху и разодран явно что когтями. Ещё и сочится чем-то; наверняка, маслами репейными. Надо бы потом набрать баночку. Для профилактики облысения, так сказать.
Его-то я и принял за кровищу на форме Стекловаты. Цвет прямо один в один.
— Это его ваша подружайка так отделала? — спросил я, подойдя чуть поближе и рассматривая раны.
— Да, — ответила Шама. — Он на неё накинулся исподтишка, а она испугалась и вот…
— Ага, — кивнул я. — И часто с ней такое?
— Частенько.
— Понятно, — я осмотрелся и увидел дыру в заборе. — Туда побежала?
— Туда.
— Татьяна! — крикнул я.
— Да, Василий Иванович⁈
— Ты же друид? Или с тобой тоже что-то не так?
— Друид, Василий Иванович.
— Следы читать умеешь?
— Умею, Василий Иванович.
— Тогда за мной, — скомандовал я. — А вы продолжайте! Или снова в бане спать будете!
Признаться, с оборотнями я до сих пор не встречался. Но если рассудить логически, то преследовать мохнатое чудище на своих двоих — идея так себе. Я же на двоих, а она на четырёх, да и фора уже хрен пойми какая. Так что нечестно это.
А потому преследовать Ромашку было решено на мотоцикле.
— Ну чего стоишь? — спросил я у Стекловаты. — Люльки нету, залезай назад…
* * *
Долго ли, коротко ли, а мы почти нагнали Ромашку. И честно говоря, друидское «чтение следов» оказалось вообще ни к чему. Они же ведь как? По веточкам сломанным идут, по запаху, по травинкам примятым.
А тут не веточки были сломаны.
Тут, блин, целый шлейф из разрушений протянулся.
Сперва мы проехали мимо разломанного шлагбаума на въезде в Удалёнку. Затем мимо седого тракториста. Не знаю, был ли он таким до встречи с Ромашкой или нет, но факт остаётся фактом. Железный конь тракториста лежал на боку, а сам он ходил вокруг него, нервно курил и вслух повторял матершинные аффирмации.
Далее по трассе мы пронаблюдали вырванные с корнем дорожные знаки. Прямо вот вместе с кусками асфальта, что особенно доставляет. Стало быть, на совесть дорожники делают. И стало быть, в стране порядок.
Ну да ладно…
Затем был развал с арбузами.
Два загорелых мужика сидели на капоте
