Олегович. Ты у нас самый умный.
Губы женщины кривятся в подобии улыбки. На вид ей лет тридцать пять. Или сорок пять. Не лицо — маска.
— как вы будете меня убивать? — интересуюсь.
— Никак. Нельзя тебя убить, проверено.
— Досадно, — я понимаю, что лезу в бутылку, но остановиться не могу. Постоянное ощущение собственного бессилия, усталость от этого ощущения, от предрешённости будущего скручиваются в жгут, в струну. — Вы же устраняете всех, кто мешает!
— О, я невинная девочка в сравнении с тобой, Олег Олегович.
— Со мной?!
— Чего взвился? Я не обвиняю. Ты виноват не более, чем каменщик, уронивший кирпич как раз в тот миг, когда внизу шёл прохожий. Вот технику безопасности ты игнорируешь, да.
— какую ещё технику безопасности?
— Технику безопасности при пересечении с Омегой.
Она в самом деле подвезла меня к дому, вошла в подъезд, в лифт, в квартиру, сняла куртку, повесила на вешалку. Она вела себя, словно хозяйка. Нет, не так — словно всегда была здесь хозяйкой.
— Дальше что? — внутри всё кипело от злости.
— Ты голодный? Может, что-то сготовить? Например, яичницу? Ты ведь любишь яичницу с помидорами? Хотя с помидорами не получится, нет у тебя в холодильнике помидоров. Тогда глазунью? — она посмотрела на свои элегантные, поблёскивающие лаком полусапожки. — У тебя разуваются, верно? Тапки бывшей жены дашь?
Я взорвался:
— Не дам! Я вас не приглашал в гости! Кто вы вообще такая?! Что вам от меня надо?!
Женщина ничуть не смущается:
— Кто я, ты знаешь. По остальным вопросам: я пришла не в гости, Олег Олегович, ты меня абсолютно не интересуешь. Но, к сожалению, единственный доступный способ пересечься с Омегой — дождаться очередной его фокусировки на тебе.
Если бы она влепила оплеуху, это произвело бы меньший эффект. У меня челюсть отвисла. В буквальном смысле, не в переносном:
— Омега? А я при чём? какое я имею отношение к вашим экспериментам?
Женщина приподняла бровь, рассматривая меня будто диковинный экспонат в музее. Вдруг прыснула, засмеялась. По-настоящему засмеялась, не наигранно.
— Действительно не понимаешь? Столько лет находиться в эпицентре, в «оке бури» и ни разу этого не ощутить? Ничего не замечать, не сопоставлять, не делать выводов? Даже когда Петрович тебе разжевал и в рот положил? Ты превзошёл мои ожидания, Олег Олегович!
Я не злился на неё. Я бесился! Я не только не могу повлиять на происходящее, — но даже примерно не понимаю, что происходит!
— Можешь не ёрничать?! А конкретно объяснять?!
Женщина прекратила смеяться мгновенно, улыбка исчезла, лицо сделалось таким серьёзным, будто она не смеялась никогда в жизни.
— Извини. Наверняка так и должно быть. Защитная реакция мозга: отгородиться от параллельного потока информации, не видеть, не слышать, не понимать. Иначе ты бы давно угодил в дурку. Разумеется, Олег Олегович, я всё объясню конкретно. Но перед этим пошли на кухню. Накормлю тебя яичницей, чтобы сил хватило выслушать.
Наклонилась, расстегнула молнии на полусапожках.
Яичница у неё получилась так себе, я и то лучше готовлю. Зато рассказ превзошёл ожидания.
— Прежде чем ребёнок осознает себя, он учится ползать, узнавать маму и папу, общаться, изучает окружающий его мир. А ещё он обнаруживает и запоминает игрушки, признаёт их своими, ревниво оберегает от чужого посягательства, исследует их устройство — порой жестоко, но не понимая своей жестокости. Игрушки — неотъемлемая составляющая мира ребёнка, необходимый этап процесса взросления. Игрушка ребёнка-Омеги — человеческое сознание. Твоё сознание, Олег Олегович. Миры, которые ты создаёшь в своей фантазии, твоя «мнимая составляющая». Омега ковыряется в них, исследует, примеряет на себя. Между вами устойчивая обратная связь. Не задирай нос, заслуги твоей в этом нет. Случайное совпадение, флуктуация. Наверняка таких, как ты, тысячи, возможно, десятки, сотни тысяч, просто нам они неизвестны. Мои хозяева давно бы тебя «зачистили» — так сказать, во избежание. Но это им не по зубам, ты игрушка силы несопоставимо более грандиозной. Во что играет с тобой Омега, неизвестно, но он последовательно избавляется от всего, что соединяет тебя с реальностью. Не веришь? Тогда скажи, куда делись твои школьные друзья? После выпускного ты даже не пытался с ними общаться. И позже у тебя друзей не было: ни в армии, ни в университете, ни в школах, где ты работал, ни сейчас.
— Неправда! В университете у меня был друг!
— Петрович? Один не в счёт, исключение, подтверждающее правило. Хорошо, скажи, что случилось с твоими родителями? Знаю, ты не любишь об этом вспоминать, но всё же?
— Несчастный случай... утечка газа. меня тогда в армию как раз призвали.
Нина кивает:
— Первые полгода службы — самые трудные, для интроверта в особенности. Все мысли о доме, какой уж тут «полёт фантазии». В конце концов Омега взялся тебе помочь, избавить от «ненужной информации». Потерять родителей — страшная трагедия, соболезную. Но ты ведь довольно быстро справился? как?
— Начал писать рассказы, — нехотя признаюсь я. — От меня всё равно ничего не зависело!
— Именно. Активизировал «мнимую компоненту», чтобы приглушить «вещественную», как раз то, чего хотел от тебя Омега. Метод воздействия, давший позитивный результат, был зафиксирован и стал применяться в дальнейшем. Избавлять тебя от всего, что делает реальный мир значимее виртуального.
Я мог бы спорить, доказывать, что она не права, но не хотелось. Нина-Тоша умела быть убедительной. «Летающие тарелки», «репортажи из будущего» — да, они не могли существовать в реальности... пока Омега не «убедил» локальные человеческие сознания, что они там есть. «НЛО» над рабочим посёлком он точно вытащил из моей фантазии, тут сомневаться не приходится. А может, и «убеждать» не требуется? Может, всё проще: «мнимая единица при возведении в квадрат даёт вполне вещественную минус единицу».
— Очень жестокий метод...
— Ты ничего не знаешь о жестокости, Олег Олегович. Дальше будет гораздо, гораздо хуже. Взламывая информационный код ноосферы, меняя виртуальность по своему усмотрению, мы подсказали Омеге, что значимость человеческой личности близка к нулю, что можно пренебречь абсолютно всем. Если это не исправить... — Нина-Тоша запнулась, покачала головой, — а как исправить, не знает никто, даже Петрович не знал. Единственный шанс понять Омегу — заставить его установить обратную связь, хотя бы одноразово! Стать флуктуацией, оказаться в фокусе его внимания.
Нина-Тоша развела руками:
— Вот, Олег Олегович, я всё рассказала. Так что в ближайшие дни я намерена раздражать тебя своим постоянным присутствием, не
